CreepyStory

Не прошло и недели, как о смене его семейного положения знала вся рота ППС Ленинского Отдела Полиции города X, не упуская возможности подколоть фразой «захомутали» или рассказать очередной «смешной» анекдот про бессонные ночи, злую тёщу и пиленые мозги.

На такие шутки Виктор вежливо улыбался и молча кивал, стараясь пропускать мимо ушей. Разве виноват он, что все эти шутники переженились на страшных жабах по залёту и при любой возможности сбегают от жён и тёщ в гараж?

После ночной смены он всегда провожал жену на работу, после чего ехал домой, где заваливался спать. Если с дневной, то забирал ее, и они вместе ехали домой через магазин, после чего смотрели сериалы или читали книги.

Отношения с тёщей тоже были налажены задолго до брака. Виктор помогал ей на даче ещё со времён младшей школы, когда сбегал с уроков. И дабы не идти за нагоняем от матери домой, он предпочитал прятаться на участке Варвары Филипповны. Но Варвара Филипповна была строгой и деловитой женщиной, у которой в семье все были при делах и терпеть малолетнего дармоеда на своей территории не намеревалась. Следовательно, приходилось отрабатывать своё там пребывание добровольно-принудительными работами в виде полива огурцов и прополки сорняков.

Виктор работал старательно, ибо за увиливание от работы, будущая тёща уже тогда угрожала выселением из убежища с последующей сдачей матери.

Со своей женой Анастасией они были знакомы с первого класса. Несмотря на подшучивания ребят в духе: «тили-тили-тесто, жених и невеста», они продолжали вместе играть во дворе и ходить в гости друг к другу. Между ними всегда была крепкая дружеская связь, которая позже, во взрослой жизни, переросла в не менее крепкие отношения.

Виктор всегда считал, что самая крепкая любовь развивается из дружбы. Настя нравилась ему с ещё детства, и казалась не такой, как все, когда отказывалась играть с подружками в девчачьи игры и уходила с ним и его друзьями шариться по заброшенным стройкам и предприятиям, коих в середине нулевых было предостаточно, кататься на велосипедах и даже играть в войнушку.

Таких, как Настя называют пацанками, хотя сама себя она таковой не считала, а просто отвечала, что игры с мальчиками нравятся ей больше, чем игра в магазин, где роль денег исполняют сорванные со всех кустарников в округе листья.

В их дружбе, начиная с раннего детства, было немало приключений, инициатором которых очень часто выступала именно она: то предложит всей компании сбежать на ночь из дома и заночевать на стройке, то придумает сделать импровизированную волейбольную сеть из украденных со всех ближайших дворов бельевых верёвок. Уже в конце старшей школы, Настя пронесла на выпускной алкоголь, и именно тогда призналась в чувствах к Виктору. Он был вне себя от счастья, но некоторое время корил себя, что не сделал этого сам. «Девушка признаётся в любви парню и приглашает на свидание – ну и позор», – думал он.

Она же не видела в этом абсолютно ничего такого. – «Ну, призналась и призналась, чего такого-то? Сам бы до самой старости продолжал со мной везде таскаться и отрицать очевидное», – шутила она.

Анастасия, как и Виктор, была против громкой свадьбы с кортежем, толпой пьяных родственников, убогим тамадой и прочими атрибутами безвкусицы, банальности и стереотипности. Ещё и кредит брать на всю эту деревенскую клоунаду. Поэтому они тихо расписались, сделали несколько фотографий и поехали праздновать на дачу, где их уже ждал накрытый родителями стол.

В семье царило взаимопонимание, уважение и забота. Не обходилось и без мелких ссор, но они быстро сходили на нет при адекватном разговоре и нахождении компромисса. Удивительно, сколько проблем можно решить, просто обсуждая их, а не затягивать до запущенных стадий, приводя самого себя к унынию, депрессии и падением в синюю яму.

Именно поэтому Виктор не понимал всех этих мужиков, которые вечно шипят про то, как жена нашла заначку, или то, как они возьмут пивка поле работы и спрячутся от неё в гараже.

– Так что ты там говорил? – Спросил Емельянов. – Чтобы с бабой в гармонии жить-то. – В последний год его брак находился на грани развода, и он пытался с этим что-то сделать, прислушиваясь к каждому совету и мнению по теме. Даже к советам молодых. Он вовсе не относился к ним предвзято, а просто привык сомневаться во всём, особенно чём-то новом. Консерватизм явно подходил ему по характеру, хоть и был отрицательной чертой в современных реалиях.

– Разговаривайте с ней. Если что-то бесит тебя в ней или её делах, то взял и сказал. Тихо, спокойно, без злобы и агрессии. И она пусть то же самое делает. – Виктор протёр глаза и снял крышку с бумажного стаканчика, отпивая горький кофе из «Шаурмы» неподалёку. – Тут главное, чтобы инициатива от вас обоих шла, иначе ничего не выйдет. Игра в одни ворота. А отношения, где один тащит другого на себе, по сути своей, не отношения, а херня.

– Это я понял. Чтобы не дотягивать до чего?

– До депрессии. Иначе на всё пофиг станет. Перестроится химия мозга и охереешь оттуда выбираться. Там или психолог или психиатр уже нужен будет, а не жена и пивко по выходным.

– Да ладно те… – Емельянов с недоверием посмотрел на него. – Эт поди ваше поколение из тик-тока насмотрелось хрени всякой, чтобы к врачам этим ходили и бабки им несли. Раньше не было депрессии этой, и работали люди. И жили хорошо.

– Ага. – Саркастично кивнул Виктор. – То-то люди просто так по сараям вешались и бухали как не в себя. От жизни счастливой и работящей. Щястья не вывозили. – Подыграв деревенскому говору старшины, скривился сержант.

– Ну, хрен с ним, с депрессией этой. – Проговорил Емельянов себе под нос, явно о чём-то задумываясь и уходя в тоску.

Посидев в тишине чуть меньше минуты, старшина вытащил пачку явы красной и закурил, выпуская дым в приоткрытое окно:

– Ты звездопад видел давеча? – Перевёл он нить разговора. – Мне племяш помог Тик-Ток этот ваш установить, дык я анекдоты смотрю, приколы всякие там, а тут вся лента в звездопаде этом.

На прошлой неделе мимо Земли пронёсся целый поток астероидов, видимый невооружённым глазом. За зрелищем наблюдали миллиарды людей по всей планете. Интернет заполонили ролики с явлением небывалой красоты: казалось, что все звёзды в тот момент пришли в движение и устремились в одном направлении, минуя Землю, двигаясь плотной непроглядной стеной. Держа свой путь в бесконечные глубины космоса, они уносились, догоняя, и следуя друг за другом по хвостам, переливаясь голубыми красками.

Ни один очевидец не мог себе позволить не достать телефон и не запечатлеть столь прекрасное зрелище на камеру.

Евгений никогда не стремился увидеть что-то эдакое. Он постоянно пропускал мимо себя новости о красной Луне, очередном затмении или звездопаде. Этот раз не стал исключением. Так он думал. Когда интернет взорвался столь многочисленными записями — игнорировать, и не увидеть его было просто невозможно. Он удивился такому количеству движущихся тел и даже пожалел, что не видел его воочию, но потом сожаление сменилось раздражительностью, потому что из каждого утюга на все лады кричали о том сколь это явление редкое и такого больше никогда не будет.

– Да, видел. Везде его уже обслюнявили. – Кивнул Виктор, прожёвывая. – И в ВК, и Телеге, и Тик-Токе. Все уже свои пять копеек вставили. Из каждого утюга форс идёт. Да и без шизов здесь тоже не обошлось. – Виктор стал яростно жестикулировать, отставив открытый стаканчик на приборную панель. – Кто орёт, что это америкосы опять ковид распыляют, кто-то про пришельцев, что мимо пролетели. Учёные твердят про редчайший феномен в истории изучения космоса. Хрен пойми что это. Но выглядело это красиво, хоть и страшновато. Говорят, что несколько этих булыжников по всей планете нападало. Мы с Настей с крыши смотрели. Без телескопов и прочего всё видно было.

– Опять я один всё пропустил. Дрых со смены. Моя Лидка меня не добудилась. Одна с мелкой смотрела, а я дрых.– Старшина махнул рукой, отворачиваясь к окну. – Ладно, хоть дежурство наконец-то закончилось. Главное эти два часа досидеть и по домам спокойно гнать можно. Верно я грю, малой? – Он с улыбкой пихнул сержанта локтем, из-за чего тот чудом не облился соусом из лаваша, который капнул на заранее подготовленную на ногах салфетку.

– Так точно, товарищ старшина. – Перешёл он на официальный тон. В разговорах про бытовуху Емельянов Евгений был простым полным мужичком сорока семи лет, русые волосы которого только начала трогать седина. Он весело реагировал на шутки и подколы в свой адрес. И что самое главное, умел слушать и слушал абсолютно каждое мнение, не выделяя любимчиков, подхалимов и прочих. Но когда дело касалось работы, даже в обсуждениях таких мелочей как конец смены, он мог придраться за панибратское отношение, если обратиться к нему не по форме. Вот такой он человек.

«Запад-два нуля-двадцать!» – Громко захрипела рация на груди Старшины, заставив Виктора невольно дёрнуться.

– Ябут твою мать! – Ругнулся Емельянов и ответил, прижав рацию к самому подбородку: – Запад-два нуля-двадцать, на приёме.

– Жека, скатайтесь там по адресочку, вам недалеко. Ломоносова 74, квартира 33. – Голос дежурного едва можно было разобрать из-за неимоверно громких помех. Виктор всегда думал, что просто невозможно разобрать какие слова шуршат с того конца провода. – Пятый этаж.

– Чего там? Срочно что-то? – Емельянов явно рассчитывал отсидеться до конца дежурства без дела.

– Там пиздец какой-то. – Прошипела рация. – Соседи орут, ни хера непонятно. То ли наркоманы какие-то, то ли алкаши. Дебош короче. Езжайте, успокойте маргиналов, я к вам через пару минут ещё наряд отправлю, если там совсем буйные, как принял?

– Принято. – Буркнул старшина в рацию. – Ну что, поехали, молодой. – Хлопнул он по рулю патрульной Весты и выбросил свою нетронутую шаурму в окно, попав в переполненную урну. – Поработаем напоследок.

Запустив двигатель, старшина выкрутил руль и задним ходом выехал на центр парковки, и, развернувшись, вывел Весту на главную дорогу.

– Чего в интернетах пишут, молодёжь? – Евгений докурил сигарету и отправил её в полёт из окна.

– Да ничего интересного особо. Всё как обычно. Всё идёт по плану. Ковид потерялся в новостях и не знает куда уже мутировать. Техас стал автономным, или всё-таки не стал. – Виктор быстро листал ленту новостей, допивая кофе. – Только пару раз трешак какой-то попался.

– Кто попался? Говори по-русски, англицист херов. – Раздражённо сказал Евгений. Он, конечно, старался общаться с молодыми на равных, но никак не мог привыкнуть к молодёжному слэнгу.

– Чернуха попалась, говорю. Так понятно? – Виктор нашёл новостной пост в каком-то паблике и включил видео, разворачивая на весь экран.

Виктор прослыл на весь отдел чудаком, потому что был подписан на различные каналы с жестью. Беспредел американских копов, казни колумбийских картелей, видео с мест ДТП, где ещё агонизирующие участники молят о помощи — всё это он смотрел во время обеда в столовой, если обедать посчастливилось не на выезде, и получал порцию порицания от сослуживцев за испорченный аппетит. От сослуживцев, которые потом сами с любопытством заглядывали ему через плечо, услышав из приглушённого динамика крики или выстрелы.

