CreepyStory

Не прошло и недели, как о смене его семейного положения знала вся рота ППС Ленинского Отдела Полиции города X, не упуская возможности подколоть фразой «захомутали» или рассказать очередной «смешной» анекдот про бессонные ночи, злую тёщу и пиленые мозги.

На такие шутки Виктор вежливо улыбался и молча кивал, стараясь пропускать мимо ушей. Разве виноват он, что все эти шутники переженились на страшных жабах по залёту и при любой возможности сбегают от жён и тёщ в гараж?

После ночной смены он всегда провожал жену на работу, после чего ехал домой, где заваливался спать. Если с дневной, то забирал ее, и они вместе ехали домой через магазин, после чего смотрели сериалы или читали книги.

Отношения с тёщей тоже были налажены задолго до брака. Виктор помогал ей на даче ещё со времён младшей школы, когда сбегал с уроков. И дабы не идти за нагоняем от матери домой, он предпочитал прятаться на участке Варвары Филипповны. Но Варвара Филипповна была строгой и деловитой женщиной, у которой в семье все были при делах и терпеть малолетнего дармоеда на своей территории не намеревалась. Следовательно, приходилось отрабатывать своё там пребывание добровольно-принудительными работами в виде полива огурцов и прополки сорняков.

Виктор работал старательно, ибо за увиливание от работы, будущая тёща уже тогда угрожала выселением из убежища с последующей сдачей матери.

Со своей женой Анастасией они были знакомы с первого класса. Несмотря на подшучивания ребят в духе: «тили-тили-тесто, жених и невеста», они продолжали вместе играть во дворе и ходить в гости друг к другу. Между ними всегда была крепкая дружеская связь, которая позже, во взрослой жизни, переросла в не менее крепкие отношения.

Виктор всегда считал, что самая крепкая любовь развивается из дружбы. Настя нравилась ему с ещё детства, и казалась не такой, как все, когда отказывалась играть с подружками в девчачьи игры и уходила с ним и его друзьями шариться по заброшенным стройкам и предприятиям, коих в середине нулевых было предостаточно, кататься на велосипедах и даже играть в войнушку.

Таких, как Настя называют пацанками, хотя сама себя она таковой не считала, а просто отвечала, что игры с мальчиками нравятся ей больше, чем игра в магазин, где роль денег исполняют сорванные со всех кустарников в округе листья.

В их дружбе, начиная с раннего детства, было немало приключений, инициатором которых очень часто выступала именно она: то предложит всей компании сбежать на ночь из дома и заночевать на стройке, то придумает сделать импровизированную волейбольную сеть из украденных со всех ближайших дворов бельевых верёвок. Уже в конце старшей школы, Настя пронесла на выпускной алкоголь, и именно тогда призналась в чувствах к Виктору. Он был вне себя от счастья, но некоторое время корил себя, что не сделал этого сам. «Девушка признаётся в любви парню и приглашает на свидание – ну и позор», – думал он.

Она же не видела в этом абсолютно ничего такого. – «Ну, призналась и призналась, чего такого-то? Сам бы до самой старости продолжал со мной везде таскаться и отрицать очевидное», – шутила она.

Анастасия, как и Виктор, была против громкой свадьбы с кортежем, толпой пьяных родственников, убогим тамадой и прочими атрибутами безвкусицы, банальности и стереотипности. Ещё и кредит брать на всю эту деревенскую клоунаду. Поэтому они тихо расписались, сделали несколько фотографий и поехали праздновать на дачу, где их уже ждал накрытый родителями стол.

В семье царило взаимопонимание, уважение и забота. Не обходилось и без мелких ссор, но они быстро сходили на нет при адекватном разговоре и нахождении компромисса. Удивительно, сколько проблем можно решить, просто обсуждая их, а не затягивать до запущенных стадий, приводя самого себя к унынию, депрессии и падением в синюю яму.

Именно поэтому Виктор не понимал всех этих мужиков, которые вечно шипят про то, как жена нашла заначку, или то, как они возьмут пивка поле работы и спрячутся от неё в гараже.

– Так что ты там говорил? – Спросил Емельянов. – Чтобы с бабой в гармонии жить-то. – В последний год его брак находился на грани развода, и он пытался с этим что-то сделать, прислушиваясь к каждому совету и мнению по теме. Даже к советам молодых. Он вовсе не относился к ним предвзято, а просто привык сомневаться во всём, особенно чём-то новом. Консерватизм явно подходил ему по характеру, хоть и был отрицательной чертой в современных реалиях.

– Разговаривайте с ней. Если что-то бесит тебя в ней или её делах, то взял и сказал. Тихо, спокойно, без злобы и агрессии. И она пусть то же самое делает. – Виктор протёр глаза и снял крышку с бумажного стаканчика, отпивая горький кофе из «Шаурмы» неподалёку. – Тут главное, чтобы инициатива от вас обоих шла, иначе ничего не выйдет. Игра в одни ворота. А отношения, где один тащит другого на себе, по сути своей, не отношения, а херня.

– Это я понял. Чтобы не дотягивать до чего?

– До депрессии. Иначе на всё пофиг станет. Перестроится химия мозга и охереешь оттуда выбираться. Там или психолог или психиатр уже нужен будет, а не жена и пивко по выходным.

– Да ладно те… – Емельянов с недоверием посмотрел на него. – Эт поди ваше поколение из тик-тока насмотрелось хрени всякой, чтобы к врачам этим ходили и бабки им несли. Раньше не было депрессии этой, и работали люди. И жили хорошо.

– Ага. – Саркастично кивнул Виктор. – То-то люди просто так по сараям вешались и бухали как не в себя. От жизни счастливой и работящей. Щястья не вывозили. – Подыграв деревенскому говору старшины, скривился сержант.

– Ну, хрен с ним, с депрессией этой. – Проговорил Емельянов себе под нос, явно о чём-то задумываясь и уходя в тоску.

Посидев в тишине чуть меньше минуты, старшина вытащил пачку явы красной и закурил, выпуская дым в приоткрытое окно:

– Ты звездопад видел давеча? – Перевёл он нить разговора. – Мне племяш помог Тик-Ток этот ваш установить, дык я анекдоты смотрю, приколы всякие там, а тут вся лента в звездопаде этом.

На прошлой неделе мимо Земли пронёсся целый поток астероидов, видимый невооружённым глазом. За зрелищем наблюдали миллиарды людей по всей планете. Интернет заполонили ролики с явлением небывалой красоты: казалось, что все звёзды в тот момент пришли в движение и устремились в одном направлении, минуя Землю, двигаясь плотной непроглядной стеной. Держа свой путь в бесконечные глубины космоса, они уносились, догоняя, и следуя друг за другом по хвостам, переливаясь голубыми красками.

Ни один очевидец не мог себе позволить не достать телефон и не запечатлеть столь прекрасное зрелище на камеру.

Евгений никогда не стремился увидеть что-то эдакое. Он постоянно пропускал мимо себя новости о красной Луне, очередном затмении или звездопаде. Этот раз не стал исключением. Так он думал. Когда интернет взорвался столь многочисленными записями — игнорировать, и не увидеть его было просто невозможно. Он удивился такому количеству движущихся тел и даже пожалел, что не видел его воочию, но потом сожаление сменилось раздражительностью, потому что из каждого утюга на все лады кричали о том сколь это явление редкое и такого больше никогда не будет.

– Да, видел. Везде его уже обслюнявили. – Кивнул Виктор, прожёвывая. – И в ВК, и Телеге, и Тик-Токе. Все уже свои пять копеек вставили. Из каждого утюга форс идёт. Да и без шизов здесь тоже не обошлось. – Виктор стал яростно жестикулировать, отставив открытый стаканчик на приборную панель. – Кто орёт, что это америкосы опять ковид распыляют, кто-то про пришельцев, что мимо пролетели. Учёные твердят про редчайший феномен в истории изучения космоса. Хрен пойми что это. Но выглядело это красиво, хоть и страшновато. Говорят, что несколько этих булыжников по всей планете нападало. Мы с Настей с крыши смотрели. Без телескопов и прочего всё видно было.

– Опять я один всё пропустил. Дрых со смены. Моя Лидка меня не добудилась. Одна с мелкой смотрела, а я дрых.– Старшина махнул рукой, отворачиваясь к окну. – Ладно, хоть дежурство наконец-то закончилось. Главное эти два часа досидеть и по домам спокойно гнать можно. Верно я грю, малой? – Он с улыбкой пихнул сержанта локтем, из-за чего тот чудом не облился соусом из лаваша, который капнул на заранее подготовленную на ногах салфетку.

– Так точно, товарищ старшина. – Перешёл он на официальный тон. В разговорах про бытовуху Емельянов Евгений был простым полным мужичком сорока семи лет, русые волосы которого только начала трогать седина. Он весело реагировал на шутки и подколы в свой адрес. И что самое главное, умел слушать и слушал абсолютно каждое мнение, не выделяя любимчиков, подхалимов и прочих. Но когда дело касалось работы, даже в обсуждениях таких мелочей как конец смены, он мог придраться за панибратское отношение, если обратиться к нему не по форме. Вот такой он человек.

«Запад-два нуля-двадцать!» – Громко захрипела рация на груди Старшины, заставив Виктора невольно дёрнуться.

– Ябут твою мать! – Ругнулся Емельянов и ответил, прижав рацию к самому подбородку: – Запад-два нуля-двадцать, на приёме.

– Жека, скатайтесь там по адресочку, вам недалеко. Ломоносова 74, квартира 33. – Голос дежурного едва можно было разобрать из-за неимоверно громких помех. Виктор всегда думал, что просто невозможно разобрать какие слова шуршат с того конца провода. – Пятый этаж.

– Чего там? Срочно что-то? – Емельянов явно рассчитывал отсидеться до конца дежурства без дела.

– Там пиздец какой-то. – Прошипела рация. – Соседи орут, ни хера непонятно. То ли наркоманы какие-то, то ли алкаши. Дебош короче. Езжайте, успокойте маргиналов, я к вам через пару минут ещё наряд отправлю, если там совсем буйные, как принял?

– Принято. – Буркнул старшина в рацию. – Ну что, поехали, молодой. – Хлопнул он по рулю патрульной Весты и выбросил свою нетронутую шаурму в окно, попав в переполненную урну. – Поработаем напоследок.

Запустив двигатель, старшина выкрутил руль и задним ходом выехал на центр парковки, и, развернувшись, вывел Весту на главную дорогу.

– Чего в интернетах пишут, молодёжь? – Евгений докурил сигарету и отправил её в полёт из окна.

– Да ничего интересного особо. Всё как обычно. Всё идёт по плану. Ковид потерялся в новостях и не знает куда уже мутировать. Техас стал автономным, или всё-таки не стал. – Виктор быстро листал ленту новостей, допивая кофе. – Только пару раз трешак какой-то попался.

– Кто попался? Говори по-русски, англицист херов. – Раздражённо сказал Евгений. Он, конечно, старался общаться с молодыми на равных, но никак не мог привыкнуть к молодёжному слэнгу.

– Чернуха попалась, говорю. Так понятно? – Виктор нашёл новостной пост в каком-то паблике и включил видео, разворачивая на весь экран.

Виктор прослыл на весь отдел чудаком, потому что был подписан на различные каналы с жестью. Беспредел американских копов, казни колумбийских картелей, видео с мест ДТП, где ещё агонизирующие участники молят о помощи — всё это он смотрел во время обеда в столовой, если обедать посчастливилось не на выезде, и получал порцию порицания от сослуживцев за испорченный аппетит. От сослуживцев, которые потом сами с любопытством заглядывали ему через плечо, услышав из приглушённого динамика крики или выстрелы.

На экране появилась смуглая семья. Мать – полная женщина в салатовой оверсайз футболке и обтягивающих джинсах, которые так плотно на ней сидели, что казалось, они вот-вот лопнут по швам, не в силах сдержать такие огромные телеса. Она стояла позади всех и обнимала двух девочек, положив руки им на плечи. Две девочки-двойняшки лет десяти, не больше, одетые в чёрную и белую футболки, улыбались и махали в камеру, о чём-то переговариваясь то с матерью, то друг с другом. Снимал всё, видимо, отец семейства.

Камера мелко тряслась и замерла, поймав фокус на семье и зафиксировав статичность изображения. Видимо, отец поставил камеру на штатив, но запись почему-то начал в процессе, а не по завершению.

– Ну и что тут? Сейчас этих индусов поезд сшибёт? – Емельянов смотрел на дорогу, а краем глаза косился в телефон Виктора.

– Не индусов, а бразильцев. – Он вслушался в речь героев видео. – Или испанцев. И от поездов в основном наши на тот свет отлетают. А из индусов самые плохие электрики. – с видом знатока съязвил Виктор.

– Остряк, блин. – Покосился на него старшина.

На видео тем временем из-за кадра вышел отец и встал рядом со своей женой, начав что-то бурно рассказывать. На её фоне он выглядел несуразно, хотя так почему-то во многих похожих парах — очень полная женщина и мужичок-спичка.

Виктор видел много жестоких роликов, но все они, в большинстве своём, начинались с самого интересного. Либо с середины действа, либо уже по окончанию, а это видео больше походило на домашнюю хронику обычной семьи, которая наконец-то выбралась на отдых.

Внезапно в кадре позади счастливых родственников возник бледный худосочный мужчина. Он волочил ноги, сильно прихрамывая, а его руки висели безвольными верёвками. Голова переваливалась с каждым шагом с одного плеча на другое, делая своего носителя похожим на собачку с приборной панели.

Отец и мать продолжали что-то радостно кричать в камеру, перебивая, и поправляя друг друга, как вдруг этот худосочный проходимец подошёл вплотную и обхватил тучную женщину руками, вгрызаясь ей в шею, что плавно перетекала во второй подбородок. Вопль боли был настолько отчаянным, громким и пронзительным, что Виктор сбросил громкость видео наполовину, недовольно поморщившись.

– Чего это он? Гашеный что-ли? – Старшина остановил Весту на светофоре и стал внимательно рассматривать происходящее.

– Да хрен пойми. На зомбака вообще похож.

– О, смотрел «Ходячих». – Емельянов будто обрадовался, что появилась ещё одна тема для разговора с молодым сержантом. – Классный сериал. До третьего сезона, правда. Потом бросил, когда они больше базарить стали, чем ходячих крошить. – Он снова посмотрел в экран. – Может тоже кино снимают? А то я даже не знаю чем обдолбаться надо, чтобы так на людей бросаться. Я понимаю с ножом ещё или палкой какой. Но чтобы так — зубами…

– Да кто их знает. – Пожал плечами Виктор. – Они же там явно не только коксом балуются.

На видео, тем временем, события развивались очень быстро: «ходячий» выдрал солидный кусок плоти из шеи женщины, и, видимо, задел трахею, потому что вскоре её вопль превратился в громкое бульканье, сопровождаемое кровохарканьем.

Зажимая рваную рану обеими руками, толстуха повалилась на землю, забрызгивая кровью собственных детей. Девочки громко закричали и отбежали в сторону, боясь подойти, а отец бросился на нападавшего проходом в ноги, роняя его на землю рядом со своей супругой и что-то прокричал, повернувшись к девочкам.

Одна из сестёр, вернув самообладание, взяла вторую за руку, и они выбежали из кадра, оставляя в нём лишь умирающую мать и разъярённого отца, который сидел на груди у «ходячего» и нещадно месил его кулаками.

Это продолжалось секунд пятнадцать, пока женщина резко не замерла и не села на траве, уже даже не стараясь остановить кровотечение. Она посмотрела в сторону, куда убежали девочки, и стала медленно подниматься.

– Это вообще возможно? – Емельянов сидел с округлёнными глазами.

– Я не врач, товарищ старшина. – Ответил Виктор. – Может быть шок?

Женщина повернула голову направо и увидела борьбу. Её супруг уже обессиленный продолжал сидеть на напавшем и сцепился с ним руками, прижимая их к земле возле головы. А тому будто бы было всё равно. Он просто пытался вырвать свои руки из захвата оппонента и дёргал головой, щёлкая челюстью.

Толстуха поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, громко захрипела, выпуская из разорванной трахеи брызги крови, и вместо того, чтобы помочь своему мужу, схватила его за плечи и точно так же, как совсем недавно укусили её, вцепилась в шею бедолаги.

Из динамика телефона донёсся уже мужской крик полный отчаяния. Мужчина стал отбиваться уже от своей одичавшей жены. Он толкал её в подбородок и бил кулаками по голове, но та будто не чувствовала боли и лишь сильнее вгрызалась в его плоть.

Первый ходячий, похоже поняв, что подняться не выйдет, вцепился зубами в бедро мужчины, заставляя того паниковать и метаться от одного нападавшего к другому.

– Пиздец какой-то. – Виктор несколько раз быстро нажал на экран, перематывая. – Много жести видел, но это как-то слишком… дико что-ли.

– Согласен. – Емельянов невольно вздрогнул, когда сзади донёсся сигнал клаксона. – Твою мать! Забыл уже с твоими зомбаками, что на перекрёстке стоим. – Он включил передачу и тронулся, продолжая движение по адресу.

В кадр вбежала толпа человек, что-то быстро тараторя и крича. Похоже, что девочки позвали на помощь. Вооруженные палками, они стали бить женщину по голове. Двое из них обошли эту кучу и стали топтать голову лежащего на земле ходячего, превращая её в фарш.

Трое молодых парней смогли оторвать толстуху от уже обмякшего мужа и стали лихорадочно и хаотично пинать её и хлестать палками, повалив на землю.

– Да загасите уже этих бешенных, не видете, что уже невменос полный?! – В сердцах проговорил старшина. Он снова пристально смотрел видео, остановив машину во дворе дома, куда их направил дежурный.

Будто бы услышав его, в кадр ворвался крупный мужчина и одним резким и сильным ударом вогнал лезвие мачете в голову женщине, заставив ту опустить руки, которыми она пыталась ухватиться за палки. Она безвольно обмякла и упала, больше не шевелясь.

Здоровяк упёрся ногой в её голову и резким движением вырвал лезвие из костяного плена, что-то говоря одному из парней, которые обескураженно смотрели на него.

Услышав приказ, кучерявый парнишка лет шестнадцати подбежал к камере и взял её в руки, тряся объективом, пока снимал со штатива. За секунду до конца видео, старшина и сержант дежурного наряда ППС Ленинского Отдела Полиции города X успели увидеть, как здоровяк замахивается для ещё одного удара, целясь в голову мужчины, который пытался защитить свою семью.

В машине повисла тишина. На экране горела кнопка «повтор» и «добавить в избранное». Виктор свернул приложение и убрал телефон в карман:

– Жесть какая-то. – Тихо сказал он, чувствуя, как по телу пробежала холодная дрожь.

– И не говори. – Емельянов закурил ещё одну сигарету. – Я надеюсь, что это постанова, чтобы лайки собрать. Или ещё что-то.

– Женя, таким контентом не лайки собирают, а зарабатывают, продавая на закрытых каналах в Телеге. Обычные юзеры такое видеть точно не должны.

– Опять англицизмы твои. – Старшина махнул рукой, не желая спрашивать значение нового слова, и открыл дверь, вытаскивая ключ зажигания. – Дубинал не забудь, сейчас наших, адекватных маргиналов лупить будем. Они хотя бы кусаться не лезут.

Виктор взял резиновую дубинку с заднего сиденья машины, которую всегда туда забрасывал, чтобы не мешала спокойно сидеть. Увиденное сильно потрясло его. Это не было похоже ни на постановку, ни на монтаж. Да и спросить было не у кого. Обычно в таких группах сидят разные тролли, чернушники и «эксперты», которые всегда разводят срач, будто бы соревнуясь, кто из них наиболее отмороженный. Он даже стал замечать, что в последнее время сидит в этих группах не столько для того, чтобы посмотреть  какую-нибудь жесть, а чтобы спуститься в комментарии и наслаждаться реальным цирком. Но сегодня этого не было видно – комментарии к видео были закрыты для всех.

– Ну, ты идёшь, нет? – Емельянов уже стоял на крыльце, придерживая дверь носком ботинка, и выкинул окурок в решётку под ногами.

– Так точно, товарищ старшина! – Ответил сержант, захлопывая дверь Весты.

Моя группа VK:https://vk.com/uliypankrats

Моя Телега:https://t.me/UliyPankrats

Я на АТ:https://author.today/u/id320067915/works

- Ты чего тут делаешь?!

- Как это чего? – парнишка удивился. – Вам помогать пришел, ага. Так что нечего на меня повышать голос, вот.

- Это я еще не повышаю. Нашел-то ты меня как?!

- Так дело ж нехитрое, - он махнул рукой с видом опытного следопыта. – Из наших в лес никто не ходит сейчас. Я к вам в гости пришел, а вас нету. Ну и понял, что вы за ведьмой отправились. А как же настоящий ведьмак может без своего ученика за ведьмами бегать? Вот я по вашим следам и пошел, ага. А классно вы тех волков порубили, я видел, чего от них там осталось. За ведьмой скоро пойдем, тут же недалече осталось, да? Ой, а чего это тут за палатки такие? О, и мужик тут у вас какой-то валяется, видали?

Слова из него сыпались как из рога изобилия. Он с легкостью перескакивал с одной темы на другую, стоило лишь его взгляду зацепиться за что-то интересное. Видел ли я мужика? Нет, конечно, я же слепой! Пришлось еще сделать несколько глубоких вдохов-выдохов. Любопытно, возьми я его в ученики, через сколько месяцев, недель или же часов меня бы посадили за убийство заведомо несовершеннолетнего?

- Никуда мы сегодня уже не пойдем. И не мужик это, а пострадавший. Ему помощь нужна. Понесем в деревню, ко мне домой, а то окоченеет здесь.

- Тогда можно я ваш меч понесу?

- Нельзя, - отрезал я. - Мечи детям не игрушка. Лучше смотри по сторонам, чтобы на нас не напал никто. Будешь, так сказать, прикрывать наш тыл.

Андрея такой расклад вполне устроил. Я взвалил бесчувственное тело, оказавшееся не таким уж и тяжелым, на плечо, и наша процессия двинулась в сторону дома.

От болота мы отошли максимум на пару километров, когда я заметил приближающийся к нам навстречу, проваливающийся в снег по самые уши пушистый черный ком. Да что ж это сегодня происходит? Они все сговорились что ли? Васька-то чего тут забыл? Сидел бы себе дома на печи или пил бы чай с хлебобулочными изделиями! Нет же, бежит прямой наводкой к нам. Причем, бежит как-то странно, вихляя из стороны в сторону, будто из-под обстрела уходит.

- Вы сговорились все?! – справедливо возмутился я. – Довести меня решили?

- Смею заметить, - отдуваясь, заговорил Васька, - что я, выполняя свой долг, бросился в погоню за этим маленьким беглецом. Так что совесть моя чиста.

- А проворонил ты его как, совестливый наш?

Вопрос поставил фамильяра в тупик. Он переминался с лапы на лапу, не зная, что ответить. Ему на помощь пришел Андрей, ответивший за него.