На экране появилась смуглая семья. Мать – полная женщина в салатовой оверсайз футболке и обтягивающих джинсах, которые так плотно на ней сидели, что казалось, они вот-вот лопнут по швам, не в силах сдержать такие огромные телеса. Она стояла позади всех и обнимала двух девочек, положив руки им на плечи. Две девочки-двойняшки лет десяти, не больше, одетые в чёрную и белую футболки, улыбались и махали в камеру, о чём-то переговариваясь то с матерью, то друг с другом. Снимал всё, видимо, отец семейства.

Камера мелко тряслась и замерла, поймав фокус на семье и зафиксировав статичность изображения. Видимо, отец поставил камеру на штатив, но запись почему-то начал в процессе, а не по завершению.

– Ну и что тут? Сейчас этих индусов поезд сшибёт? – Емельянов смотрел на дорогу, а краем глаза косился в телефон Виктора.

– Не индусов, а бразильцев. – Он вслушался в речь героев видео. – Или испанцев. И от поездов в основном наши на тот свет отлетают. А из индусов самые плохие электрики. – с видом знатока съязвил Виктор.

– Остряк, блин. – Покосился на него старшина.

На видео тем временем из-за кадра вышел отец и встал рядом со своей женой, начав что-то бурно рассказывать. На её фоне он выглядел несуразно, хотя так почему-то во многих похожих парах — очень полная женщина и мужичок-спичка.

Виктор видел много жестоких роликов, но все они, в большинстве своём, начинались с самого интересного. Либо с середины действа, либо уже по окончанию, а это видео больше походило на домашнюю хронику обычной семьи, которая наконец-то выбралась на отдых.

Внезапно в кадре позади счастливых родственников возник бледный худосочный мужчина. Он волочил ноги, сильно прихрамывая, а его руки висели безвольными верёвками. Голова переваливалась с каждым шагом с одного плеча на другое, делая своего носителя похожим на собачку с приборной панели.

Отец и мать продолжали что-то радостно кричать в камеру, перебивая, и поправляя друг друга, как вдруг этот худосочный проходимец подошёл вплотную и обхватил тучную женщину руками, вгрызаясь ей в шею, что плавно перетекала во второй подбородок. Вопль боли был настолько отчаянным, громким и пронзительным, что Виктор сбросил громкость видео наполовину, недовольно поморщившись.

– Чего это он? Гашеный что-ли? – Старшина остановил Весту на светофоре и стал внимательно рассматривать происходящее.

– Да хрен пойми. На зомбака вообще похож.

– О, смотрел «Ходячих». – Емельянов будто обрадовался, что появилась ещё одна тема для разговора с молодым сержантом. – Классный сериал. До третьего сезона, правда. Потом бросил, когда они больше базарить стали, чем ходячих крошить. – Он снова посмотрел в экран. – Может тоже кино снимают? А то я даже не знаю чем обдолбаться надо, чтобы так на людей бросаться. Я понимаю с ножом ещё или палкой какой. Но чтобы так — зубами…

– Да кто их знает. – Пожал плечами Виктор. – Они же там явно не только коксом балуются.

На видео, тем временем, события развивались очень быстро: «ходячий» выдрал солидный кусок плоти из шеи женщины, и, видимо, задел трахею, потому что вскоре её вопль превратился в громкое бульканье, сопровождаемое кровохарканьем.

Зажимая рваную рану обеими руками, толстуха повалилась на землю, забрызгивая кровью собственных детей. Девочки громко закричали и отбежали в сторону, боясь подойти, а отец бросился на нападавшего проходом в ноги, роняя его на землю рядом со своей супругой и что-то прокричал, повернувшись к девочкам.

Одна из сестёр, вернув самообладание, взяла вторую за руку, и они выбежали из кадра, оставляя в нём лишь умирающую мать и разъярённого отца, который сидел на груди у «ходячего» и нещадно месил его кулаками.

Это продолжалось секунд пятнадцать, пока женщина резко не замерла и не села на траве, уже даже не стараясь остановить кровотечение. Она посмотрела в сторону, куда убежали девочки, и стала медленно подниматься.

– Это вообще возможно? – Емельянов сидел с округлёнными глазами.

– Я не врач, товарищ старшина. – Ответил Виктор. – Может быть шок?

Женщина повернула голову направо и увидела борьбу. Её супруг уже обессиленный продолжал сидеть на напавшем и сцепился с ним руками, прижимая их к земле возле головы. А тому будто бы было всё равно. Он просто пытался вырвать свои руки из захвата оппонента и дёргал головой, щёлкая челюстью.

Толстуха поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, громко захрипела, выпуская из разорванной трахеи брызги крови, и вместо того, чтобы помочь своему мужу, схватила его за плечи и точно так же, как совсем недавно укусили её, вцепилась в шею бедолаги.

Из динамика телефона донёсся уже мужской крик полный отчаяния. Мужчина стал отбиваться уже от своей одичавшей жены. Он толкал её в подбородок и бил кулаками по голове, но та будто не чувствовала боли и лишь сильнее вгрызалась в его плоть.

Первый ходячий, похоже поняв, что подняться не выйдет, вцепился зубами в бедро мужчины, заставляя того паниковать и метаться от одного нападавшего к другому.

– Пиздец какой-то. – Виктор несколько раз быстро нажал на экран, перематывая. – Много жести видел, но это как-то слишком… дико что-ли.

– Согласен. – Емельянов невольно вздрогнул, когда сзади донёсся сигнал клаксона. – Твою мать! Забыл уже с твоими зомбаками, что на перекрёстке стоим. – Он включил передачу и тронулся, продолжая движение по адресу.

В кадр вбежала толпа человек, что-то быстро тараторя и крича. Похоже, что девочки позвали на помощь. Вооруженные палками, они стали бить женщину по голове. Двое из них обошли эту кучу и стали топтать голову лежащего на земле ходячего, превращая её в фарш.

Трое молодых парней смогли оторвать толстуху от уже обмякшего мужа и стали лихорадочно и хаотично пинать её и хлестать палками, повалив на землю.

– Да загасите уже этих бешенных, не видете, что уже невменос полный?! – В сердцах проговорил старшина. Он снова пристально смотрел видео, остановив машину во дворе дома, куда их направил дежурный.

Будто бы услышав его, в кадр ворвался крупный мужчина и одним резким и сильным ударом вогнал лезвие мачете в голову женщине, заставив ту опустить руки, которыми она пыталась ухватиться за палки. Она безвольно обмякла и упала, больше не шевелясь.

Здоровяк упёрся ногой в её голову и резким движением вырвал лезвие из костяного плена, что-то говоря одному из парней, которые обескураженно смотрели на него.

Услышав приказ, кучерявый парнишка лет шестнадцати подбежал к камере и взял её в руки, тряся объективом, пока снимал со штатива. За секунду до конца видео, старшина и сержант дежурного наряда ППС Ленинского Отдела Полиции города X успели увидеть, как здоровяк замахивается для ещё одного удара, целясь в голову мужчины, который пытался защитить свою семью.

В машине повисла тишина. На экране горела кнопка «повтор» и «добавить в избранное». Виктор свернул приложение и убрал телефон в карман:

– Жесть какая-то. – Тихо сказал он, чувствуя, как по телу пробежала холодная дрожь.

– И не говори. – Емельянов закурил ещё одну сигарету. – Я надеюсь, что это постанова, чтобы лайки собрать. Или ещё что-то.

– Женя, таким контентом не лайки собирают, а зарабатывают, продавая на закрытых каналах в Телеге. Обычные юзеры такое видеть точно не должны.

– Опять англицизмы твои. – Старшина махнул рукой, не желая спрашивать значение нового слова, и открыл дверь, вытаскивая ключ зажигания. – Дубинал не забудь, сейчас наших, адекватных маргиналов лупить будем. Они хотя бы кусаться не лезут.

Виктор взял резиновую дубинку с заднего сиденья машины, которую всегда туда забрасывал, чтобы не мешала спокойно сидеть. Увиденное сильно потрясло его. Это не было похоже ни на постановку, ни на монтаж. Да и спросить было не у кого. Обычно в таких группах сидят разные тролли, чернушники и «эксперты», которые всегда разводят срач, будто бы соревнуясь, кто из них наиболее отмороженный. Он даже стал замечать, что в последнее время сидит в этих группах не столько для того, чтобы посмотреть  какую-нибудь жесть, а чтобы спуститься в комментарии и наслаждаться реальным цирком. Но сегодня этого не было видно – комментарии к видео были закрыты для всех.

– Ну, ты идёшь, нет? – Емельянов уже стоял на крыльце, придерживая дверь носком ботинка, и выкинул окурок в решётку под ногами.

– Так точно, товарищ старшина! – Ответил сержант, захлопывая дверь Весты.

Моя группа VK:https://vk.com/uliypankrats

Моя Телега:https://t.me/UliyPankrats

Я на АТ:https://author.today/u/id320067915/works

События о которых пойдет речь в нашей истории произошли 50 лет назад в округе Саффолк, штат Нью-Йорк. В тихом и спокойном населенном пункте(англ.village) под названием Амитивилль. Население этой провинции, никогда не превышало планку в 10 000 человек. Где штраф за неправильную парковку или потасовка в местном баре, самые «тяжкие» преступления.

13 ноября 1974 года холодным, пасмурным, осенним вечером примерно в 18-30, завсегдатай местного бара под названием «Henry's» : 23-летний Рональд «Ронни» ДеФео-младший по прозвищу «Butch»(с англ. наглец, драчун) Бутч, вбежал внутрь и с порога закричал : «Помогите, кто-то застрелил моих родителей! »

Глава 1.Семья ДеФео

Рональд Джозеф ДеФео-старший,родился и  вырос в Бруклине, штат Нью-Йорк. Он был потомком итальянцев, массово эмигрировавших в Америку в XIX веке. В конце сороковых годов XX века Рональд работая в то время текстильщиком, знакомится на танцах с соотечественницей Луизой Мэри Бриганте .Она девушка привлекательная, дочь влиятельного отца Майкла Бриганте, крутившаяся вокруг местного бомонда. После ухаживаний, он предложил ей руку и сердце. Луиза согласилась.

Родители Луизы владели дилерским автоцентром машин марки «Buick»(«Бьюик»)  и были не в восторге что их дочь свяжет себя узами брака, с простым рабочим. Отец Луизы на дух не переносил зятя и не помогал молодой паре финансово. Но гнев тестя сменяется на милость, когда в семье ДеФео: 26 сентября 1951 рождается первенец, его назвали в честь отца -Рональд Джозеф Дефео. Теперь уже дедушка Майкл Бриганте, тесно контактирующий с мафией, начинает помогать материально чете ДеФео и устраивает избранника дочери в автомобильную компанию, на должность управляющего. Затем совместными усилиями, у Рональда и Луизы 29 июля 1956 года, рождается девочка - Дон Тереза(Донна,Доун). Спустя 6 лет, 4 сентября 1962 года семья пополняется двумя новыми членами. Мальчик и девочка. Девочке дают имя -Эллисон Луиза. Мальчика назвали Марк Грегори ДеФео.

Взаимоотношения внутри семьи далеко не идеальны. Рональд старший славится взрывным и неуравновешенным характером. Вдобавок он начинает прикладываться к бутылке и больше всего достаётся самому старшему- Ронни, по прозвищу «Бутч». При любой возможности ДеФео старший пытается задеть сына и сказать ему что он пустое место и  ни на что не способен.