- Так я ему валерьянки в чай налил, дядь Саш. Он же за мной хвостом ходил, а хвосты нужно обрубать, - он заговорщицки подмигнул мне.

Так вот в чем дело! Кошачья натура взяла свое и перед искушением сделать глоток-другой валерьянки не устояла. Теперь понятно, отчего кот бежал зигзагами. Нализался, значит. Как дети малые, ей-богу. Оставь одних – обязательно что-то учудят. Ничего, поест он у меня сметанников, как же. Исключительно сухой корм и только из миски на полу.

- Так вы, господин Реми, изволили нажраться вместо того, чтобы исполнить возложенную на вас обязанность.

- Я не знал, что там валерьянка, - огрызнулся фамильяр, но по глазам было видно, что врет. Все он прекрасно знал, запах стопроцентно учуял. Выходит, выпил подсунутое мальчишкой пойло осознанно.

- Он еще песни на французском пел и собирался в Москву ехать, - подлил масла в огонь Андрюшка.

- Знаешь, Реми, один твой соотечественник тоже все порывался Москву взять. Ничем хорошим это не закончилось. Так что ты бы призадумался, мало ли, чем это для тебя обернуться может.

Фамильяр собирался что-то мне возразить, но передумал. Вместо этого, низко опустив голову, со скорбным видом пристроился позади нашей процессии. Добивать насмешками я его не стал. Ведь если по сути разобраться, то его вина не такая уж и большая, а в целом он вообще являлся жертвой хитроумного плана мальца. Так что, сдерживая ухмылку, я бодро зашагал по направлению к дому. Настолько бодро, насколько это позволяла ноша на плече. За мной вовсю хрустел снег – низкорослая команда не отставала и следовала по пятам.

В сознание незнакомец пришел только дома, всю дорогу провисев на мне безвольным кулем. К слову сказать, помог с реанимационными мероприятиями именно фамильяр – подсунул бедолаге под нос пузырек с нашатырным спиртом. Слова сарказма так и рвались с языка, но я смолчал.

Пришедший в себя мужчина смотрел вокруг затравленным взглядом, ничего не говорил и трясся, как осиновый лист на ветру. Кружку горячего чая он обхватил ладонями, жадно глотал обжигающий напиток, но по-прежнему не проронил ни слова. К радикальным мерам прибегать не хотелось, поэтому я резонно подумал, что с расспросами можно подождать несколько часов. За это время я успел жарко натопить баню, куда и запихнул потом незнакомца, от всей души отстегав березовым веником, пропарив, как следует, вымыв и побрив. Найденные мною старые вещи сидели на нем мешковато, но все равно это было в разы лучше, чем его ветхое облачение. Окончательно его вернул к жизни обжигающий легкий бульончик, приготовленный все тем же рачительным Васькой. Правильно, тяжелая и сытная еда сейчас могли только навредить мужчине.

Незнакомцу на вид было лет пятьдесят. Представился он Леонидом Петровичем, но попросил называть его просто Леня. Леонид был доцентом кафедры истории в одном из наших столичных институтов. Дело свое любил до глубины души, беззаветно и трепетно. Студентов тоже старался приобщить к этому. Его манера преподавания и особый подход к каждому из учащихся сыскали ему добрую славу – Петровича любили и ценили, на его занятия ходили с удовольствием. Только закостенелые неучи рисковали прогуливать его лекции.

- Пришел как-то к нам представитель нашей доблестной милиции в чине капитана, - повествовал Леонид, прихлебывая бульон и с интересом косясь на фамильяра. – Сказал, что у них по одному делу проходили кое-какие документы. Дело успешно закрыли, а бумаги, судя по всему, имеют кое-какую историческую ценность, поэтому он счел своим долгом передать их нам. О, что это были за бумаги! Я до сих пор не могу понять, как они сохранились. Подробные карты поселений сарматов у нас, вернее, представителей одного из их племен – роксаланов. Описание численности, материальной и духовной культуры, места захоронений. Разумеется, эти бумаги были составлены не во времена самих сарматов, а значительно позже, но ценность имели огромнейшую. Да что я говорю. Они бесценны! Руководство дало добро на исследование и очень помогло финансово. Лучше бы не помогало… Я и еще пятеро моих лучших студентов не могли упустить такого случая для исследований. Собрались споро, до деревни вашей добрались хорошо. Тут, правда, долго искали того, кто согласится выступить в роли провожатого, но все же нашли. Мужичок, Митричем его звали, спустя пол часа уговоров решился отвести нас до Комариного болота, а дальше, мол, сами. Я еще тогда подумал, что странно, ноябрь месяц, а болото покрыто толстой ледяной коркой. Нужно было сразу разворачиваться и бежать оттуда, не оглядываясь. Если бы я только знал… По моей вине все ребята погибли. Мы нашли курганы. Со стороны эти холмики вряд ли кто назвал бы местом захоронений, но время, как известно, неумолимо. За многие века некогда величественные курганы превратились в небольшие возвышения. Неделя раскопок, да… Нам многое удалось найти. Великолепные находки, проливающие свет на быт и обычаи древнего народа! И все бы ничего, но по велению злого рока мы раскопали самый большой из могильников. В ту же ночь на нас напали. Огромные волки кружили возле палаток, поджидая нас. Еще одно чудовище чем-то вспороло палатку, круша на своем пути всех и вся. Началась паника. Дальше помню смутно. Я слышал крики студентов, наполненные непередаваемой болью и ужасом. Вроде, я пытался найти их в темноте, помочь. Не получилось… Я остался один, когда передо мной предстала она. Та самая тварь, что пробралась в палатку. Не знаю, зачем она меня пощадила. Она долго смотрела на меня, а потом пропала. Ни единожды я предпринимал попытки выбраться из болота, но каждый раз возвращался назад, к палаткам. Она не отпускала меня. Порой я слышал ее издевательский смех, в сердцах выкрикивал проклятья, но ничего не менялось. Временами я впадал в безумие, терял память. Не спрашивайте меня, как я выжил. Я все равно не смогу вам дать на это вразумительного ответа.

Ответ мне, собственно, и не требовался. Все и так становилось более-менее понятным. Древнее зло готово было к пробуждению еще до прихода экспедиции. Но сил у ведьмы имелось не так уж и много. Правда, их вполне хватило, чтобы укрыть болото льдом. Это было первой фазой ловушки. Далее все просто – долгожданное освобождение, первая кровь. А то, что Леонид выжил, так это такая своеобразная благодарность. И скука. Пощадила, как в награду за освобождение, а вот не отпускала потому, что игралась, наблюдала, наслаждаясь муками сходящего с ума человека, раздираемого страхом и отчаяньем. И жизнь в нем, скорее всего, поддерживала именно она. Никто не смог бы выживать столько времени без нормальной пищи, в обносках, на морозе. Зачем же ломать любимую игрушку, если можно сделать так, чтобы она развлекала намного дольше. И я понял, что был тысячу раз прав, согласившись приехать сюда.

На следующий день я двинулся в путь, только над миром появились первые лучи солнца. Фамильяр, мальчишка и Леонид еще сладко спали. Я очень надеялся, что сегодня за мной по пятам никто не последует. Не доверяя валерьяно-зависимому Ваське, я попросил доцента присмотреть за Андрейкой. Тем более, мужчина оказался интересным собеседником и знал множество интереснейших историй. Еще вчера Андрей слушал его, открыв рот и округлив глаза от восторга.

До болота добрался быстро. Никто не встретился на пути, никто не побеспокоил. Сам же лес будто вымер, притих, укрылся снежным одеялом, не издавая ни звука. Возле знакомого уже островка я ненадолго задержался. Остатки лагеря злосчастной экспедиции пропали. Там, где еще недавно располагались три палатки, теперь простиралась ровная белая поверхность. На всякий случай я извлек из кармана маленький пузырек с бледно-салатовой жидкостью, залпом опрокинул содержимое в рот. Слегка вяжущий вкус, отдающий горечью – зелье против морока, заботливо положенный Леной в чемоданчик помимо белья и прочего. Кроме того, я прихватил еще один флакончик с мутно-синим содержимым – мозговой эликсир. Очень хорош как защита от ментальных воздействий, и когда кто-то пытается проникнуть в твою голову. Еще в чемодане обнаружилась трехметровая цепь, тонкая, чрезвычайно прочная, отливающая сиреневым цветом и теплая на ощупь. И само собой, оберег, который я, собираясь, впопыхах забыл взять с собой. Зелья приготовила Лена, а Васька проконтролировал, чтобы я взял их с собой и обязательно использовал, заодно пояснив, какое для чего. Сам же я никогда со всякого рода эликсирами, травками и прочим не работал, не дается мне это. Привык больше полагаться на меч, амулеты и на собственную выучку.

Увы, выпитое зелье кардинально пейзаж не изменило – палатки так и не появились. Не иначе, ведьма постаралась. Правда, вместо большого вывороченного пня на меня смотрело шарообразное существо с всклокоченной шерстью буро-рыжего оттенка и глазами на пол лица. Или же тела, если взять во внимание то, что оно действительно по форме почти идеально походило на шар и головы, как таковой, не имело. Увидев, что я его заметил, существо возмущенно ухнуло и засеменило прочь на коротких ножках. Я и удивиться не успел, как его и след простыл. Да, чего только не встретишь в наших глухих местах. Наверное, какой-то из лесных духов. В основном они, конечно, безвредные, любящие иногда пошутить да покружить по лесу, но встречаются и такие, которым палец в рот не клади. Этот просто наблюдал за моими действиями, что не могло не радовать.

Оставшееся расстояние я преодолел за двадцать минут. Берег густо порос ивняком, среди которого едва различалась тропка, проложенная, судя по всему, погибшей экспедицией. Шагать пришлось недолго. Заросли закончились, уступив место холмам. Некоторые из них носили следы человеческого вмешательства: отброшенный в сторону грунт от раскопок. Черные провалы смотрелись как раны на теле вековых могил. Продвигаясь между ними, я думал, как смогу найти нужный мне курган. Жаль, что Леонид не помнил дорогу в подробностях. Он лишь говорил, что курган был самым большим, но на мой взгляд они все выглядели одинаково: припорошенные снегом, с основанием овальной формы и высотой метра полтора, максимум два. Так можно было промотаться тут бесконечно долго, если бы не воля случая. Обогнув цепь из десятка могильников, я очутился перед спуском в некое подобие котлована, на дне которого находился действительно большой курган. Но не это сказало мне о том, что я пришел. На плоской вершине, словно срезанной ножом, буйным цветом распустились настоящие заросли наперстянки всех возможных цветов и оттенков. Надо же, целый цветник решила себе устроить. Печально, что это не из любви к красоте.

Чем ближе я подходил к кургану, тем неспокойнее становилось на душе. Шепот возник из ниоткуда. Сначала он напоминал шум телевизионных помех, неразборчивый, назойливый, ничего не значащий. Потом стали различимы слова на незнакомом языке. Голос звучал металлом, скребущим по стеклу. С каждым шагом он раздавался все громче, настойчивее, угрожающе. Хотелось закрыть уши руками или начать кататься по земле, чтобы хоть ненадолго забыться от тихого ужаса, проникающего в голову. Когда до черного зева входа оставалось не более пары метров, голос стал совсем невыносимым, раздирающим на куски. Дрожащими руками я достал синий пузырек, выпил, не ощутив вкуса. Несколько секунд ничего не происходило, а потом голос понемногу начал затихать. Мне показалось, что он зазвучал удивленно и разочарованно. И внезапно стих, как будто кто-то выкрутил ручку регулировки громкости до минимума.

Узкий ход вел вниз под углом в сорок пять градусов. Экспедиция прорубила в замерзшей почве ступени, чтобы спускаться было удобнее. Ступени уходили на глубину метров десяти, а далее начинался длинный коридор, замысловато изгибающийся, ветвящийся многочисленными ответвлениями. И это тоже говорило о том, что я на верном пути. Для простых смертных никогда не стали бы строить целые катакомбы под курганом, соорудили бы обычную погребальную яму и дело с концом. Таких почестей удостаивались лишь личности незаурядные, имеющие определенный вес и статус. Вообще, курганы с такой разветвленной системой ходов встречались очень редко.

На стенах висели черепа лосей, куниц, волков и медведей, сверлили меня внимательным взглядом пустых глазниц, затянутых белесыми нитями паутины. Местами ход осыпался, в кучках земли можно было рассмотреть небольшие аккуратные следы, ведущие в обе стороны. Рядом с ними красовалась вереница волчьих отпечатков. Могу поспорить, что они были оставлены той четверкой, которую я недавно проредил.

Вскоре я перестал считать повороты и изгибы, продвигаясь интуитивно, больше полагаясь на шестое чувство, чем на логику. Хотя, какая логика могла быть в этом хаосе ходов. Масштаб захоронения поражал. Погребенную здесь либо очень уважали, либо боялись до колик. Либо же и то, и другое. В любом случае место вызывало только неприятные чувства. Впечатление такое, словно на тебя положили тяжелое гранитное надгробие, не позволяющее ни свободно вздохнуть, ни разогнуться. Каждый шаг вперед, как сквозь вязкую патоку. Каждый стук сердца – бьющий в голове тревожный набат, сигнализирующий об опасности. Не хотелось и представлять, каково же здесь было бы, не выпей я зелье. Наверное, рвал бы на себе волосы и пускал пену изо рта. Это в лучшем случае, естественно.

Вильнув в последний раз, ход уперся в… Самую настоящую пещеру. Древние могильщики постарались на славу. До противоположной стены навскидку было никак не меньше сорока метров. Потолок терялся где-то во мраке, но здесь, внизу, было достаточно светло. Это при том, что никаких видимых источников света я не наблюдал. Начиная от самого входа и вдоль стен, возвышались массивные не то столбики, не то тумбы. На них стояли глиняные горшочки, кувшины, мисочки, сосуды, поблескивали золотые украшения и драгоценные камни. На многих предметах изображался баран – символ “небесной благодати” у древних народов. Щедрыми дарами ведьму хотели задобрить, обеспечивая ей спокойную жизнь в царстве мертвых. Вот только бестия умерла не до конца. Или же специально оставляла себе лазейку, чтобы однажды вернуться.

Больше в пещере ничего не было, за неимением каменного саркофага в центре, стоявшем на метровой высоты пьедестале. Значит, это и есть ее лежбище. С комфортом устроилась, царица болот. На все эти сокровища безбедную старость можно обеспечить не только себе, но и своим внукам, еще и правнукам останется. Могли ли подумать древние, что ведьме не нужны ни предметы быта, ни сокровища. У нее совершенно иные потребности и мотивы. Материальные богатства ей ни к чему, а моральных, как таковых, и вовсе не имеет.

Я поднялся на пьедестал. Гладко отполированный камень крышки испещрен надписям и рисунками. Хм, мастера, наверное, к сарматам не имели никакого отношения. Последние являлись кочевниками и, вроде бы, письменностью не владели. Хотя, я мог и ошибаться. Напрягшись, я попытался сдвинуть крышку с места. Та поддалась на удивление легко, с грохотом упала на пол. От нее откололись несколько крупных кусков, откатились в стороны. Занеся горящий алым светом меч, я склонился над саркофагом. Конечно, на что я рассчитывал. На то, что ведьма будет преспокойно ждать меня в своем посмертном ложе? Ничего, кроме жуков и пыли, внутри не было. И в следующую секунду меня отшвырнуло от могилы. На ногах я удержался, чертыхнулся, развернулся. Дикое ощущение дежавю не покидало меня. Что за чертова натура, нападать со спины? И ведь у них же у всех хватило бы сил одним подлым ударом убить сразу, но нет же, предпочитают сначала нанести легкий удар в спину, как бы намекая на то, что ждет дальше.

Ведьма была высокой, под два метра ростом. Память услужливо подсунула информацию о том, что сарматские женщины имели высокое положение в племенах и ни в чем не уступали мужчинам. Бытовало мнение, что они являлись потомками амазонок. Не знаю, насколько это правдиво, но эта дамочка смотрелась внушительно. Облачена в длинные просторные штаны, на поясе висят какие-то украшения, цветы все той же наперстянки, высушенные лапки животных. Верх состоял из кожаной безрукавки, под которой просматривалось высохшее до мумифицированного состояния тело. Под стать телу было и лицо – иссохшее, какое-то перекошенное. Лишь на щеках да немного на лбу красовалась свежая молодая кожа, контрастирующая с остальным лицом. Ведьма постепенно восстанавливалась, приобретая относительно человеческий облик. Относительно, потому что ее голова была сильно удлинена и форму имела остро-коническую. Без искусственной деформации здесь точно не обошлось. Только волосы, длинные, отливающее сталью казались живыми.

В отличие от своих сестер она ничего не говорила, не угрожала и не насмехалась. Молча двинулась вдоль стены, не сводя с меня узких кошачьих зрачков, только расположенных не вертикально, а слева направо. Я тоже начал движение, аккуратно ступая на носочках, изучая бестию. Она передвигалась плавно, в каждом движении скользила грация хищного зверя. Слова для нее были излишни, она сама по себе излучала скрытую опасность.

Одну за другой я метнул в нее три метательных звездочки. От двух она уклонилась, третья же вонзилась ей точно в грудь. Так легко? Как выяснилось, подумал я это зря. Железо не причинило ей вреда. Она спокойно вырвала засевшую в теле звездочку и швырнула обратно в меня. Я отбил снаряд мечом. Почудилось, что ведьма с каким-то одобрением что ли кивнула головой. Обмен приветствиями был совершен.

Шаг за шагом мы постепенно сближались. Сверху раздался короткий свист – что-то рассекало воздух. Инстинктивно я отпрыгнул в сторону. Там, где я стоял мгновением раньше, лежал каменный блок. А еще через миг звук рассекаемого воздуха обступил меня со всех сторон. Я прыгал, как загнанный заяц, рискуя быть раздавленным в любой момент. Перемещение затрудняли и те блоки, которые уже покоились на земле. Ведьма взирала на мои акробатические упражнения с холодным равнодушием. Так смотрят на муравья, волокущего свою ношу. Ничего не представляющее из себя создание. Увертываясь от очередного обломка, я очутился спиной к древней ведьме на расстоянии удара. Крутанулся всем телом на носке одной ноги, взмахнул мечом. Клинок зазвенел так, будто рубил металл, отскочил в сторону. На шее ведьмы появилась глубокая рана, едва не отделившая голову от плеч, но почти сразу же затянулась, не оставив даже шрама. С такой бешеной регенерацией мне еще не доводилось сталкиваться.

Камнепад прекратился. Я вздохнул чуть свободнее, прикидывая, как добраться до этого исчадия. По всему выходило, что просто так ее не убить. Или же следовало искать уязвимое место. Если она даст время на то, чтобы его найти. Забравшись на один из блоков, ведьма оскалилась в подобии улыбки и прыгнула на меня. В полете тело ее изменилось, в нем появились волчьи очертания, глаза полыхнули. Плавно уйдя с траектории ее полета, я не без удивления увидел, что этот тот самый черный волк, что сбежал от меня на болоте. Волчица, если быть точным. Подняв лапу, она прочертила в одном из блоков глубокую борозду, высекая яркие искры. Я и моргнуть не успел, как она снова приобрела человеческий облик. Продемонстрировала свои способности? Или же, что вернее всего, своей трансформацией показала, что будет сражаться до конца за убитых собратьев. Однако, ведьма-оборотень явление еще более редкое, чем катакомбы под курганом.

Человек, волк. Человек, волк. Ведьма ежесекундно меняла обличье, не давая сосредоточиться. В одно из таких изменений я не успел отреагировать, и ее кулак почти врезался в мою грудь. Я говорю “почти”, потому что на тысячу процентов уверен, что до меня он не дотронулся, но все равно чувство было такое, как если бы в меня врезался товарный поезд. От продолжительного полета меня остановил подвернувшийся под спину камень. Тряхнув головой, я попытался обойти ведьму сбоку. Та вновь обернулась зверем, рыча и брызжа слюной ринулась на меня. Металл меча буквально застонал, когда соприкоснулся с передней лапой волчицы, завибрировал, грозя выпасть из руки. Как есть отродье! Обычная ведьма уже истекала бы кровью. У этой всего лишь стекло на землю несколько капель с руки. Мозг лихорадочно соображал, но не находил вариантов уничтожения. Оставалось только рубить и колоть, надеясь, что один из ударов окажется смертельным.

Взмах – удар сверху. Взмах – снизу, сбоку. Нырок под летящий в голову кулак и ответный колющий выпад. Острие клинка вошло в грудь бестии хорошо, если на пару миллиметров. И все это в абсолютной тишине. Ведьма хранила молчание, а мне, собственно, говорить с ней было и не о чем. Я хотел было нанести удар в прыжке, попытавшись расколоть конусовидную голову, но так и завис в воздухе, беспомощно растопырив руки и ноги. То ли у защитного эликсира закончилось действие, то ли это было не ментальное воздействие, но я болтался между полом и потолком, как нанизанная на булавку муха. Ведьма же смотрела на меня снизу-вверх и скалила в улыбке превосходства гнилые зубы. Ее кулак начал медленно сжиматься, и вместе с тем я ощутил давление на свое тело. Она желала раздавить меня, стереть в порошок.

Я дергался безвольной куклой, отчаянно сопротивляясь. Под ногами вспыхнуло синее пламя, в которое я и начал опускаться. В нагрудном кармане трепетала, вибрировала монета – оберег со славянскими рунами. Он, как мог, старался защитить своего хозяина, не дать ему погибнуть. Но силы, которым он противостоял, были несоизмеримо древнее и пусть ненамного, но могущественнее его. И все равно я был благодарен за то, что он отсрочил мою гибель. Я закрыл глаза, дыша ровно и спокойно, отчуждаясь от происходящего, не замечая боли и насмешливого взгляда ведьмы. Так продолжалось бесконечно долго. По всем моим прикидкам я уже должен был лежать на полу и неспешно остывать. Но в какую-то минуту хватка ослабла, я упал на землю, хорошенько приложившись несколько раз о блоки. Сперва я услышал злой, наполненный болью хрип. И почти сразу же за ним жизнерадостный голос, которого здесь ну никак быть не могло.

- Здрасьте, дядь Саш!

Подскочив, как ужаленный, я, не веря своим глазам, смотрел, как ведьма вертится юлой, тщетно пытаясь выдернуть торчащий у нее из спины нож для нарезки хлеба. Рядом скачет вездесущий Андрей, уворачиваясь от взбешенной ведьмы, а от входа мчится поистине тигриными скачками Васька, яростно жестикулируя.

- Цепь! – орал он. – Для чего тебе выдали цепь, дурень!

А ведь действительно, для чего? Сиреневый металл светился, как раскаленный. Размотав цепь, я раскрутил ее и метнул в бестию, держа один конец в руках. Что-то зашипело, остро запахло горелым, когда цепь обмоталась вокруг ведьмы. Волчий вой эхом разлетелся по всей пещере. Болотной хозяйке было нестерпимо больно.