К тому моменту, семейство ДеФео проживает в небольшой квартирке в Бруклине, им в связи с расширением семейства, становится тесно. Рональд ДеФео-старший при немалой материальной поддержке тестя, в 1965 году покупает просторный дом на острове Лонг-Айленд, в местечке- под названием Амитивилль, по адресу: Оушен авеню 112(Ocean avenue). Этот дом состоящий из трех этажей построен в 1927 году, в голландском колониальном стиле эпохи Возрождения- стал крепостью для семьи ДеФео. Уже живя там: 24 октября 1965 года , Луиза родила еще одного мальчика-Джона Мэтью.

Глава семейства решил дать дому название High Hopes(с англ. Большие надежды) и соответствующая вывеска висела при входе в дом.

Глава 2. Бутч

Рональд рос замкнутым ребенком, страдающим от подросткового ожирения. Из-за этого недостатка, в школе его дразнили и называли Капля. Так как, он был первым и старшим среди детей, на него глава семьи возлагал большие надежды. От этого он и страдал, не оправдывая ожиданий отца. Рональд ДеФео- старший бил сына за малейшую провинность, считая что так он воспитывает в нём мужчину. Но на деле оказывалось, наоборот. Ронни запоминал обиды и замыкался в себе. Став постарше Бутч попробовал наркотики и алкоголь, больше всего ему понравилось употреблять: ЛСД, героин и амфетамин. Ну как бывает с детьми, которых в детстве подавляют морально и физически, в отрочестве и юности ДеФео-младший становится этаким сорвиголовой. Он худеет, начинает давать в школе и дома отпор, отец уже не в силах справится с его юношеским максимализмом и агрессией, решает купить Бутча. ДеФео-старший выдает ему каждую неделю, неплохую сумму. Дарит ему на день рождения моторную лодку. Но младший, не думает жить нормально. В школе его отчисляют за неуспеваемость. Родитель несколько раз пристраивает его на работу в один из автоцентров, но парень не хочет работать. У него проблемы с дисциплиной и наркотиками. Ни на одной работе он долго не задерживается. Но мать Луиза всячески балует сына и верит, что у него всё получится. Бутч и ранее не мог отметиться железными нервами, так еще и употребление веществ расшатывает и без того неустойчивую психику. С годами это всё прогрессировало в нём. Когда Бутчу было 20 лет, на отдыхе с друзьями во время охоты он повздорил с приятелем. В порыве ярости Ронни направил ружье на знакомого, и тот увидел в его глазах ярость зверя. Приятель был уверен, что Бутч готов был спустить курок. Но спустя несколько часов, Ронни уже веселился и шутил, как будто ничего и не произошло. Аппетит и жадность молодого человека росли, ему требовалось больше средств на кутёж. Последним местом работы Ронни был автоцентр. В его обязанности в том числе входило, заносить вклад недельной выручки в банк. Рональд договорившись с другом, инсценировал своё ограбление ,поделив деньги. Когда же его вызвали в полицейский участок, для дачи показаний, он отказался что-либо комментировать. Отец заподозрил неладное, у них опять произошла ссора. Бутч в сердцах кричал-что убьёт отца. Это произошло незадолго до роковых событий, осени 1974 года.

Глава 3 . High hopes(с англ. Большие надежды)

После того как Ронни Бутч забежал в бар, он в сопровождении нескольких знакомых, приятелей и простых зевак, побежал по направлению к своему дому по адресу : Оушен авеню 112.В течении 15 минут, после звонка бармена, приехала машина скорой помощи, местный шериф и полицейские из Департамента полиции округа Саффолк. Около дома уже было много людей. Медицинская помощь уже никому не понадобилась. Разве что пришлось успокаивать, потерявшего в один момент всю семью, Ронни ДеФео.

Войдя в дом им открылась страшная картина. В доме, в своих кроватях находились 6 трупов с огнестрельными ранениями. Все убитые были членами семьи ДеФео. Мама, папа и четверо детей: два мальчика и две девочки. Все тела лежали лицом вниз. В таких случаях полисмены обычно подозревают близких родственников. Бутча забирают в полицейский участок и допрашивают. Он лихорадочно запинаясь рассказывает-что его семью убил предположительно киллер мафиозной семьи Дженовезе.У него был конфликт с ДеФео-старшим. Он настолько убедительно говорит, что ему поначалу даже предоставляют защиту. На вопрос полицейских: что он делал ночью с 12 на 13 ноября-он ответил что не мог уснуть и всю ночь смотрел телевизор.

Так и не сомкнув глаз, Ронни рано утром поехал на работу в автосалон. А потом проводил время в компании приятелей. В течении дня он звонил домой, но никто не брал трубку. Но его версия сыпалась. Было установлено что жертвы были убиты с 2-00 до 4-00 утра, 13 ноября и одеты они были в пижамы и нижнее белье, то есть их убили во время того когда они отошли ко сну или во время сна. Также Бутч упомянул что видел, как его брат 12-летний Марк, получивший травму во время игры в американский футбол и ездивший по дому в инвалидном кресле, около 4 утра ходил в уборную. Ронни ДеФео говорил что видел инвалидное кресло в дверях. В это время он уже должен был быть мертв, по версии следствия. Бутч врал. Он либо участвовал в расправе с сообщниками или покрывал убийц или убийцу, а возможно сам был в их числе.14 и 15 ноября Рональда допрашивают как подозреваемого.

Пока шел многочасовой и изнурительный допрос Ронни, вторая группа полисменов проводила тщательный обыск дома семьи ДеФео.

Ронни не мог объяснить, каким образом в его чулане оказались две коробки из под карабинов 22 и 35 калибров. Семья ДеФео была убита предположительно из винтовки Marlin Model 336.Для нее подходили патроны калибра 35.

Глава 4.Как это было

Ронни ДеФео в ту ночь употребил наркотические вещества и как он говорил: якобы в его голове появился голос который приказывал ему убить родителей иначе они убьют его. Он дождался пока все лягут спать. Около 3-00 часов ночи он достал пачку патронов 35 калибра и зарядил свой карабин Marlin Model 336.Дом по Оушен авеню 112 был трехэтажным. На первом этаже находился холл, гостиная и кухня. Спальня Рональда старшего и Луизы находились на втором этаже в левом крыле. Туда идет Бутч и хладнокровно делает по два выстрела сначала в спящего отца, первая пуля вошла в почку и вышла через грудь.

После выстрелов начинает громко лаять собака, охраняющая дом. Вторая пуля вошла в позвоночник и застряла в области шеи. Винтовка не была оснащена глушителем и Бутч не стрелял в упор через подушку, но почему тогда другие члены семьи ДеФео не слышали выстрелов, остается непонятным. Луиза начала движение, но спросонья не успела сообразить что происходит когда Ронни выстрелил в неё дважды. Первая пуля пробила легкое, вторая грудную клетку.

Дальше он идет в противоположное крыло, где находилась спальня мальчиков. Войдя в комнату, он сначала стреляет в спящего 12-летнего Марка а затем в 9-летнего Джона.

Потом он идет в противоположное крыло, где располагается комната 13-летней Эллисон.

Она по всей видимости проснулась от шума и успела поднять голову с кровати и предположительно увидела душегуба, но тут же была убита выстрелом в голову.

Дальше убийца идет в комнату где спит 18-летняя Дон. Подойдя близко к спящей он стреляет ей в голову и сносит левую часть лица.

Сначала он собирает с пола отстреленные гильзы. Далее он идет в ванну, моется собирает в наволочку окровавленную одежду, туда же он положил целую пачку патронов, гильзы, кобуру для пистолета, чехол от карабина и выбрасывает все это в канализационный люк.

Предварительно стерев отпечатки пальцев Бутч выбрасывает винтовку в воду, в бухте острова Лонг-Айленд.

Наступает утро четверга 13 ноября и он едет на работу. Оттуда он несколько раз звонит домой и наигранно показывает окружающим свое беспокойство по поводу того, что никто из членов его семьи не поднимает телефонную трубку и у него нет ключа от входной двери. Вторую половину дня он проводит в обществе своих друзей употребляя спиртное и наркотики. Покинув веселую компанию, он заходит в бар «Henry's» недалеко от своего дома, попадаясь на глаза посетителям. Покупает стакан содовой. По словам бармена, он заметно нервничал и о чём-то думал, не с кем не разговаривая, ограничиваясь дежурными-Привет, пока. Посидев у стойки некоторое время он вышел. Забежал в бар Рональд Дефео уже в 18-30 вечера..............

Глава 5.Возмездие

Судебный процесс начался 14 октября 1975 года. Бутч на суде утверждал-что голоса в голове управляли его разумом и отдавали приказы. Эти голоса велели ему убить родителей. Адвокат Уильям Вебер понимал что шансов выйти из здания суда у Ронни ДеФео никаких.

Юрист соображал что если он докажет невменяемость своего подзащитного во время совершения убийств, его направят в больницу закрытого типа и он избежит пожизненного заключения в тюрьме. Оттуда есть призрачная надежда когда-нибудь выйти на свободу. Но судебный психиатр Гарольд Золан который беседовал и осматривал Ронни ДеФео, пришел к выводу что пациент имеет только АРЛ (антисоциальное расстройство личности).Это конечно нехорошее расстройство, но это не болезнь. В таком состоянии он отдавал отчет своим действиям, понимал что хорошо а что плохо. Он зарядил карабин и ходил по дому, методично расстреливая своих близких.

Судья Томас Старк рассмотрел все доводы обвинения и защиты и 21 ноября 1975 года Рональд Бутч ДеФео-младший получил за каждого убитого члена семьи -25 лет. Его направили отбывать наказание в одно из исправительных учреждений штата Нью-Йорк.

За 46 лет в тюрьме Бутч ДеФео давал несколько интервью и каждый раз –что-то новое. Сначала он говорит что это мафия расправилась с его семьей, сделав его соучастником преступлений, потом говорил что сестра Дон и их общий знакомый расстреляли семейство ДеФео, знакомый сбежал, а он застрелил Дон за то что она убила семью. Это особенность психики таких людей, придумывая в голове свою правду и начиная в неё верить , чтобы хоть как-то примириться со своей совестью и оправдать свои деяния.

Трижды женился в тюрьме. Умер 12 марта 2021 года в медицинском центре в Олбани , штат Нью-Йорк, в возрасте 69 лет. Причина смерти неизвестна.

Глава 6 .Ocean avenue 112 и 28 дней семьи Латц

Дом был построен в 1927 году. Первый владелец продал его в 1960 году. Те же в свою очередь перепродали дом семье ДеФео в 1965 году. После убийства семьи в 1974 году, отец Луизы Дефео-Майкл Бриганте выставил дом на продажу.

В декабре 1975 года за 90 000 долларов его купили молодые супруги Джордж и Кэтлин Латц с 3 детьми и собакой Гарри. Они прожили там всего 28 дней и убрались восвояси. Рассказывая всем что в доме с ними творились странные и необъяснимые события. Это был продуманный ход с их стороны. Они это сделали специально, чтобы продать свою историю подороже и выручить большие деньги.

Они встретились с адвокатом Бутча ДеФео Уильямом Вебером, который тоже подумывал о том чтобы заработать денег на этой истории. По его словам: именно он предложил название «Ужас Амитивилля».Вместе они придумали и приукрасили историю. Вебер подумывал о том что заплатить сидящему в тюрьме Бутчу ДеФео, чтобы он рассказал как было на самом деле и поделился неизвестными подробностями. Но от этой затеи пришлось отказаться, по причинам морали. Адвокат существенно дополняет историю Джорджа. Что-то придумав, а что-то взяв из рассказов Бутча Дефео. Далее адвокат помогает семье Латц выйти на людей с телевидения и радио.

Джорджа и Кэти начинают приглашать на пресс-конференции и различные ток-шоу. Где они начинают рассказывать свою «страшную» историю.