- Андрей, хватай цепь и тяни, что есть силы!

Парнишка все понял без лишних слов, схватил второй конец. Мы тянули цепь в разные стороны, как проклятые, напрягая жилы и чуть ли не обливаясь потом от натуги. Мальчик упирался в землю ногами, рывками тянул ведьму на себя, словно участвовал в перетягивании каната. Вой перешел в пронзительный крик, граничащий с ультразвуком. От ведьмы валил густой черный дым, а цепь упорно вгрызалась в нее все больше и больше. Рывок, еще один рывок! Вены на руках вздулись, каждая мышца была напряжена до предела. Я знал, что один Андрейка не сдюжит и продолжал тянуть изо всех сил. Васька то и дело мелькал в клубах черного дыма, с бешеным мявом орудовал когтями, периодически приправляя эту вакханалию отборной французской руганью. Давай же, дохни! Очередной рывок и… Мы с мальчонкой отлетели в разные стороны, сопротивление ослабло. Цепь разорвала древнее зло надвое. Тяжело дыша, из-под верхней половины тела ведьмы выполз взъерошенный фамильяр, присел рядом с Андреем, устало оперся о его ногу. Я подошел к телу Хозяйки болота, обмотал ее шею цепью и рванул на себя.

- Я прощаю тебя, - устало произнес я, потом повернулся к своим друзьям. – Не хочу знать, как вы сюда опять попали, но… Я чертовски рад, что вы рядом со мной.

- Дядь Саш, я же теперь стану ведьмаком, правда?

- Станешь, Андрюшка. Обязательно станешь. Ведь только благодаря тебе и Ваське эта ведьма теперь мертва.

- На будущее, уважаемый, - вмешался фамильяр. – Если Берегиня тебе что-то дала в дорогу или на охоту, то сделала она это не просто так.

- Виноват, - согласился я. – Исправлюсь, Реми. Я всенепременно исправлюсь.

В деревне пришлось задержаться еще на пару дней. Деревенские приходили подивиться на голову древнего чудовища, брезгливо плевали в нее, отворачивались. Потом долго благодарили меня, жали руку, похлопывали по плечу. Герасимовна попыталась всунуть приличную сумму денег, мол, всей деревней собирали, в награду, но тут я был непреклонен и от вознаграждения отказался. Чай, не чужие люди, чтобы с них деньги брать. Своя же деревня. И мне сюда еще не раз возвращаться. В конце концов удалось вырваться от благодарных жителей. Пора было возвращаться домой. Андрюшке я пообещал, что через годик-два возьмусь всерьез его обучать. Тот улыбнулся, по-взрослому пожал мне руку и сказал, что будет с нетерпением ждать, а пока станет сам тренироваться.

Дверь открыла Лена, радостно меня обняла, чмокнула в щеку. Васька требовательно заворчал, и Берегиня с нежностью потрепала его за ухом.

- Все хорошо?

- Просто отлично. Твои презенты очень пригодились. Было тяжело, но мы справились. А ты тут как? Скучала?

- Конечно, - она засмеялась, но тут же лицо ее стало серьезным и озабоченным. – Сашуль, к тебе тут приходили.

- Кто? – я насторожился.

- Твой друг из милиции. Олег который. И, ты только не волнуйся… Тебя обвиняют в убийстве. В убийстве Ольги. Ольги Кузнецовой.

Я присвистнул. Кажется, впереди меня ждет еще очень много интересного. Я пропустил фамильяра вперед, закрыл дверь за собой. Ну что ж… Будем думать, как выпутываться из очередной истории.

Хозяйка болота. Часть 2

- Очень смешно, - Реми ходил по дому, осматриваясь. Особенно его заинтересовала печь. – Отправили на помощь к тебе. А в чемодане всякое разное, что может тебе пригодиться. Между прочим, ты свой оберег забыл взять. Кстати, по поводу билета ты совершенно прав – назад я поеду с тобой, потому как сюда меня телепортировали. Правда, не очень удачно…

Я проследил взгляд фамильяра и с трудом сдержался, чтобы не засмеяться в голос. От самого конька крыши сарайчика по скату тянулась через снег широкая полоса, явно оставленная чьим-то кошачьим телом. У стены сарая в снегу красовалась большая дыра – точка входа незадачливого путешественника. Рядом дыра чуть поменьше – это приземлился чемодан. Могу поспорить, Лена сделала это нарочно, но не со злости.

- Ладно, помощник, извини. Чай будешь? Оголодал поди с дороги.

- Буду, - фамильяр скептически примеривался к печи, оценивая свои возможности по запрыгиванию туда. – С печеньем или какими-нибудь булочками.

- Будешь жрать булочки – ночевать останешься на полу. Про гравитацию что-нибудь слышал? Говорят, после мучного сложно оторваться от поверхности.

- Ничего, переживу, - Васька уселся за стол, ожидая, когда его начнут кормить. – Неси уж давай, а то я тут с голоду помру. Оно тебе нужно?

Чаепитие находилось в самом разгаре, когда входная дверь рывком отворилась, впуская в дом клубы морозного воздуха. Из этих клубов, словно джинн из дыма, показалась голова в шапке-ушанке не по размеру, затем обрисовался и сам ее обладатель.

- Здрасьте, дядь Саш!

От неожиданности я подавился чаем, поперхнувшись. Андрейка сейчас был ну совсем не к месту, но и выгонять парнишку с ходу – это как-то неправильно.

- И тебе не хворать. Садись, чай пить будем.

Андрей сделал несколько шагов и застыл, рассмотрев, наконец, что за столом рядом со мной сидит черный кот. Васька в этот момент как раз откусил от сметанника добрую половину, с аппетитом зажевал. На мальчишку он отвлекаться не стал, так как тот не представлял никакой угрозы. Да и вообще по отношению к детям фамильяр всегда был добродушен и отзывчив, хотя обычно в их присутствии ему приходилось изображать обычного кота, чтобы не травмировать психику. Тут же белорусский француз оказался пойман с поличным, но сохранял невозмутимость и спокойствие.

Для Андрея же такая встреча была полной неожиданностью. Он, не отрываясь, смотрел на трапезничающего кота и в глазах его читался и страх, и любопытство, и целое море вопросов. Но надо отдать должное самообладанию мальчика – не заорал, как резаный и не бросился с воплями нарезать круги вокруг дома. Все же из него мог бы получится толк.

- Не пугайся. Это фамильяр, мой самый верный и надежный помощник.

- Я и не пугаюсь, - нарочито бодро заявил парнишка, но предусмотрительно сел у противоположного края стола. – А кто такой фамильяр?

- Фамильяр – это я, - соизволил произнести кот, прожевав сметанник. – И зовут меня Реми, француз по происхождению.

Факт того, что кот может разговаривать, ввел Андрейку в еще больший ступор и замешательство, чем то, что он пьет чай. Пришлось подробно объяснить, кто такие фамильяры и как конкретно этот появился у меня. Реми во время рассказа, как ни странно, даже не язвил. Лишь изредка вставлял короткие замечания, но сугубо по делу, за что я был ему весьма признателен. К концу рассказа мальчишка подуспокоился и прихлебывал чай вприкуску с конфетами.

- Дядь Саш, а вы когда за ведьмой пойдете?

- Не решил еще, - я внимательно смотрел на ребенка, пытаясь понять, куда он клонит. – А ты для чего интересуешься?

- С вами идти хочу, конечно, - тон Андрея не терпел возражений. – Я у вас буду, как оруженосец, Санчо Панса.

Нет, меня исключительно радовало то, что в двенадцать лет он знает таких персонажей, но я не Дон Кихот. К тому же, если я помнил верно, оруженосец благородного идальго отличался практичностью и чрезвычайным здравомыслием. Желание юного дарования отправиться со мной граничило, скорее, с безумием, чем со здравым смыслом.

- Смею заметить, молодой человек, - фамильяр допил чай, отставил чашку в сторону, - что Александр отправляется воевать отнюдь не с ветряными мельницами. И никто не знает, что его ожидает там. Посему настоятельно рекомендую вам остаться здесь, в тепле и уюте. Во избежание, так сказать. Да и мне с собеседником будет значительно веселее, нежели одному.

- Это малышня пускай разговоры разговаривает, - обиженно поджал губы мальчик. – А я уже взрослый мужик и дяде Саше должен помогать. Тем более, он меня в свои ученики взять обещал. Так что пойдем, разыщем ведьму и убьем.

Слова не мальчика, но мужа. Правда, челюсть у меня все равно слегка отвисла. Я отчаянно пытался вспомнить, когда я дал свое согласие и записался в педагоги, но либо память мне отказывала, либо этого действительно не было. Да, малец определенно далеко пойдет. Главное, чтобы он не пошел со мной на охоту. И в этом мне без помощи Васьки точно не обойтись. Пока же я счел за лучшее немного слукавить.

- Скорее всего не раньше, чем послезавтра пойду. Надо еще подготовиться, чемодан разобрать, который Васька доставил, посмотреть, что там полезного передали. И запомни, охотник на ведьм никогда не должен спешить. Иначе вместо охотника сам можешь стать дичью.

- Да понял я, дядь Саш, - Андрей степенно кивнул, будто говоря, что он осознает всю важность и ответственность профессии.

Облегченно вздохнув, я налил себе еще чаю. Оставалось надеяться, что если мальчонка заявится в гости завтра, то Ваське хватит ума, смекалки и терпения, чтобы его отвлечь. Естественно, я не собирался ждать, пока Андрей соберется в поход. Но эта маленькая ложь была во благо.

Снежный покров кое-где доходил чуть ли не до колена, но скорости передвижения это особо не мешало. Я с детства привык к такому бездорожью. Главное, не отвлекаться и не сбивать дыхание. Вдох-выдох, левой-правой. Со снегоступами или лыжами, понятное дело, выходило бы быстрее и легче, но ими я не располагал. Хорошо еще, что первые шесть-семь километров дорога была весьма неплохой. Боровинский шлях. Когда-то по нему ездили лесовозы, вывозили вырубленный работниками лесхоза лес, раскатав вполне прилично. Потом лес здесь перестали заготавливать, переместив места разработок куда-то в соседний район, а дорога так и осталась, что мне сейчас было только в плюс. По такому пути, невзирая на снег, я планировал покрыть нужное расстояние часа за полтора. Да и снежные наносы не везде были высокими. Местами ветра сдули их практически до самой земли. По таким участкам идти вообще казалось сплошным удовольствием.

Кроме того, зимний лес мне всегда казался каким-то сказочным, волшебным. Вон белка прыгает с ветки на ветку, вниз серебристой вуалью падает сбитый ею снег, искрится, переливается в лучах солнца. А вон на дорогу выскочил заяц, одетый по-зимнему, в белую пушистую шубку. Остановился посередине, повернул голову в мою сторону, смешно дергая носом и шевеля длинными ушами. Не увидев для себя никакой опасности, резво поскакал дальше. Где-то с завидным упорством долбит дерево дятел, выискивая спящих под корой насекомых. Гул от него стоит на весь лес и слышен на километры вокруг. А вековые ели и сосны, укрытые бриллиантами снежных шапок! Сверкают так, что глаза режет. И если мне кто-то скажет, что зимний лес скучен и безжизненен, я рассмеюсь тому человеку в лицо. Зимой лес продолжает жить своей обычной жизнью, лишь несколько меняется ее ритм. Но все равно он полон великолепия, холодного очарования, детского восторга.

Правда, восторг и очарование вскоре закончились, равно как и закончился Боровинский шлях. Вырубленные делянки остались позади. Дорога же все сужалась и сужалась, пока не превратилась в узкую тропинку, да и та постепенно сошла на нет. Теперь пробираться приходилось через горы валежника, поваленные замшелые стволы, покрытые ледяной коркой, рискуя подвернуть ногу на очередном препятствии. Чахлые деревца тянули ко мне свои искуроченные ветви-руки, хватали за куртку, норовили замедлить еще больше. Они казались живыми существами, защищающими свою территорию от посягательства человека, не желая терпеть его присутствия. Двигаться пришлось со скоростью раненой черепахи. Продолжалось все это безобразие минут сорок, не меньше, а потом как-то внезапно цепкие объятия леса ослабли, разжались, и я очутился перед огромной снежной равниной.

На самом деле я стоял на краю того самого Комариного болота. Сейчас оно было скованно ледяным панцирем и заметено. Тут и там сквозь снег проглядывали пучки рыжей жухлой травы. Худосочные ивы, чахлые осинки и редкий кустарник смотрелись пародией на нормальную растительность. Где-то вдали поднимались облака густого пара. Сомнительно, что в болоте могли находиться какие-то теплые отдушины или источники, но само это место было… Темным, безрадостным, гнетущим. Встретить здесь что-то, не укладывающееся в привычные рамки, казалось чем-то обыденным. По крайней мере, так считали почти все в деревне.

Будь сейчас лето, пришлось бы обходить эти топи, а это крюк километров в пятнадцать, если не больше. Сейчас же предстояло пройти всего-то километров пять, именно такой была ширина болота. Но и небольшое расстояние могло обернуться какой-нибудь неприятностью. Дело оставалось за малым – пересечь эту жутковатую местность.

Раздвинув заросли рогоза, я успел сделать всего несколько шагов, как снежный покров взорвался фонтанами. Из-под снега выскакивали угольно-черные массивные тела, злобно рыча и скалясь. С шорохом меч вылетел из ножен. Это же надо так глупо попасться. Расслабился, потерял бдительность. Думал, что настоящая опасность поджидает впереди. Волки. Четыре матерых зверюги растянулись полукругом. Глаза полыхают огнем, с клыков капает слюна. Каждый из зверей метра полтора в холке, не меньше. В наших местах таких отродясь не водилось. Тем более, что поджидали они под снегом. Поведение, для этих хищников совсем не свойственное. Где-то я читал, что волки почти никогда не нападают первыми на людей, но что-то подсказывало мне, что конкретно эти лохматые о данной статистике не имеют ни малейшего представления. И вряд ли это были просто волки. Я ощущал токи темной энергии, исходящие от них. Существа были порождением магии. И, скорее всего, это постаралась ведьма. Значит, набрала силу, создала себе слуг, чтобы никто не смел вторгаться в ее владения без последствий для собственного здоровья. Жаль, что в чемоданчике, который передала мне Лена, ничего от хищников не нашлось.

Молниеносный прыжок, наполненный злой грацией и агрессией. Хорошо, что эта четверка не решилась нападать всем скопом. Видимо, были слишком уверены в своем превосходстве. Отбиваться от всех четверых разом – задача даже для меня не из легких. За исход такого сражения я бы не поручился. Черное брюхо оказалось надо мной, и я взмахнул мечом. Сперва подумалось, что удар не достиг своей цели – ни визга, ни рычания. Тело волка пролетело мимо, кубарем покатилось по земле и затихло, без всяких конвульсий и подергиваний. Я ожидал увидеть расплывающееся по белоснежному покрову алое пятно, но у зверя привычной крови не было. Снег вокруг тела приобрел сине-зеленый оттенок, растаяв до земли спустя считанные секунды. И это красноречивее всего говорило о магическом происхождении созданий.

Оставшаяся тройка начала обходить меня с трех сторон. Наиболее крупный из них, видимо, вожак, сделал несколько обманных движений, бросаясь влево-вправо. Отвлекает, хочет напугать, чтобы я меньше обращал внимания на его компаньонов. Не на того напали. Кого-нибудь из деревенских, кончено, уже бы сожрали, без вариантов, но я на эту провокацию не поддался. Длинным кувырком я бросился к тому волку, что был слева. Не ожидавший такой наглости хищник слегка замешкался, и выходя из кувырка я полоснул его по передним лапам. Волк уткнулся мордой в снег, но продолжал скалиться и тянуться ко мне, загребая снег задними лапами. Добить его я не успел. Внезапная тяжесть обрушилась на спину, придавливая к земле. Кто-то из животных оказался проворнее меня и не стал ждать, пока я разберусь с покалеченным собратом.

Смертельная хватка сомкнулась на шее. Пасть двигалась из стороны в сторону, пытаясь разорвать воротник куртки и добраться до податливой плоти. Но не зря я когда-то раскошелился для своей зимней амуниции. Все самые жизненно важные органы, а также спина и грудь, были защищены пластинами из самого прочного сплава – кобальта, хрома и никеля. В свое время меня подкупило еще и то, что его прочность и пластичность постепенно увеличиваются при понижении температуры. При абсолютном нуле я, конечно, драться не планировал, но для таких вот зим вполне сойдет.

Клыки прогрызли ткань и теперь яростно, но тщетно скребли по металлу. Собрав силы, я поднялся с земли, удивившись, сколько весит эта чертова туша. Выпрямиться полностью мне не удалось, но я на это особо и не рассчитывал. Вместо того, чтобы попытаться сбросить тварь с себя, я посильнее оттолкнулся ногами и рухнул спиной на землю. Что-то противно захрустело, давление на шею сразу же ослабло. Откатившись, я приготовился отбивать атаку последнего чудовища, но волк посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом и… Потрусил прочь от места схватки. Преследовать по замерзшему болоту я его не собирался. Сбежал – черт с ним. Двумя ударами я добил покалеченных волков. Тот, который решил покататься на мне, тоже был жив, но что-то сломал и двигаться не мог. Вытерев лезвие о снег, я спрятал меч обратно в ножны и направился в глубь болота.

Больше нападений не последовало, но меня это не подкупало. Я сторожко поглядывал по сторонам, готовый в любой момент встретить опасность лицом к лицу. Зловонные полыньи, исходящие паром, я старался обходить как можно дальше. Во-первых, отвратительный запах, словно там сдох кто-то большой и причем давно. Во-вторых, периодически из них на поверхность вырывалось нечто, напоминающее серые мохнатые щупальца. И в их естественное происхождение тоже верилось с превеликим трудом. Я быстрее бы поверил в существование Несси, чем в то, что в белорусских болотах водится нечто, над чем ломает голову криптозоология. В-третьих, иногда из них угрожающе-медленно выплывали чернильно-синие шары. По их поверхности пробегали мерцающие волны, шары дергались и пульсировали, улетали куда-то вверх, сплетались в чудной хоровод, разлетались по всем топям. Чем-то они напоминали шаровые молнии. И если они и не были электрическими, то связываться с ними все равно как-то не хотелось. Да, ведьма тут основательно расположилась. Обживается потихоньку, подстраивает все под себя. Прямо настоящая Хозяйка леса. Болота, если быть более точным. Хотя со временем точно и весь окружающий лес под себя подберет, а следом за ним и деревню со свету сживет.

Примерно километра через три с половиной, я сделал интересное открытие. Обогнув небольшой островок, густо поросший ивами, кривыми березами и черной ольхой, я наткнулся на три туристических палатки, присыпанные снегом. Зелено-серая нейлоновая ткань поразительно контрастировала на белом фоне. В двух из них полог был откинут, внутри намело. Заглянув, я увидел разбросанные в беспорядке бумаги, несколько книг, предметы утвари, перевернутый столик, успевший покрыться ржавчиной чайник, пробитый котелок, консервы россыпью. В одной из палаток задняя стенка разрезана чем-то острым сверху донизу. Кто-то пытался выбраться наружу. Или же наоборот, желал проникнуть внутрь. Интересно, а как эти палатки сюда попали? Или же в ноябре болото уже было скованно льдом? Надо бы поинтересоваться у Герасимовны, когда у них начались заморозки.

Третья палатка выглядела абсолютно целой. Дверь в крохотный тамбур была не повреждена и наглухо закрыта. Вокруг в снегу отпечатки следов. Босых следов размера так сорок первого. Рука потянулась к застежке, но остановилась – мелькнувшая слева тень отвлекла от этого. Что-то быстро двигалось, прячась за палатками, но никакого зла я не ощущал. Возможно, дикий зверь забрел? Например, кабан или рысь. Последние иногда встречались в наших краях. Правда, с каждым годом все меньше. То ли вымирали, то ли меняли привычный ареал обитания. Зверей я не боялся, но и отворачиваться от них не стоило.

Дикий крик раздался уже справа. Меч снова выпорхнул, готовясь пропеть песнь смерти, но в этот раз его голосу не суждено было раздаться. В первый момент я подумал, что передо мной стоит йети. Изрядно оголодавший, линялый, как последняя дворняга, но все же снежный человек. Разум тут же отверг эту версию, как несостоятельную. Ну какой, в самом-то деле, йети? Тем более то, что стояло в нескольких метрах от меня, ростом было под метр восемьдесят, болезненно худое, измученное, в свисающих лохмотьях, зияющих прорехами. Как мне известно, снежный человек имеет прямо противоположные параметры и никакое тряпье носить не станет. Так что вывод напрашивался сам собой – человек.

Незнакомец смотрел на меня, вытаращив полубезумные глаза, а потом закричал:

- Сгинь, сатанинское отродье!

И бросился на меня. Это смотрелось настолько смешно, что я и пальцем не дотронулся до бедолаги. Просто, когда он оказался рядом, я сделал всего один шаг в сторону и аккуратно выставил вперед левую ногу. Оборванец не успел уйти от столь подлого приема, зацепился за ногу, упал на землю и замер. Я забеспокоился. Неужели ударился обо что-то и убился? Не хватало мне еще взять на душу грех убийства невинного. Впрочем, виноват он в чем-то или же нет, мне предстояло выяснить. Как и то, кто он такой и что здесь делает.

К счастью, через короткое время человек зашевелился, начал подниматься, жалобно всхлипывая и причитая, бормоча что-то неразборчивое. Я не торопил, терпеливо ожидая, пока тот поднимется. Незнакомец же, поднявшись и вновь увидев меня, как-то тоскливо заскулил, тяжело опустился пятой точкой прямо в снег и обхватил голову руками.

- Не подходи. Не подходи. Не подходи. Слуга дьявола. Слуга. Сгинь, сгинь нечистый.

Так и хотелось съязвить насчет того, что я как раз-таки чистый и моюсь регулярно, но состояние мужчины оставляло желать лучшего, и вряд ли он сейчас способен оценить юмор или же сарказм. Поэтому я убрал оружие и, подойдя к несчастному на расстояние метра, присел на корточки.

- Эй, я тебя не трону, - я старался, чтобы мой голос звучал, как можно спокойнее и ласковее. – Я не слуга дьявола и никакой не демон. Я обычный человек и хочу помочь тебе выбраться отсюда. Но я должен знать, кто ты и как сюда попал?

- Человек? Не дьявол? – в глазах заморыша блеснула надежда, но темная водица безумия из них не ушла.

- Да, я человек. В деревню приехал, дом у меня здесь от бабки остался. Охотник я.

- Человек. Охотник, - бедняга вздохнул с непередаваемым облегчением, но как-то разом сник и распластался на земле, потеряв сознание.