В итоге они продают историю писателю Джей Энсону. Который 13 сентября 1977 года выпускает книгу-бестселлер под названием «Ужас Амитивилля», для которого эта книга стала самой известной и предпоследней в карьере писателя и сценариста.

Надо понимать что 70-ые годы это эра различных религиозных течений, учений, культов и сект. Не так давно, судили секту Мэнсона и еще не все члены «Семьи» оказались за решеткой. Люди в Америке того времени религиозны и консервативны, зачастую веря в призраков и ведьм да и вообще все неизвестное и таинственное всегда привлекало и одновременно пугало людей.

Режиссер Уильям Фридкин в 1973 году выпустил в кинотеатры «Изгоняющий дьявола». Парапсихология считается перспективной наукой. Людям это продают. Это популярно. Логично что вокруг этой истории появляются киношники, с предложением экранизировать данное действие. Это положит начало целому слою фильмов ужасов, с часто похожим сюжетом. Они разжигают интерес людей тем что в начальных титрах пишут :«Основано на реальных событиях». Только одних фильмов «Ужас в Амитивилле» насчитывается 12 .Не считая всякие низкосортные хорроры и сериалы, прикрывающиеся громким названием. По сути все они являются мистификацией и часто очень косвенно касаются событий произошедших в доме по Оушен авеню 112.

Адвокат Уильям Вебер не получил огромных денег ,хоть и пытался отсудить часть гонораров  у семьи Латц. Он умер в 2020 году. Ему было 60 лет.

Джордж и Кэти не стали счастливы в браке. В 1980 году они развелись. Их история вымышлена ,они за нее получили хорошие деньги и славу. Этой истории они придерживались до конца своих дней. Сложно наверно признать, что раскрутился на обмане доверчивых американцев. У каждого своя правда. Кэти умерла от эмфиземы в 2004 году а Джордж в 2006 году от продолжительной болезни сердца.

Дом в колониальном стиле эпохи Возрождения был снова неоднократно продан и изменен номер и фасад здания. Сделано это из-за назойливых туристов, приезжающих сюда только чтобы увидеть и проникнуть в данный дом или взять себе что-нибудь на память. Местным жителям очень не нравится такая дурная слава .В 2010 году его выставили на торги и он был продан за 950 000 долларов.

Заключение

Мотивы двигавшие Ронни до конца неясны. Он никого не любил. Ни родителей, ни младших братьев и сестер. Он считал что они мешают ему. Ронни хотел убрать их и получить компенсацию по страхованию жизни и вести праздный образ жизни в свое удовольствие. Также ходили слухи что связь между Бутчем и Дон Дефео была кровосмесительной и судя по фотографии тела с места преступления стрелял в неё он с особой ненавистью. История Ронни о том что якобы голоса приказали ему убить семью, всего лишь его оправдание. Ведь он не действовал спонтанно. Бутч дождался пока все уснут, зарядил ружье и ходил убивал людей. Карабин Marlin Model 336 издает громкий хлопок ,странно что ни члены семьи, ни соседи не слышали выстрелов. Седативных средств в их организме после вскрытия, найдено не было. Возможно некоторые из домашних все-таки просыпались(судебный эксперт свидетельствовал что Луиза и Эллисон ДеФео не спали во время расправы) но изувер велел им лечь лицом вниз и потом стрелял. Рядом с домом «High hopes» находятся другие дома. Громко лаяла собака и в ночи звучали выстрелы. Но никто ничего не слышал.

Семья ДеФео была похоронена 18 ноября 1974 года. Они покоятся вместе с дедушкой и бабушкой , на кладбище Святого Чарльза в Восточном Фармингдейле, округ Саффолк, штат Нью-Йорк. Надпись на их надгробии гласит : Молитесь за нас.

Вездеход тяжело тронулся с места. Погода всерьез разбушевалась: завывания ветра стали слышны уже и внутри кабины.

Огромная машина двигалась сквозь пургу медленно, словно наощупь. Время от времени взревывая, она упрямо ползла вперед по навигатору, штурмуя свежие заносы на пути. Медленно, но ничего - до базы не так уж и далеко. По хорошей дороге всего полчаса, а в метель…

Незаметно для себя Ян начал клевать носом. Сказывалась усталость и монотонное движение в кромешной тьме. Ледяной ветер стучал в стекла. Мир пропал. Какой-то злой великан расколол его на части, размолол в пыль. В острую холодную пыль. Осколки земли и неба перемешались и носятся во тьме, в беспросветном мраке. Их крутит ледяное дыхание Севера, швыряет горстями в лицо Яну. Это же Хелльхейм. Мир мертвых. Здесь так тихо…

Ян вздрогнул и очнулся. Сколько он спал? Экран навигатора был пустым и черным. Вездеход стоял.

Окна занесло снегом. Ян открыл дверь и выглянул в темноту. Кажется, метель стихла. Но где же база? Вокруг - ни огонька, ни даже намека на свет.

Отгоняя тревожные мысли, Ян попытался включить навигатор. Но тот не реагировал. Рация по-прежнему выдавала только хрипы и шипение.

Ян взглянул на часы. Вот заснул так заснул! 3 часа необъяснимо улетело с того момента, как он закончил работу и отправился в путь. За такой срок далеко можно уехать.

А что там с топливом? Индикатор расхода топлива слегка успокоил инженера – не так уж далеко он и уехал, больше половины бака остается. Значит, если рассуждать логически, он застрял где-то на половине пути к базе. Кажется, здесь неподалеку научная станция русских. Может, сориентироваться хотя бы по направлению?

Ян извлек автомобильный фонарь из ящика с оборудованием и выбрался наружу.

Мощный луч выстрелил во тьму. И тут же уперся в нечто огромное, черное, стеной взгромоздившееся слева от вездехода – совсем рядом, не больше десятка метров от него. Ян всмотрелся в очертания громадины – такой знакомый силуэт…

- Неужели корабль?!

Словно в ответ с накренившейся корабельной палубы, вмерзшей в лед, съехала здоровенная глыба снега и разбилась, рассыпалась у ног инженера. Корабль отряхивался, приглашая гостя войти.

***

Снаружи, под окнами кухонного модуля русской научной станции заскрипел наст. Спустя пару минут в дверь протиснулась могучая фигура доктора Шалугина.

- Привет, снеговед! – сказал он, смахивая с пушистых заиндевевших усов сосульки. – Когда ужин, Ромыч? Жрать хоцца, сил нет!

Гляциолог Рома Захаров, дежурный по кухне, оторвался от читалки, в которую пялился, притулившись спиной к теплому духовому шкафу, и окинул доктора отсутствующим взглядом.

- Через полчасика, Сергей Сергеич!  Мясо тушиться поставил!

И уткнулся снова в электронное чтиво.

- Сублимат, значит, сегодня? Это хорошо, - одобрил доктор. – А читаешь-то что, эй, снеговед?

- Про войну.

- Историческая или враки?

- Историческая. Ну и враки, конечно.

- Уж куда без них… Интересно?

- Да ничего так вроде.

- Ну, читай, читай. Только мясо, смотри, не спали! А то самого съедим!  Мужики голодные, - пообещал Шалугин.

- Угу, - кивнул Ромка. Ему не терпелось вернуться к чтению.

Доктор усмехнулся и вышел, закрыв за собой дверь, а Ромка схватил читалку и включил экран:

"Тайная операция "Месть Фурии" началась 5 марта 1945 года. В этот день тяжелый ракетный крейсер «Фурия» типа "Белфаст" под командованием капитана Филиппа Блэкхилла покинул Скап-Флоу в сопровождении двух эсминцев.

6 марта «Фурия» вошел в зону действия вражеской авиации и был немедленно атакован и с моря, и с воздуха».

. ***

Корабль. Это надо же! И, судя по пушкам в надстройке, корабль военный.

Конечно, останки различных судов - не редкость в Арктике. Яну и его коллегам уже не раз попадались насквозь проржавевшие остовы кораблей. Но то были верткие гражданские суденышки с небольшим водоизмещением. А тут - военный корабль, громадина. Странно, что его никто не заметил. Ведь ни на одной схеме или карте нет его.

Или все дело в пурге, разметавшей насыпь? Может быть. Но все-таки – что это за корабль, чей, как давно он здесь?

Яна разобрало такое любопытство, что он забыл о собственных проблемах. Вот только есть хотелось по-прежнему. В животе бурчало от голода. И неудивительно. Ведь последний раз он ел утром.

А что, если залезть на корабль и поискать там съестное? Ян слышал, что в Арктике ничего не пропадает и не портится. В 2009 году в Канаде обнаружили стоянку экспедиции лейтенанта Бреннанта, потерянную во льдах больше века назад. Так там среди вещей оказались консервы - совершенно пригодные для питания. Было б неплохо найти еды.

Да и вообще – раз уж так повезло отыскать заброшенный корабль, надо его обследовать. Кто знает, какие там ценности на борту?

Ян стоял, рассматривая корабль и опомнился только, когда понял, что почти чувствует пальцев ног. Ай-яй-яй! Надо двигаться. Он попрыгал, чтобы разогреться, забрался снова в кабину, вытащил сумку с инструментами – на всякий случай. Взял фонарь. Подумав, сунул к инструментам и рацию - вдруг позже она все-таки заработает? Прикрыл дверцу вездехода и повернулся к кораблю: ну, что, куда идти?

Корабль словно ожидал вопроса: с палубной надстройки свалился еще один пласт снега, и Ян сразу понял, где он сможет подняться на борт. Со стороны крена ветер и снег выстроили прочный пандус – по нему, как по настилу, инженер зашагал к кораблю.

***

- Эй, куда ты прешь эту штуку? – громыхнул снаружи голос доктора Шалугина.

- В лабр… лабор… - отвечал ему кто-то.

- Давай помогу. Да не цапай ты все зараз! Не суетись. Лучше скажи, что там с погодой? – спросил доктор.

- А черт его знает, - ответил, пыхтя, голос. Кажется, это был Саша Брянцев – один из двоих метеорологов. Вчера им вертолетом доставили новое оборудование, а разобрать и установить все это ребята из-за пурги не успели. Вот теперь возятся сверхурочно.

Ромка порадовался, что его, как дежурного по кухне, никто сейчас не отправит таскать ящики.

Ибо жратва для мужика первична и священна! Йюхуууу! Мельком глянув на мясо, призывно булькающее за стеклянной дверцей духовки, Ромка с минуту поерзал, пристраивая поудобнее свою тощую задницу в кресле, кнопкой перелистнул страницу и продолжил читать:

«Английский конвой, имеющий приказ командования защищать секретный груз, выдвинулся навстречу немецкому линейному крейсеру «Гнейзенау» и немедленно был затоплен: оба эсминца ушли на дно от прямых попаданий бортовых пушек.

Тем временем линкоры «Шарнхорст» и «Лютцов» преследовали «Фурию». Любопытная деталь: нацисты не пытались обстреливать судно капитана Блэкхилла. Судя по всему, они были осведомлены о наличии ценного груза на корабле. Их интересовало не уничтожение, а захват и высадка призовой команды.

Никто, однако, не мог ожидать того, что произошло далее.

Капитан Блэкхилл, имея достоверные лоцманские карты минных заграждений у берегов Норвегии, решился на опасную хитрость. Он завлек немецкие корабли в ловушку, пустив "Фурию" между минами. В сложных метеорологических условиях севера это был почти самоубийственный шаг. Легкий линкор "Лютцов" подорвался, пытаясь преследовать крейсер. "Шарнхорст" вынужденно отступил. Немецкая авиация продолжала преследование, не имея, однако, настоящей возможности уничтожить английскую команду, не затопив судно с грузом.