Хозяйка болота. Часть 3

Хозяйка болота. Часть 1

Я сладко спал, когда раздался телефонный звонок. Подниматься не хотелось, но звонили долго и настойчиво. Накрывшись одеялом с головой, я наивно понадеялся, что снимать трубку не придется. Ранние звонки ничего хорошего не сулили, давно известный факт. Лена, мой вновь обретенный ангел-хранитель, плескалась в душе и телефона не слышала. А вот язвительный французишка Васька сослужил плохую службу – принес телефон мне прямо в постель и молча положил рядом. Молча, потому что знал, что если бы он чего-нибудь ляпнул, то узнал бы о себе много нового и преимущественно нецензурного. Да, чуть не забыл. С тех приснопамятных событий с ведьмой Ольгой минуло чуть больше года, и после ее гибели фамильяр Реми постепенно вернулся к своему язвительно-болтливому состоянию. Тем не менее, я периодически из вредности ставил ему на полу миску с кормом, чтобы он не забывал те дни, когда превратился в обычное животное. Фамильяр ужасно обижался, но быстро остывал. Хорошо еще хоть в тапки гадить перестал, за что ему отдельное спасибо.

Приложив трубку к уху, я первую минуту пытался понять, кто и зачем мне звонит. Потом суть проблемы начала проясняться, и сон с меня как рукой сняло. Звонила одна из соседок в деревне. Голос ее был тревожен, она часто сбивалась, повторялась и казалась напуганной. Я, как мог, старался успокоить ее, но получалось не очень хорошо. К концу разговора бабушка Маня – по паспорту Мария Герасимовна – всхлипывала, с трудом сдерживая рыдания и буквально умоляла приехать, чтобы помочь.

Беда заключалась в том, что перед началом зимы у деревенских начали пропадать куры, гуси и утки. Сперва грешили на хищников. Даже в моем детстве, помниться, волки и лисы приходили в деревню, когда лютовали морозы, и вырезали мелкую птицу. Иногда жертвами становились даже собаки, верные охранники домов. Сейчас же ничто не говорило о том, что это звери, даже следов никаких не находили. Потом стали исчезать животные покрупнее: козы, овцы, свиньи. У коров ни с того, ни с сего пропало молоко. Но и это могли бы списать на естественные причины. Вот только с прошлого месяца из деревни ушли в никуда трое детей и два взрослых мужика. Опять же, по себе знаю, что живущие сызмальства в деревне никогда не заблудятся в лесу. Ни в летнем, ни в зимнем. Все леса в округе давным-давно исхожены вдоль и поперек: сбор березового сока, смолы, походы за грибами, ягодами, зимой за елочкой на Новый год. Дети, само собой, помогают взрослым, заодно и к лесу привыкают.

В общем, в городе уже бы писали заявление в милицию и поднимали бы на поиски всю мировую общественность, но не здесь в глуши, где до ближайшего райцентра километров семьдесят, причем через такие же непролазные леса. Нет, одна единственная дорога, по которой я и приехал, имелась, но личного транспорта у местных не было. Да и в силу своей отдаленности от очага цивилизации и суеверий подозревать в своих несчастьях сразу же начали что-то темное и нечистое, но уж никак не людей или хищных животных. К слову сказать, мой номер соседка узнала от “Олежека”, того самого друга из милиции, который мне открыл глаза на этот мир. И почему-то мне казалось, что именно он и надоумил соседку позвонить мне, почуяв, что дело не в простых исчезновениях. Будь все банальней и прозаичнее, думаю, он бы запряг кого-нибудь из райцентра, должность и звание позволяли. Там, конечно, поворчали бы, повозмущались, но приехали.

Решив, что нехорошо забывать свою малую родину, я собрал с вечера все необходимое, чтобы выехать самым ранним утром. Признаться честно, я сильно боялся, что на машине не смогу проехать к деревне, но нет, дорога оказалась сносной. А спустя пару часов после моего приезда началась та самая пурга, о которой я уже упомянул. Если бы мне пришла в голову блажь уехать прямо сейчас, пришлось бы разгребать снежные наносы перед машиной.

И вот теперь я сидел за столом, пересматривая четвертую серию поттерианы на ноутбуке, попутно уплетая жареную картошку с дымящимися сочными, прожаренными до коричневой корочки кусками свинины. В печи уютно потрескивали поленья, отбрасывая багровые отблески. Дом, впервые за долгое время, оказался жарко натоплен. Когда я только переступил порог, температура внутри не сильно отличалась от той, что снаружи. В итоге в свой первый день пребывания здесь я только и делал, что бегал за дровами и подкидывал их в печь, чтобы не спать, как в криогенной камере. Пригибаясь под шквалистым ветром и кутаясь в воротник теплой куртки, улучил минуту и навестил соседку. Старушка сильно обрадовалась, попыталась напоить и накормить меня, но я мягко отказался от гостеприимства, сославшись на необходимость работать.

Все же, как бы я этого не хотел, задержаться пришлось. Горячий чай был настолько быстро заварен, что откажись я от него – и радушная старушка точно бы обиделась. Прихлебывая ароматный напиток вприкуску с овсяным печеньем, я повторно выслушал все, что произошло в деревне. В конце рассказа бабушка Маня с горечью поведала, что пропал еще один мужичок, живущий через несколько домов от нее. Вроде, слышали, как вечером Митрич колол дрова, а с утра не увидели дыма из его печи. Пошли проверить, но изба оказалась пуста, во всех углах висели сети паутины, на предметах лежал плотный слой пыли. Создавалось впечатление, что здесь уже давно никто не живет, но такого, конечно, быть не могло.

Я дожевал ужин, отставил тарелку в сторону, закурил. В городе я бы уже выслушал долгую и нудную лекцию о том, что в квартире курить нельзя. И если раньше свое “фе” высказывал только обрусевший француз Васька, то теперь к нему присоединилась Лена. Да, это не была моя супруга в прямом понимании, но что-то от той, прежней Лены, в ней безусловно присутствовало. Реинкарнация, если она существует, была, скажем так, частичной. Давать нагоняя за курение в квартире, пусть даже и на балконе, было ее любимым занятием.

Итак, ведьма. Откуда взялась, чего хочет, почему не проявляла себя раньше? Вопросы, ответы на которые мне еще предстояло найти. Чего хочет, понять в принципе можно. Это в человеке присутствует как добро, так и зло. Что из этого пробудится, зависит от воспитания, ближайшего окружения, психической устойчивости, наличия стрессовых ситуаций и прочего, и прочего. Ведьмы же, по сути своей, просто злобные, бескомпромиссные, жестокие существа. И движет ими, в основном, исключительно чистое истинное зло. Смысл их жизни заключается в том, чтобы творить черные дела. У них это в крови. На генетическом уровне, если можно так выразиться. Исключение, пожалуй, составила Ольга, жаждущая отомстить мне.

Пропавшие люди беспокоили, особенно дети. Среди ведьм каннибализм не редкость. Да это и каннибализмом в полном смысле не назовешь, потому что ведьмы себя к людям не относят. Пожалуй, как и я не считаю их людьми. Тогда почему сперва пропадала мелкая птица, а потом и более крупный скот? Пробовала свои силы, а когда поняла, что может гораздо больше, чем крутить головы курам, переключилась на людей? Хорошо бы, когда уляжется буран, самому посмотреть дом Митрича. Заодно и поговорить с теми, у кого пропали дети. Да, про исчезновение двух взрослых мужчин забывать тоже не стоило.

За спиной в стекло что-то ударило, отвлекло от размышлений. Ветер, должно быть. Подхватил слежавшийся ком снега да и швырнул в окно. Через несколько секунд последовал еще один удар, уже посильнее. Сомнительно, что метель облюбовала мишенью мои окна. Третий удар едва не разбил стекло. Так, это начинало нервировать. Неужели мне повезло, и ведьма решила навестить меня всего спустя несколько дней? Было бы неплохо, но, как известно, чудес не бывает. Я сильно сомневался, что бестия сунется в открытую к охотнику на ведьм. Если она была рядом, то должна чувствовать, что на моих руках кровь ее сестер. И переть напролом с ее стороны было бы непросветной глупостью.

Выйдя в сени, я какое-то время стоял у двери, держа стилет в руках и прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. К сожалению, толком разобрать что-либо не имелось возможности: завывания метели сводили на нет все потуги что-то расслышать. Значит, придется выходить и проверять. Но как не хочется-то! И если кто-то подумает, что я испугался, то поспешу огорчить: выходить не хотелось, потому что за дверью было холодно до жути, а я уже пригрелся в тепле и несколько разомлел от вкусного ужина. Хотелось просто завалиться спать. И черт с ними, с этими ведьмами. Пусть подождут и приходят завтра! Если бы так было можно…

Порыв холодного ветра ворвался в сени, только я приоткрыл дверь. Ледяное дыхание коснулось щек, носа, губ, пробралось под одежду. Да, отвыкли мы от таких морозов и такой погоды. У забора что-то лязгало. Преодолев расстояние от крыльца до калитки за пару прыжков, я увидел, что последняя открыта и ходит из стороны в сторону от ветра. Лязг же издавал металлический засов, свободно болтающийся на одном гвозде. Кто-то или что-то сорвало его.

Чуть слышный хруст снега за спиной. Я кинулся в сторону: мимо меня пролетело что-то, тяжело рухнуло в снег, завозилось, пытаясь подняться. Инстинктивно я собирался вонзить в это нечто стилет, но вовремя сдержался, услышав детский недовольный голосок. Причем голос этот был каким-то знакомым. Убрав стилет, я нащупал у барахтающейся кучи меховой воротник, за который и потянул на себя, вытаскивая из сугроба.

- Здрасьте, дядь Саш, - неудачливый нападавший втянул носом, вытерся обшлагом рукава.

- Следовало догадаться, - я потянул мальчишку в дом, чтобы не мерз почем зря. – Тебя как сюда занесло, разбойник?

- А я у мамки отпросился, - парнишка уже усаживался за стол, с интересом рассматривая ноутбук. – Я ж вас уже сколько не видел! Вот и уболтал ее, чтобы она меня к вам отпустила. С ночевкой!

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Вот только нянькой мне быть не хватало. Мальчишку звали Андреем и было ему от роду двенадцать лет. Ни одно происшествие в деревне, ни один переполох или скандал не обходились без него. Малец был вездесущим, совал свой любопытный нос везде, где можно и где нельзя, поэтому зачастую бывал бит своими сверстниками, что, впрочем, в науку ему не шло. Проходило совсем немного времени, и он снова принимался за свое. Про таких говорят – шило в заднице. У Андрея там была целая шильная фабрика. И вот теперь этот армагеддон грозил мне тем, что останется ночевать. Хорошо, хоть мать предупредил об этом. И есть у меня стойкое убеждение, что та отпустила его с легким сердцем, потому как с таким ребенком об отдыхе можно только мечтать.

- И не страшно тебе в такое время по улицам бродить? Метель вон какая метет, за несколько шагов ничего не видно.

- Так детское время еще, - беззаботно махнул рукой Андрей. – Десяти часов вечера даже нет. А дорогу к вашему дому я и с закрытыми глазами найду. А правда говорят, что вы за ведьмой приехали?

- Кто говорит? – я пододвинул мальчишке чашку с горячим чаем, выложил на стол печенье и конфеты.

- Так вся деревня говорит! – пацан запихнул в рот сразу и печенье, и конфету, с аппетитом зажевал. – Это ж бабуля Маня вас вызвала. А я вот всем говорил, что надо сразу было кого-то звать на помощь. Еще после того, как те туристы пропали.

- Какие туристы? – я насторожился.

- Да приезжали тут какие-то городские, - с важным видом принялся объяснять Андрей. – В начале ноября еще. За Комариное болото сходить хотели. Показывали старые карты и говорили, что там когда-то сарматы жили, и от них курганы остались. А в курганах тех, мол, сокровищ всяких разных ну просто выше крыши! И оружия всякого, и вообще. Их дед Митрич туда водил, ага. Деда их туда проводил да и назад пришел. А туристы эти не возвращались. Может, другой дорогой вернулись, а, может, и случилось там чего. Вы как думаете, дядь Саш?

Я не ответил, задумавшись. Про “туристов” мне никто не рассказывал. Да и, скорее всего, это никакие не туристы были. Либо экспедиция научная, либо черные копатели. Нашли древние карты и решили попытать удачи. Благо, в наше время металлоискателей хватает как у профессионалов, так и у любителей. Вот только причем тут сарматы? Насколько я помнил историю, то этот народ обитал на территориях современных Казахстана, Украины и России. С другой стороны, это их более-менее постоянное место обитания. А если учесть, что они являлись кочевым народом, то вполне возможно, что какие-то особо безбашенные их племена могли и до нашей глуши добраться.

Но за Комариным болотом я никаких курганов не припоминал. Места там опасные, лишний раз лучше не забредать. Даже клюкву местные жители собирали лишь по краю болота, не рискуя заходить вглубь. Во Вторую мировую там тьма народу полегло. Кстати, за болотом находились какие-то холмы или возвышенности, но их считали грунтом, выброшенным при рытье копцо́в, межевых ям. Были и те, кто утверждал, будто эти холмики остались от рытья укреплений в войну. Как бы то ни было, но курганами там даже и не пахло. Но пища для размышлений все же имелась. Взять хотя бы то, что проводником у туристов был Митрич. Можно, конечно, списать на совпадение, но лично я в такие совпадения не верил. Ничего не бывает просто так. Далее. Искатели объявились в ноябре, исчезновения начались примерно в то же время. Ну, плюс-минус. Нужно зацепиться за это и дальше уже действовать по обстоятельствам.

- Дядь Саш, оглохли что ли?! – прокричал у меня над ухом малец. Я даже вздрогнул от неожиданности. Вот негодник, надавать бы ему по шее, чтобы не повадно было.

- Да слышу я, не ори так. Не знаю, Андрюшка. Может, и произошло с ними что-то. А тебе-то что за дело до них? Или ты в ведьм веришь?

- Да я просто так спрашиваю, - парнишка снова уставился в ноутбук. – Так а в ведьм чего не верить-то? Вон, домовые у нас, считай, в каждом доме живут. Значит, и ведьмы должны быть. Особенно в лесу, там им самое место. И я вот чего думаю. Раз вы на нее охотиться станете, то вам помощник нужен. Или ученик. Так я вашим учеником и буду.

Я закашлялся. Нет, я всегда знал, что Андрюха может быть навязчивым и нахальным, но от такой наглости даже я опешил. Интересно, как он себе это представляет? Я вообразил, как бреду по заснеженному лесу в экипировке, выслеживая бестию, а позади за мной тянется этот мужичок с ноготок с перочинным ножиком в руках, одетый в валенки, какой-нибудь овчинный тулуп и шапку-ушанку. Да его же из первого попавшегося сугроба вытаскивать придется и переть на себе. О мобильности и свободе маневров можно было забыть раз и навсегда. И как я его учить-то стану, если на то пошло? Вспоминая слова Ольги, ведьмаки рождаются через поколение. Кем был отец Андрея, я и не представлял. Предполагаю, что обычным пропойцей, сбежавшим сразу после появления на свет ребенка. И что я скажу его матери, если он вдруг погибнет? А главное, как я сам потом проживу с таким грузом не плечах?

- Знаешь, я пока про учеников как-то не думал, - слукавил я. – Я для начала к тебе присмотрюсь, чтобы знать, чего ты стоишь, а там уже и решим, получится из тебя охотник на ведьм или же нет. Но особо не обольщайся, это не каждому по силам.

- Конечно, я все понимаю, - мальчишка сделал серьезное лицо, думая, что так выглядит взрослее. – Такие вопросы с кондачка не решаются. Сперва проверку пройти надо, а потом да, посмотрим.

Я тихонько выдохнул. Наглый, умный, сообразительный не по возрасту. Далеко пойдет, если сверстники все же рано или поздно не прибьют. Но и эти показатели не заставят меня взять его на охоту.

- Давай-ка, дружище, готовиться ко сну, раз ты уж все равно у меня остаешься. Утро вечера мудренее. Ты, кстати, где спать ляжешь?

- Рано еще спать-то, - заканючил парнишка. – Я тут у вас на компьютере игры, вроде, какие-то видел. Дадите поиграть, а? А потом я сам на печку спать полезу, мне там сподручнее.

Ну вот разве возможно с ним бороться? Строго-настрого наказав Андрею отправиться в царство Морфея не позже полуночи, я улегся в теплую кровать. Еще какое-то время я слышал, как мальчонка радуется компьютерной игре, восторженно охая и тихонько присвистывая. И почему-то я даже не сомневался, что играет он именно в “Ведьмака”, а конкретнее – третью его часть.

Метель стихла только к полудню. Все вокруг оказалось заметено снегом, в пронзительно-синем небе ослепительно сияло солнце, морозный воздух звенел, словно хрусталь. Такая погода мне нравилась в разы больше. Отправив нерадивого мальчишку восвояси, я сам пошел, так сказать, с обходом по деревне. Требовалось поговорить с односельчанами, заглянуть в дома пропавших.

Зима в деревне – время, когда все в основном сидят по домам, потому как всё, что нужно было подготовить, уже давно подготовили и сделали. Разные бытовые мелочи я не учитывал, ибо они в нашей жизни присутствуют всегда, вне зависимости от времени года. Вот и теперь на одной единственной неширокой улочке я встретил от силы пару-тройку человек. Меня узнавали, радостно и искренне улыбались, интересовались делами. В глазах каждого я видел надежду. Надежду на помощь и избавление. Сейчас людьми правил страх. Они верили, что во всем виновата ведьма, и видели во мне чуть ли не мессию. Это, конечно, льстило, но я никогда не строил иллюзий. Охотники на ведьм тоже смертны. И не знают, вернуться ли после очередной охоты или нет.

Дом Митрича я оставил напоследок. Все же человек жил один, и я там мог задержаться, чтобы спокойно все осмотреть, никому не мешая. Тяжелее всего оказалось войти в дома, где исчезли ребятишки. Те, у кого имеются собственные дети, поймут, насколько это страшно – потерять свою кровь и плоть. И уж видеть лица, убитые горем… По-моему, от такого зрелища и камень заплачет. Я камнем не был, и от этого становилось вдвойне хуже. К тому же, путного ничего выяснить так и не удалось. Родители всех троих ребят – двух мальчиков и девчонки – в один голос твердили, что дети пошли поиграть на улицу и не вернулись. Играли днем, а это значило, что ведьма явилась в деревню безбоязненно. Либо специально ждала где-то поблизости удобного момента, пока кто-то из детей не останется один, без присмотра. И это представлялось странным, неправильным каким-то. Творить свои черные дела ведьмы предпочитали под покровом ночи, когда наиболее сильны. Тут же, получается, мы имеем дело или с очень и очень сильной и опасной бестией, или же с чересчур самоуверенной. Ну или и то, и другое.

В случае с пропажей взрослых все было точно так же. Ушли к соседям, в картишки поиграть или сигарет стрельнуть – и все, с концами. Информации – ноль, зацепок – еще меньше. Зато пищи для размышлений – вагон и маленькая тележка. Особо ни на что не рассчитывая, я поплелся к Митричу.

Во дворе меня встретило запустение: калитка распахнута, на снегу разбросан инструмент, возле крыльца стоит перекошенная собачья будка, рядом разбросаны пучки почерневшей соломы. Примечательно то, что я нигде не заметил ни топора, ни колодки для рубки дров. Тогда что за звуки слышали жители? Стук топора вряд ли можно спутать с чем-то другим.

Ступив на крыльцо, я чуть не провалился: доски прогнили и просели под моим весом. Что тоже выглядело как минимум подозрительно. Митрич мужик хозяйственный, хоть и одинокий, мастер на все руки. Если что-то необходимо было смастерить или же починить, завсегда шли к нему. Помимо этого, он еще и не пил, что для деревни является чем-то из ряда вон выходящим. Не то, чтобы все здесь являлись беспробудными алкоголиками, но хоть иногда да выпивали. Митрич же спиртного вообще не употреблял после того, как похоронил жену. За отсутствие тяги к спиртному его особенно уважали.

В доме все оказалось так, как и рассказывала Герасимовна. Пыль покрывала все, включая грязно-серую печь. Глядя на паутину, нехотя вспоминалась фраза из мультика “Простоквашино” про настроечную таблицу. Такое обилие клейких нитей в давно заброшенном доме не всегда и за несколько лет появится, а тут времени-то прошло всего ничего. И запах. В воздухе витал какой-то определенно известный мне аромат. Я, как собака, втягивал носом воздух: сырость, щекочущий запах пыли, затхлый и кислый запах черной плесени, как будто в подземелье попал. Нет, все не то. Ощущалось что-то еще, неуловимо знакомое, с чем я уже неоднократно сталкивался. Не спеша обходя комнату, я принюхивался, желая определить источник запаха.

Возле печи запах практически не ощущался. Не там. Вернувшись на центр комнаты, я вновь ощутил его, тяжеловатый травянистый аромат. Шаг к окну – запахло сильнее. Со стороны это, должно быть, смотрелось нелепо – взрослый мужик водит носом по ветру и пытается что-то найти. На ум пришла игра “тепло-холодно”, только ходил я не с закрытыми глазами, а с гордо задранным носом. Ближе к старенькому буфету, за стеклом которого стояло несколько фотографий, запах усилился настолько, что я понял – вот оно, где-то здесь. Увы, осмотрев внутри все содержимое, мне не удалось ничего найти. Неужели теряю хватку? Или же почудилось мне? Да нет же, с обонянием все в порядке, и аромат никуда не делся. А здесь у нас что?

Слой пыли на полу у буфета казался чуть тоньше, чем в остальном доме. Я присел на корточки, присмотрелся. Точно, что-то здесь, видимо, упало и закатилось под буфет. Протянув руку, я зашарил по полу. Ага, есть! Я бережно достал часть стебля с колосовидным соцветием. Белые свисающие колокольчики внутри были украшены нежно-фиолетового цвета крапинками, похожими на милые веснушки. Но я со стопроцентной уверенностью мог заявить, что это изумительно красивое растение опасно. Это был именно тот случай, когда фразу “красота – страшная сила” стоило воспринимать буквально и с превеликой осторожностью.

Наперстянка. В некоторых кругах известна с давних пор еще и под названием “перчатка ведьмы”, “наперсток мертвеца” или же “кровавые пальцы”. Довольно распространена, между прочим, и частенько украшает собой сады и клумбы. Я читал, что ее используют в медицине, но даже один лепесток, съеденный человеком, может привести к летальному исходу. Все потому, что эта красота содержит в себе какой-то яд, теперь уж и не вспомню его названия. Само по себе наличие в доме этого цветка говорило о том, что ведьма здесь точно была. Ну не мог же, в самом деле, суровый деревенский мужик найти среди снега цветок наперстянки. Да если бы и нашел, тот у него давно засох бы. А вот ведьма могла и вырастить такой цветок, и среди снега найти, вдохнув в него жизнь. Для любого растения, в особенности ядовитого, у них применение найдется. Наперстянку бестия явно обронила, когда приходила за Митричем. Возможно, спешила и не заметила, как цветок свалился на пол и закатился под буфет. Гадать можно долго. Главное, теперь я точно уверен, что люди пропали не просто так.

Хозяйка болота. Часть 2