Дальнейшая история "Фурии" покрыта мраком. Достоверно известно лишь одно: из последней схватки корабль вышел невредимым.

Но в порт приписки он не вернулся. О судьбе капитана Блэхилла и членов его команды родственники до сих пор ничего не знают. Официальные источники Британии сообщили, что «Фурия» вместе с командой пропала без вести.

Однако большинство экспертов убеждены: нежелание англичан расследовать исчезновение корабля связано с наличием на нем секретной разработки военно-морского ведомства. Но люди мертвы, а их тайны погребены и надежно охраняются вечными льдами Арктики".

***

Здесь нужно приложить усилие, понял Ян. Безмолвное приглашение корабля требовало подтверждения. "Серьезны ли твои намерения?" – будто спрашивали гостя.

В ответ инженер ухватился за ручку приоткрытой двери – и резко дернул. Ржавое железо скрипнуло, но не поддалось. Зато что-то загрохотало поблизости. Ян вздрогнул и втянул голову в плечи, ожидая удара.

Но вместо этого к его ногам выкатилась откуда-то толстая стальная труба. Ян опасливо перевел взгляд выше, на накренившуюся мачту антенны – не собралась ли вся эта конструкция рухнуть на него?

Нет, антенна стояла прочно и падать не собиралась. Ян поднял трубу и, просунув ее под дверь как рычаг, надавил. Пришлось потрудиться, но спустя пару минут проход расширился настолько, что уже можно было протиснуться внутрь.

Однако прежде, чем соваться, Ян включил фонарь и постарался рассмотреть, что там. Он увидел стены и пол уходящего вдаль узкого коридора в шубе намерзшего инея и наметенных сугробов. Гигантская перемерзшая морозилка - вроде бы ничего опасного. Ян перекинул через порог сумку с инструментами и пролез сам. Ему повезло. Он попал на технический этаж и за первой же дверью, которую ему удалось открыть, отыскал генератор.

Надо попробовать запустить. Может, хотя бы аварийное освещение заработает? Ян осмотрел провода и приборы. Все они покрылись инеем, но выглядели не поврежденными.

Почти наугад он перекинул нужный тумблер и вскрикнул, когда его болезненно тряхнуло током. Лампы в коридоре на секунду вспыхнули и тут же погасли. В какой-то из цепей, должно быть, замкнуло. Но генераторы, судя по всему, в рабочем состоянии. Это не может не радовать. Надо идти дальше и попробовать запустить системы.

Ян сделал первый шаг, снег под ногами протестующе скрипнул, а потом корабль вздрогнул и… вздохнул. Протяжный утробный гул, зародившись где-то внизу, прокатился по стенкам и ушел выше.

У Яна затряслись ноги. «Не бойся. Это просто отзвук твоего появления тут», - успокоил Яна голос в голове. Инженер внял ему и двинулся дальше.

Корабль затих. Легко поскрипывала изморозь под ногами Яна. Холодные, покрытые снегом стены сверкали в луче фонаря, словно пещера Али-Бабы. Сияние заворожило Яна. Снова появились мысли о сокровищах. И о еде. Поэтому он бодро и бесстрашно продвигался в темноту.

В конце длинного коридора Ян обнаружил лестницу, ведущую наверх.

Подниматься, держа фонарик в руке, было неудобно. Ян поколебался с минуту, но все же выключил фонарик, закинул его в сумку, висящую на ремне через плечо и, хватаясь за перила, начал подъем.

Если на корабле есть что-то ценное – оно вряд ли хранится на нижних палубах. Нужно найти командную рубку, осмотреть офицерские каюты.

Карабкаясь в полном мраке по лестнице, Ян слышал странные потрескивания и шорохи, но старался не заострять на этом внимание. В нем проснулся азарт. А голос в голове то и дело подзадоривал, уговаривая идти дальше и убеждая, что ничего опасного здесь, где сплошной холод и лед, быть не может. «Здесь только смерть», - говорил голос.

То ли потому, что Ян постоянно двигался, то ли по какой-то другой причине, но, чем глубже забирался инженер в чрево корабля, тем ему становилось теплее. К тому же и глаза привыкли к темноте и приноровились различать окружающее.

Лестница вывела в какое-то просторное помещение. Ян вынул из сумки и зажег фонарь, чтобы осмотреться.

«Цель близка! - подсказал голос. – Иди вперед, осталось немного».

Оказалось, Ян попал в кубрик. На “шконках” вдоль стен и возле круглого стола в центре помещения сидели матросы. Их было не меньше десятка. Вымороженные мертвецы смотрели на Яна фарфоровыми белками глаз.

На полу валялись кружки с замерзшей водой, чей-то башмак, запыленное и заиндевевшее тряпье. На столе - несколько банок консервов и книга. Стараясь не задеть мертвецов, внутренне содрогаясь, Ян смахнул снег и пыль со своих находок под пристальными взглядами мертвых. На обложке книги было написано: «Holy Bible». Консервные банки оказались насквозь ржавыми.

Увидев эту ржавчину, Ян вдруг опомнился: зачем он сюда пришел? Зачем забрался в этот мертвый, насквозь промороженный корабль? Какие сокровища могут храниться среди хлама и трупов? А эти консервы? Даже если они и не протухли из-за арктического холода – кто же рискнет положить себе в рот хоть что-то из их содержимого? Разве найдется где такой безумец?

- Я что, с ума сошел? – ужаснулся Ян. – Зачем я здесь?!

Он сказал это вслух.

Но ответ услышал, как и прежде, мысленно. Голос внутри головы сказал ему: «Миссия. Ты должен завершить ее!»

И только теперь Ян отчетливо понял, что голос внутри головы – не его.

«Поторопись! Враг не дремлет. Ты пробудил Корабль, Корабль пробудил нас, а, значит, и наших врагов тоже. Весь мир в опасности. Все свободные люди попадут в рабство к тирану, если мы не завершим миссию. Мои инженеры мертвы. Их погубило предательство и коварство врага. Я рад, что ты с нами. Ты поможешь нам выполнить предназначение!»

- Кто ты? – едва ворочая языком от ужаса, спросил Ян. – Какое предназначение?!

- Капитан Филип Блэкхилл, - сказал голос. – Мы должны спасти мир.

Мертвецы шевельнулись, повернули головы и встали, приветствуя входящего.

***

Дочитав загадочную историю исчезновения «Фурии», Ромка отложил планшет и задумался. Он пытался представить, что за таинственное оружие могло находиться на пропавшем английском крейсере, и где теперь сам корабль.

От размышлений его слегка отвлекал шум в коридоре: там все не занятые участники экспедиции помогали метеорологам таскать в их лабораторию какие-то громоздкие предметы.

Мужики стучали, задевали ящиками о стены, и громогласно обсуждали работу и погоду.

Грохот, который они производили, окончательно вернул Романа к действительности: он встал, потянулся, разминая затекшие ноги. Втянул носом воздух и ужаснулся: в кухне пахло горелым. Из духового шкафа курились тонкие черные дымки.

"МЯСО! Черт, МЯСО!!!" Перепуганный Ромка заметался по кухонному отсеку. Ужин пропал. Мясо высохло, почернело, и с трудом отскребалось от противня. Внизу это были чистые угли.

«Ну, все! – в отчаянии подумал Ромка. - Сейчас сюда войдет доктор, дядя Саша Шалугин, и будет отрывать мне голову. Да что там голову! Пусть бы ругался – это еще можно снести. Но ведь от мужиков теперь на весь сезон подколок не оберешься! А это такие остряки…» Нет, надо срочно решать вопрос как-то по-другому. Ужин для команды должен быть супер. Ромка перевел кухонную вентиляцию в усиленный режим, пока никто не учуял запах горелого. А после метнулся в кладовку. Консервы! В консервах - спасение!

Тем временем доктор в коридоре допрашивал метеоролога Сашу.

- Что слышно, синоптик? Сегодня опять пурга? Надолго? Какой прогноз?

- Ничего знаю, - ответил Саша, - Связи с материком нет. Спутник молчит. Да и норги на своей базе чего-то заткнулись…

- Значит, надолго. Такие дела я и без спутника одним местом чую. Эх ты, ежки-ножки!... Послушай-ка! А почему ты один тут корячишься? Егор Матвеев где?

- Не знаю. Он вроде на другом участке, я его не видел. Я думал…

- Думал – это хорошо, - буркнул доктор. - Надо сказать Иванычу. Пусть пришлет своего разгильдяя. Не то до пятницы эту канитель не закончим. А пока давай-ка перерыв сделаем. Надо похавать по-быструшки… Кухонного мужика нашего подгоню. Что-то он сильно запаздывает с ужином. И сдается мне, мясо он уже того… А вон, смотри-ка! Не Егор ли?

- Да он, конечно! – обрадовался метеоролог Саша и вдруг странно всхлипнув, замолчал. В железную дверь модуля стукнули снаружи, она распахнулась, шарахнув о стену с такой силой, что вся база затряслась.

В коридоре что-то упало. Раздался короткий вскрик.

Удивленный Ромка поднял голову от разделочного стола, где калечил консервным ножом килограммовую банку с тушенкой. Дверь кухни открылась и в самый чистый и светлый (не считая медицинского) отсек полярной станции шагнуло чье-то обезглавленное тело, залитое багровым сверху донизу. Судя по одежде, это был доктор Шалугин. Его растопыренные в последнем усилии пальцы ловили воздух перед собой.

Ромка пискнул, выпучив глаза так, что они едва не лопнули от напряжения и далеко, на вытянутых руках, выставил перед собой в качестве защиты открытую банку с тушенкой. По инерции. Ведь ничего другого рядом не оказалось.

Тело доктора накренилось в сторону тушенки, окровавленные пальцы впились в рваные железные края банки, вымазались в блестящем жире и забились, будто бы от восторга…

Рома смотрел. У него пропал голос. Труп рухнул.

Но тут же в кухню влетела голова доктора, отбитая чьим-то мощным пинком, и упала поблизости. Глаза погибшего медика таращились на свое убежавшее вперед тело, словно изумляясь ситуации: «Вот уж опоздал, так опоздал! А ведь никогда не опаздывал…»

А вслед за тем в открытом дверном проеме показалось нечто настолько несуразное и невообразимое, что у Ромы в голове помутилось. Тусклый багровый туман заклубился перед глазами – гляциолог захихикал, замахал руками…

И продолжал бешено хохотать, словно его щекотали, когда люди в истлевших одеждах, поскрипывая оголенными вымороженными костями, вцепились ему в живот, разорвали кожу, выбросили наружу кишки, и принялись, хлюпая и чавкая, насыщаться, теряя в теплом чреве дежурного по кухне то куски своих черных обмороженных щек и губ, то желтоватые цинготные зубы.

***

Капитан взял Яна за рукав и потащил за собой. Ян не сопротивлялся. Ему казалось странным что-то возражать тому, у кого половина лица сгнила, а вместо кистей рук торчали черные обгорелые кости. Кожа с правой щеки отвалилась, оголив зубы, и потому казалось, что этой стороной рта капитан беспрестанно улыбается. Даже в полной темноте инженер видел эту зловещую ухмылку, и она заставляла трепетать его сердце.

Они шли, спускались и поднимались по лестницам, переходили с палубы на палубу. Корабль гудел в ответ. А мертвые матросы деловито сновали туда и сюда, занятые какими-то приготовлениями.

Наконец капитан подвел Яна к двери на нижней палубе. Ткнул костяшкой указательного пальца в табличку и прочитал то, что было на ней написано:

- "Nemesis". Возмездие.

Затем толкнул дверь и пригласил Яна войти.

Переступив порог, они оказались в тесноватом помещении с черно-желтыми значками на стенах. Значки были Яну знакомы или, возможно, они походили на что-то, когда-то и где-то виденное… Но инженер не успел сосредоточиться на этой мысли.

Капитан опустил руку на плечо Яну и указал на необычную массивную конструкцию посреди комнаты.

- Почини и запусти, - сказал он.

- Что это такое?

Капитан не ответил – только посмотрел на Яна в упор, жестко сдавив ему плечо. Он меня не выпустит, понял Ян. Корабль слишком давно ждал.

***

Густой запах кладбища заполнил все помещения полярной станции и перебил даже вонь от сгоревшего на кухне мяса, где-то замкнувшего кабеля, оплавленной проводки и пластика.

Захватчики, одетые в дряхлую форму с серебряными рунами "двойная молния" на рукавах бродили среди разбитого оборудования, остатков стекла, оторванных конечностей, оскальзываясь в лужах крови. Каждое их движение сопровождало похрустывание льда в высохшей плоти.

Черные обмороженные лица не выражали ни удивления, ни тревоги. Их проваленные разлагающиеся носы не беспокоили никакие запахи.

Но напитавшись теплой кровью живых, перемерзшие существа разогрелись и начали оттаивать. С их черной формы закапала вода; кожа, натянутая на костях, сморщилась и потекла вслед за водой. Жирные шлепки слышались то тут, то там - сгнившее мясо валилось с костей, как будто полярную базу населили земляными жабами.

Столь быстрое разрушение тел встревожило предводителя захватчиков, громилу с офицерскими знаками отличия на рукавах. Его наполовину голый желтый череп окружали рваные лоскуты красноватой кожи; они свисали вокруг макушки, как свисают остатки богатой шевелюры у былых щеголей, вокруг недавно возникшей лысины.

Громила яростно замычал, указывая вздутым черным гангренозным пальцем на оружейную комнату. Теряя по пути кожу, волосы, пальцы ног и рук, существа, подчинившись приказу, взломали тяжелую дверь и вынесли из оружейной винтовки, динамитные снаряды и шашки, запалы, патроны и бикфордовы шнуры – все, что там было. Пожарные топоры и вилы они тоже забрали. Украденное оружие и запасы бензина погрузили в два вездехода.

Затем, повинуясь командам своего начальника, разбили и уничтожили генератор станции. Развалины облили бензином. Когда вспыхнул пожар, существа были уже далеко.

Гигантское пламя взметнулось сквозь вьюгу, лизнуло небо. Огонь затрещал, выбрасывая снопы искр, заиграл на металлических поверхностях. Завизжал, корчась, пластик, зашипели резина и лед, плавясь в огне.

После, когда огонь насытился и погас, база замолчала.

Выл только северный ветер, с восторгом таская туда-сюда охапки колючего снега, швыряя их и укладывая с шорохом и шелестом в замысловатые фигурные сугробы. Потом угомонился и ветер.

В ледяных полях установилась привычная мертвая тишина.

***

Механизмы скрипели, шипели, трещали, но все же - работали. Ян лихорадочно перекидывал тумблеры, щелкал кнопками. От гула и тряски у него разболелась голова. Но, понимая, что Корабль и его мертвецы никуда его не отпустят, пока он не исправит какую-то неполадку в их установке, инженер Вигбьорн продолжал трудиться без устали. Голос в его голове торопил, подгонял, подсказывал, что делать. Следуя его подсказкам, Ян шаг за шагом проверял узлы, ощупывал детали, подключал и настраивал приборы. Мертвый капитан пристально наблюдал за его действиями, время от времени произнося какие-то странные речи, которые не приносили ясности, а напротив – усиливали ощущение непроходящего кошмара.

- "Nemesis" значит возмездие… Ледяные боги удержали мертвых… Им нужны жертвы… Много, много… Мы пробудились и должны отомстить… Нужно драться за свои идеалы… Довольно иллюзий! Закончим битву.

***

Услыхав рев вездеходов, белый медведь вскинулся, и, решив не испытывать судьбу, резво побежал в противоположную сторону. Вездеходы приближались к кораблю. Обмороженные мертвецы, вооруженные ружьями, жадно оскалившись, смотрели на заметенный снегом корабль.

Корабль приготовился. Все двери надстройки одновременно дрогнули и захлопнулись. Дрожь сотрясла проржавелое железо снизу доверху. Снег ссыпался, съехал с бортов. Словно собака, отряхивающая налипшую грязь, корабль стряхивал с себя залежи сугробов, чистил бока от намерзшего льда.

Мертвые матросы выставили синие лица в задраенные наверху иллюминаторы и с ухмылками глядели на приближающихся противников. Большая корабельная пушка качнулась и со скрипом развернула башню на правый борт.

Предводитель нападающих что-то громко пробулькал, зарычал - и его мертвые подчиненные принялись карабкаться на борт, оскальзываясь и падая.

Один, не сумев зацепиться за накренившуюся палубу, съехал вниз. Упал с высоты, багровые ошметки от его тела расплескало внизу и тут же замело снегом.

Другой атакующий, завидев приоткрывшийся люк, попытался проникнуть внутрь – но тот захлопнулся, откусив мертвецу черные гнилые пальцы. Лишившись конечностей, захватчик злобно завопил и рухнул вниз. Кости его со звонким треском рассыпались по льду.

Третий мертвец, подчиняясь приказу главного, двинулся вдоль корабля с динамитной шашкой в костлявых руках. Намереваясь устроить взрывом пробоину, он сунулся под самый борт, наклонился, устанавливая запал – но Корабль, почуяв возле себя движение, с хрустом осел, вдавив останки подрывника в лед. Черные ноги злоумышленника какое-то время сотрясались от конвульсий, выглядывая из-под могучего железного бока судна – но быстрые движения разметали кости скелета в разные стороны. Они распались и замерли. Мертвые матросы, выглядывая сверху, радостно загалдели.

***

Ян лихорадочно заканчивал последние приготовления. Страшные мысли стучали его в голове, снаружи кто-то стрелял, коридоры корабля гудели, капитан-мертвец ухмылялся и грозил пальцем…

Какое мне дело, думал Ян. Я человек маленький. Я случайно сюда попал. Вот доделаю, настрою, верну к жизни их дурацкие ракеты – и все закончится. Не будут же они держать меня тут вечно? Отпустят. И я вернусь на базу, к своим. А потом домой. В свой привычный нормальный мир.

– Nemesis так nemesis, - всхлипнул Ян и нажал для проверки еще несколько переключателей. Корабль дрогнул – в помещении вспыхнули лампочки и целая цепочка индикаторов на пульте.

- Кажется, все, - обрадовался Ян.

Сверился с инструкцией и надавил на большую красную кнопку.

Увидев это, капитан кивнул ему, торжественно отсалютовал обгорелыми костяшками и покинул помещение. Помедлив, Ян выбрался вслед за ним. И сразу понял, что задача выполнена.

Корабль перестал дрожать. Во всех отсеках зажегся свет. В сырых коридорах началась оттепель. Согреваясь от движения и от тепла, идущего со всех сторон от стенок корабля, Ян вышел из отсека «Nemesis», вернулся в матросский кубрик наверху. Теперь там никого не было. На полу валялась Библия, забытая и ненужная.

Ян поднял с пола кружку и отпил немного начавшей таять воды.

- Надо выбираться, - сказал он сам себе. Подошел к открытому иллюминатору и выглянул наружу.

Среди морозной тишины в небе ярко светили звезды и переливались всеми оттенками зелени сполохи северного сияния.

- Наконец-то все кончилось, - вздохнул Ян.

И Корабль вздохнул – резко, рывком. Что-то зашипело – и со свистом вынеслось наверх, оставляя дымный, окрашенный в желто-оранжевые цвета инверсионный след. Далеко над горизонтом завис красным глазом комок пламени. А потом белый резкий свет ударил Яна по щекам, выжег глаза, вырвал струи крови из носа, ушей, сварил мозг…

И для него на самом деле все кончилось.

Для остального человечества это было начало конца.

***

Когда атомный взрыв от «Nemesis» сотряс Арктику, его засекли радиолокационные и зафиксировали сейсмические станции по всему миру. Немедленно сработали отслеживающие системы военных спутников. Их информацию приняли на земле больше десятка различных военных центров. От военных аналитиков данные поступили главам государств. Были приняты решения. Замороженные конфликты по всему миру разморозились: часть стран посчитали удар в Арктике вероломным нападением своих врагов. Каждая страна сочла себя в праве нанести решительный ответный удар.

И… Десяти минут оказалось достаточно, чтобы человечество на планете Земля перестало существовать.

Когда-то он решил, что образование краеведа поможет ему раскрутиться и по-быстрому стать известным в интернете “трэвел-блогером” и жить безбедно, легко обналичивая собственную популярность… В реальности все оказалось не так просто. Но Кирилл продолжал снимать ролики по инерции – лишь бы не сидеть сиднем в душном музейном кабинете. Все-таки небольшой доход от видео покрывал расходы, и в целом текущая ситуация его удовлетворяла, хотя из-за вечной экономии приходилось терпеть неудобства.

Освежившись, Кирилл повеселел и вернулся в зал. Валек шелестел пакетами с пирожками на неудобных сиденьях. Надкусил один, тщательно прожевал.

- Не фонтан, но жрать можно. Просремся, если что, – резюмировал он. Кирилл принял свою долю: мучные изделия были жирными и фарш отдавал горчинкой. Обильно запив пирожки минеральной водой, Кирилл расположился поудобнее. Если не считать бабку с баулами и ведрами, зал пустовал. Пассажиров было немного: люди брали билеты на кассе и, не глядя по сторонам, покидали здание вокзала.

Валек посапывал, скрючившись в неудобной позе. Кирилл достал ноутбук и просматривал материалы, на ходу размышляя, что лучше будет смотреться в финальном варианте ролика. Он погрузился в работу с головой. К реальности его вернула тошнота. А вскоре его забеспокоили легкие покалывания в желудке. Кирилл выудил из аптечки средство от диареи, но лекарство не облегчило состояния - наоборот, боли усилились. Он вернулся к работе, но бурлящее брюхо не позволяло сосредоточиться. Кирилл проклинал Валька: его слова сбылись - не хватало еще отравиться паршивыми пирожками. Скрючившись, он дернул за плечо спящего Валька.

- Пойду гадить. Посмотри за моими вещами. – Оператор с сонным лицом кивнул.

Стоило надеяться, что несколько минут, проведенных на унитазе, облегчат ситуацию.

Кабинок в туалете было три, причем дальняя не работала. Кирилл выбрал ту, располагалась посередине. Он спустил шорты и уселся на унитаз – давление в животе унялось. Внимание его привлекла корявая надпись над дверной ручкой:

“Я пришел сюда в субботу, в четырнадцать двадцать, и не вернулся домой. Не повторяй моих ошибок.”

Кирилл скривился. Он ожидал шуток по типу “какой режим выбираете: срать с друзьями или без них?”, но не этого - сообщение выглядело тревожным, и не способствовало, так сказать, процессу. Скажите на милость, откуда, сидя на унитазе, автор мог знать, что не вернется домой? Бессмыслица. Идя в сортир, люди оставляют негатив снаружи, восседая на белом троне, освобождают голову от забот. Как говорится, “в фарфоровое царство пускают только людей с чистыми помыслами” – с этим сложно не согласиться.

Он посмотрел время на телефоне: четырнадцать восемнадцать дня, суббота. Очередную надпись он нашел справа, ближе к бачку, содержание у нее было не менее абсурдным: “Успей до этого!” В смысле, успей? И до чего «этого»? Достать член из штанов, прежде чем обмочишь штанины? Или уйти отсюда? А если не успеешь, что случится тогда? Хлопнула дверь соседней кабинки слева - вернее сказать, громыхнула так, что затряслись остальные двери. Раздались шуршание и редкие постукивания каблуков по кафелю. Думается, мужик там стянул портки вовремя.

Кирилл открыл браузер на телефоне, но интернет не желал работать. Часы, между тем, показывали четырнадцать двадцать один. Кирилл мысленно покаялся перед автором туалетной анонимки: не успел, чувак! Извини, но домой я еще вернусь. Пискнул мессенджер и экран высветил сообщение от неизвестного номера. Кирилл прочитал его и вздрогнул. Текст смс-ки был лаконичным: “Нет”.

В кабинке слева кто-то закряхтел. Кирилл постучал по стенке кулаком.

- Алле, там кабинка не работает! Надпись была на двери! – предупредил он соседа. Мужик не откликнулся, но кряхтение и сопение стали громче.

- Смотри, чтобы уборщица не застукала. А то достанется тебе.

Звуки в кабинке слева затихли. Кирилл вернулся к телефону: браузер открыл сайт на оккультную тематику вместо новостной сводки. На весь экран горела красная надпись: “Зло пришло за нами. Кайтесь за грехи!” Кирилл презрительно хмыкнул и закрыл оконце взмахом пальца.

Сосед в левой кабинке завел тихую песню. Пел он протяжно и неразборчиво, язык Кирилл не разобрал, но уверенно решил, что это не русский. Слова были каркающими, грубыми, напоминали что-то среднее между киргизским и болгарским языками. Песня звучала то громче, то падала до шепота. Кирилл почувствовал, как сознание обволакивает мутная пелена страха и мурашки бегут по коже. Он подтянул шорты: все, с него достаточно.

Кирилл дернул шпингалет, но тот неожиданно застрял. Пришлось приложить силу – не помогло. Потряс дверь – безрезультатно. Замковая щеколда была самой простой – самый обычный шпингалет. Что за хрень зажала рычажок так, что он не двигался? Отвертка решила бы проблему, но где ее взять – слепить из дерьма?

К пению добавились постукивания. Легкие и ритмичные, они дополняли песню: «абыз гарам» - тук. «Харад амыс», - тук-тук. «Самае нарай», - тук-тук. Кирилл представил обкурившегося ганджубасом киргиза, стучащего головой об стенку в такт песне - на унитазе и без штанов. Зрелище.

Ладно, что поделаешь. Придется подождать. Кто-нибудь зайдет в сортир, поможет открыть дверь с той стороны. На мужика из соседней кабинки он почему-то не надеялся. Кириллу даже не пришло в голову о чем-то просить этого странного психа.

Что надпись над замком изменилась, он заметил не сразу. Теперь она гласила:

“Тебя спасет равноценный обмен – жизнь за жизнь.”

Кирилл почувствовал себя неуютно. Его бросило в жар при мысли о том, что его сосед может перейти к активным действиям. Тогда дела Кирилла будут совсем плохи. Отбиться от нападающего так, как советуют на интернет-курсах по самообороне - воткнув ему в глаз острый конец ключа, не получится. Тут и размахнуться негде, да и пока целиться будешь, противник – если у него есть нож – запросто успеет ему кишки выпустить.

Кирилл осмотрел бачок: шурупы на нем заржавели и раскрутить их будет непросто даже с инструментом. Он представил, как наступает на врага, прикрывшись полным воды бачком – зрелище было комичным, но в теории это дало бы ему шанс вырваться. Кирилл открутил спусковую кнопку и приподнял крышку – тяжелая, лоб пробьет. Он положил ее себе на колени – стало спокойнее. Оставался главный вопрос: что за херня происходит? Кто там за стенкой? Откуда эти надписи. И что за хренов равноценный обмен, что это значит?

Песня оборвалась резко, на полуслове, словно порвалась пленка в магнитофонной кассете. Наступившая внезапно тишина терзала Кирилла не хуже ножа – он уже был готов заорать в голос от любого шороха.

Прислонив ухо к перегородке, Кирилл прислушался. В соседней кабинке было тихо, но он кожей ощущал там чужое присутствие. Соседняя кабинка не пустовала! Кирилл встал одной ногой на ободок унитаза, другой уперся в металлический корпус щеколды, потом со всей дури врезал ногой – дверь затряслась, но не открылась. Кирилл долбил ногой как сумасшедший – все напрасно. Как будто эту сраную дверь сделали не из пластика, а из каленой стали! Задохнувшись, злой как собака, он сел на унитаз, чтобы отдохнуть.

В соседней кабинке по-прежнему было тихо. Псих уснул? Или тоже прислушивался, желая понять, что происходит по соседству?

Внезапно в кармане завибрировал мобильник. Подпрыгнув от неожиданности, Кирилл схватил трубку.

- Начальник, ты где? Автобус наш подошел, собираться надо, – буркнул Валек в трубку. Кирилл едва не выронил телефон от радости - как он мог забыть про оператора?!

- Я тут застрял. Кабинка защелкнулась, не открывается. Приходи, выпусти меня!

- Да ладно?! –хихикнул Валек. – В сортире застрял?! Кирилл представил, как весело скалит зубы, и зло бросил:

- Да! В толкане! В нужнике! В гальюне, в клозете! Дверь не открывается. Да еще тут нарик какой-то обдолбаться решил…

- Окей, босс, иду, - вздохнул Валек и отключился. Перезвонил он через минуту.

- А ты где застрял? Уточни координаты.

Кирилл заскрежетал зубами.

- В туалетной кабинке. В мужском туалете, – процедил он, стараясь говорить как можно спокойнее.

- Ты уверен?

- Еще как, твою мать!

- Мужской сортир закрыт на уборку. Заперто тут все! – помедлив, сообщил оператор. – Ты точно не в женском?

Кириллу показалось, что он стал героем рассказа Кафки, который вдруг полюбил говенный юмор в прямом смысле этого слова!

- Черт! Найди уборщицу и попроси ее открыть толчок. Она, получается, заперла меня!

- Странно, - пробормотал Валек. - Хорошо, поищу кого-нибудь. Если ты меня развел, то я насру кучу размером с дом, засуну тебя в нее, подожду пока засохнет, и дворники ее выметут.

- Шевели батонами! – крикнул Кирилл, но Валек уже отключился. С потолка вдруг потянуло ледяным воздухом – врубилась вентиляция. Работала она во всю мощь, с надрывом: от холода по коже побежали мурашки.

Соседу Кирилла все это не понравилось – он внезапно ударил в перегородку между кабинками, да так, что пластик прогнулся. Кирилла чуть Кондрат не хватил. В ужасе он слушал, как скрежещет и шуршит что-то за стенкой - псих с другой стороны стучал и скреб ногтями перекрытие, выискивая отверстия и слабые места. Кирилл ухватил покрепче унитазную крышку: эта стенка явно не выдержит напора здорового мужика. Значит, нужно встретить его во всеоружии. Наркоман простукивал перегородку и, судя по шорохам, терся об нее всем телом, но активных действий не предпринимал – ждал, пока у Кирилла сдадут нервы? Эффективная тактика…

Больше этих шорохов смущали влажные хлюпанье и чавканье – подозрительно частые и громкие. Когда-то в детстве Кирилл ходил с матерью на болото собирать морошку. Тогда топь под резиновыми сапогами хлюпала так же. Если псих из соседней кабинки не принес в туалет ведро жидкой грязи, чтобы в ней поплескаться, то, должно быть, теперь замешивает там коричневый цемент в унитазе… С какой целью?

Кирилл чуть не обосрался снова, когда ощутил, что унитаз под ним завибрировал: сначала несильно, потом более явственно. Вскочив, он поднял крышку, на которой сидел: из канализации через смыв пробивалась непроницаемо черная вода. Жидкость прибывала неспешно, но грозила скоро заполнить чашу и перелиться через край прямо на пол. Перспектива плавать вместе с фекалиями не грела душу. Кирилл выругался: других идей, кроме, как запихать собственную футболку в унитаз, не имелось.

Он медлил, борясь с брезгливостью и глядя, как вода приближалась к краям чаши.

Но ничего предпринимать не пришлось: грязная вода забурлила, в воздухе разлился острый запах застарелой мочи. Трубы вздрогнули и застонали – из унитаза вылетела рука с толстыми пальцами – обрубками. Молочно-белая, частично покрытая коркой грязи, она вцепилась в край унитаза, пальцы с синюшными ногтями пробежались по ободку. Рука на секунду замерла – так хищники готовятся к удару – и метнулась вверх. Она вытянулась почти на метр и ледяные крепкие пальцы схватили Кирилла за грудки. Все произошло так стремительно, что Кирилл не успел испугаться, а, может, последние события уже притупили его чувство опасности. Глухо охнув, он прильнул к унитазу. Швы на футболке трещали, но ткань была прочной и держалась.

- Ах ты ж, сука! – он рванул майку с себя вверх – ворот по пути ободрал ему шею. Кирилл поднял руки, и майка исчезла в недрах унитаза вместе с черной водой. За стенкой раскатисто засмеялись. Смех был гулким, низким – таким низким, что было непохоже, что подобный звук могла издать человеческая глотка. У Кирилла потемнело в глазах – кто, или, вернее, что пряталось там, за стенкой?! Внезапно затрезвонил мобильник.

- Слышь, начальник?! Уборщица тут странная баба. Не хотела ключи отдавать, говорит: за зданием сходи в кусты, нельзя сейчас в сортир. Но я добился, шеф! Короче, иду, на подходе...

- Давай уже!

Вода вновь забурлила в чаше унитаза, расплескиваясь по сторонам. Пластиковые канализационные трубы лопнули: из трещин показалась болотистого цвета жижа. Нестерпимо завоняло дерьмом - нет, дерьмищем! Вонь от нечистот проникала, казалось, в кожные поры, разъедала глаза, норовила сбить с ног. Кирилл зажал нос, чтобы не потерять сознание.

- Охереть! Тут, что, говновоз взорвался?! – Валек хлопнул дверью. – Шеф, тебя что, парашей завалило?

Кирилл услышал шаги – хотел крикнуть, но в горле будто застряла кость.

- Ты где спрятался? – хихикал Валек. Кирилл уставился на дверь: оператор протопал мимо его кабинки и… Резкий крик Валька полоснул воздух и оборвался. Его сменили влажные, чмокающие звуки, словно кто-то высасывал из костей костный мозг. А потом раздался оглушающий треск. Однажды Кирилл видел ролик, в котором пьяного мужичка затянуло на вал токарного станка – кровавые ошметки разметало по всему цеху за пять секунд. И этот процесс сопровождался похожим треском ломающихся костей.

Вода в унитазе с бульканьем ушла вниз. Кирилл застыл, глядя перед собой. И стоял так, пока дверь в его кабинку не приоткрылась. Внутрь заглянула немолодая женщина. Глаза ее были широко распахнуты, а уголки губ дрожали.

- Ой, я случайно, я вас не видела… А где ваш друг?

Кирилл посмотрел на приоткрытую дверку последней кабинки и отвернулся: что там произошло, он догадывался.

- Засосало в сортир.

***

Уборщицу звали Татьяна Степановна. Сочувствуя Кириллу и приговаривая что-то жалобное, она привела его в подсобку, выдала майку из своих запасов - линялую и давно потерявшую цвет, но чистую и сухую, чтобы одеться. И налила горячего чая, слегка переборщив с сахаром. Кирилл медленно приходил в себя, а Татьяна Степановна, закурив, рассказывала.

- Я не знаю, откуда взялся тот парень. Он как будто просто появился посреди вокзала. Низенький, плотный паренек, ничем не примечательный на вид. Каких-то восточных кровей, мне показалось – чернявый такой. Я мыла полы у входа и случайно заметила, какие у него глаза – отстранённые какие-то, будто он уже попрощался с жизнью. Менты сказали потом, что он наркоман со стажем и просто обдолбался каким-то новым наркотиком, но я не поверила, нет. Он хотел умереть. Сначала он сидел в зале, а потом пошел в туалет. Через минуту оттуда выбежал мужик и сказал нам, что какой-то парень утопился в унитазе. Захлебнулся. Я уж не знаю, как он сумел - полицейские тоже разводили руками, никто такого раньше не видел. Но когда тело забирали, изо рта этого мальчика вода хлестала ручьем. – Татьяна Степановна помолчала, стряхнула пепел в ладонь.

- А потом умер наш сантехник, - сказала она после паузы. – Сережка. Полиция разбирала канализацию, чтобы вытащить останки. Потом были еще два… происшествия. А вот теперь третье. Надо было закрыть к чертям этот туалет. Раз и навсегда. Но как это сделать? Тут же автовокзал. Не объяснишь никому. И не проследишь за всеми.

Кирилл посмотрел на сонную муху, бьющуюся о зарешеченное окно. Солнце клонилось к закату. Татьяна Степановна наклонилась ближе и полуутвердительно спросила:

- А вы этому парнишке кто? Ну, которого утянуло туда… Вы ж полицию звать не будете? Честно говоря, я вам не советую. Вот поверьте моему опыту - эти разборки с ментами хуже любого дерь...

Кирилл взглянул на женщину невидящим взглядом. Сейчас ему было плевать с высокой колокольни на все и на всех. Он хотел только одного: убраться отсюда. Забыть все как страшный сон.

- Скажите только одно: отсюда поезда ходят? Какой самый короткий путь до железнодорожной станции?

Светлана переехала в этот небольшой уютный городок, потому что устала от вечной суеты большого города. От утренних пробок, толп людей, а еще работа, работа, работа… Едва успеваешь домой прийти уже снова на работу. Да было бы за что… Денег все равно всегда не хватает… Кажется, это принято называть крысиными бегами.

В какой-то момент так это все надоело, что открыла сайт вакансий и… вот оно. Врач-терапевт в городскую больницу, зарплата на удивление даже больше, чем сейчас. Видимо специалистов в глубинке вообще не найти. Городок небольшой, как говорится, одноэтажный. Согласна на переезд?

- Да, конечно. Уже собираю чемодан.

Уже пару месяцев Светлана жила на новом месте, и стало как-то легко, спокойно на душе. Даже собаку завела, добродушную дворнягу из приюта. Раньше, после работы, сил хватало только на то, чтобы закачать что-нибудь безвкусное из полуфабрикатов в рот и завалиться спать. А тут даже готовить научилась и с собакой вечером погулять время есть. Соседи приятные. Сколько лет прожила в большом городе, не знала, как зовут людей на своей лестничной площадке, тут же каждый второй прохожий кивнет и улыбнется.

- Живу в своё удовольствие, - говорила она, созваниваясь с родственниками и друзьями из большого города.

В тот вечер Светлана поздно возвращалась с работы. Зашли в  кафе, заболтались с  новыми подругами. Домой очень спешила. Верный песик, конечно, очень ждёт. Соседке ключ не оставляла, погулять не просила. Только открыла дверь, песель уже стоял у двери, виляя хвостом, но все же со слегка обиженным видом. Немного давая понять, что недоволен.  Ты что, хозяйка меня тут томишь? Меня и кормить, и выгуливать уже пора.

- Сейчас Арчи, сейчас, - Светлана потрепала пса за ухом и зацепила поводок. - Пойдём скорее!

На улице уже стемнело, но не страшно, в таких городках ничего не происходит. Да и ни души вокруг, уже и окна мало где светятся. Светлана отцепила поводок. Пёсик сделал свои дела и гордо вышагивал рядом.

Из-за угла дома показался силуэт прохожего. Кто-то тоже спешил домой. Арчи почему-то забеспокоился. Принюхался. Напрягся. Шерсть на загривке встала дыбом. Светлана заметила недовольство пса. Поспешила к нему, зацепить ошейник, не дай бог чего натворит. Но не успела…

Арчи с лаем рванулся вперед, в миг настиг прохожего, вцепился ему в ногу и повалил на асфальт. Еще мгновение, и Светлана с ужасом увидела, что пёс бросился к голове прохожего. Внутри всё похолодело. Светлана с криками бросилась на помощь. В голове мелькнула мысль: “Зачем взяла взрослую собаку? Что теперь будет?

Светлана подбежала, схватила пса за шкирку и откинула от отбившегося прохожего. Бросилась на помощь. Прохожий лежал на земле, скрючившись, закрывая лицо руками.

- Давайте я помогу, я врач, - Светлана попыталась убрать руки прохожего от лица.

- Нет! Не надо! - тот резко закричал, он истошным скрипящим голосом, еще сильнее прижал руки к лицу.

От неожиданности Светлана даже оторопела. Но быстро пришла в себя. Наверное, в шоке.

- Я помогу. Нужно срочно обработать раны, - настаивала она.

Ей все уже удалось убрать одну руку от лица прохожего, и тут крик вырвался уже у неё. От неожиданности она отпустила руку и упала на землю.

- Я же говорил: не надо, - прохожий убрал обе руки от лица и начал подниматься с земли.

Половина лица была оторвана, и кусок кожи свисал с подбородка. Но не это было самое страшное. Крови не было, зато в месте ужасной раны лицо было покрыто жесткой темно-серой шерстью, ужасный оскал обнажал острые мелкие зубы, маленький глаз светился красным.

Существо поднялось и нависло над Светланой. Затем монстр втянул воздух и издал какой-то сиплый, противный то ли свист, то ли хрип, и из темноты на него кто-то откликнулся, затем еще и еще. Со всех сторон загорались красные точки и быстро приближались к Светлане. Вскоре она их разглядела. Это были крысы. Самых разных размеров, от обычных до невероятных, некоторые больше собаки. Из горла Светланы вырвался крик, который вскоре сменился стоном безысходности. Она приготовилась к худшему.

Но тут из темноты выскочил её Арчи. С рычанием и лаем он бросился на ближайшую крысу, которая была не меньше него. Звери слегка оторопели и даже отхлынули в стороны. Светлана воспользовалась замешательством и вскочила на ноги.

- Арчи, ко мне! - крикнула она. Но пёс не отпускал отбивающуюся крысу.

В это время снова раздался хрип существа, который подействовал на крыс как приказ, и они снова двинулись на Светлану.

- Арчи, Арчи, - звала Светлана, отступая. Пёс не слышал.

Крысы были всё ближе, надо было спасаться.. Светлана бросилась бежать.. Сзади слышался цокот множества мелких когтей по асфальту. Адская свора бежала за ней. Тут она услышала, как Арчи заскулил от боли. Из глаз брызнули слёзы. Но даже оглянуться она не могла: скрежет когтей был уже совсем близко.

Сама не понимая как, но она сумела добежать до своего подъезда. Искать ключ не было времени, и она бросилась к соседской двери, терзая звонок, долбя двери руками и ногами. Дверь открылась, и на пороге показалась соседка Нина. Увидев испуганную и заплаканную Светлану, она как-будто сразу всё поняла, схватила её за одежду, затащила внутрь и захлопнула дверь.

Света упала на пол в прихожей без сил, рыдая в голос. Нина кинулась на кухню, принесла воды, пыталась успокоить всех, спрашивая, что случилось.

Светлана сбивчиво сквозь рыдания могла лишь нечленораздельно выкрикивать.

- Крысы. Монстры, Арчи…

Немного придя в себя, она все же смогла рассказать сама, с трудом веря в то, что говорит. Нина отвела её на кухню, налила горячего чая и вызвала полицию. Сказала никуда её не отпустит одну.

Светлана пыталась пить чай, с трудом удерживая кружку обеими руками. Руки тряслись, зубы стучали. Нина сидела напротив, успокаивала и подливала чай.

В дверь позвонили. Нина вышла встречать полицейских.

Через некоторое время Света услышала щелчки открывающегося замка и скрип двери. Слов было не разобрать, но Нина не долго объясняла ситуацию. Вскоре послышались шаги нескольких пар ног..

В проеме возникли силуэты Нины и полицейского… Светлана подняла глаза. Кружка выпала у неё из рук и со звоном раскололась о кафельный пол кухни. Рядом с Ниной стоял не полицейский. Это был монстр, напавший на неё на улице. Маска или искусственная кожа на его лице еще больше растрепалась и прикрыта только одним правым глазом, обнажая уродливую крысиную морду. Монстр оскалился, как будто ехидно улыбаясь. Светлана посмотрела на Нину, и из груди у нее вырвался только стон изнеможения и отчаяния. Нина срывала кожу на своем лице  и порвалась, и под ней оказалась такая же жуткая крысиная морда.

Два монстра двинулись на беззащитную Светлану.

БОЛЬШЕ контента в ТЕЛЕГРАМ

Левая рука человека была поднята внутренней стороной ладони вверх. На ней лежал раскрытый толстый фолиант, от страниц исходило зеленоватое свечение. У меня еще как-то хватило сил вяло подумать, что такая книга непременно должна упасть. Ведь она явно тяжеля, громоздкая и удержать ее на ладони да еще и на ходу невозможно. Но падать она не собиралась. Мужчина иногда заглядывал в нее, что-то нараспев читал заунывным глухим голосом на чужом языке.

Костры горят все ярче. Их жар теперь достигает моего лица, обжигая и без того высушенную кожу. В эту минуту я отдал бы все за глоток любой воды. Пусть грязной, вонючей, но воды. Ощутить, как вновь начинает слушаться язык, как влага животворящей струйкой бежит в желудок, придавая сил. Напрасно. Это несбыточная мечта, а рассчитывать на милосердие собравшегося здесь контингента не имело никакого смысла.

Фигура человека оказалась совсем рядом, буквально в полуметре от меня. В ноздри ударил землистый аромат сандала и пачули. Чернокнижник, пользующийся туалетной водой, встречался мне впервые. Правда, я и чернокнижников до этого времени не встречал никогда. Книга куда-то испарилась, а вот нож пропадать не торопился. Я задергался, но веревки лишь больнее впились в запястья. Мне бы хоть одну свободную руку – я бы вбил ему клюв маски внутрь лица. По крайней мере, очень постарался бы это сделать.

Где-то в глубине чащи протяжно затрубили десятки рогов. В унисон с ними завыли ведьмы, конвульсивно задергались в невообразимом ритуальном танце. И вместе с этим рука чернокнижника взметнулась вверх, а затем нож начал свое движение к моему телу. Острая боль пронзила грудь, когда я ощутил, как металл разрывает мою плоть. Не в силах сдержаться, я закричал, но крик потонул в многоголосом ведьмином хоре…

Открыл глаза я от собственного крика. Некоторое время лежал, пялясь в потолок и пытаясь унять тяжелое дыхание. Кошмары стали посещать меня с завидной регулярностью. Стоило только заснуть, как сознание проецировало такие картинки, что хоть кричи. Что я, к слову, периодически и делал. Сны накатывали яркие, красочные, реалистичные до мельчайших подробностей. Раз за разом я просыпался в холодном поту и подолгу лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что со мной происходит.

Пошла вторая неделя моего добровольного заключения в этом домике. Правда, заключения – это громко сказано. Лена уговорила меня уехать на какое-то время, пока она попытается разобраться в ситуации. Она же и нашла этот дом в садовом товариществе со звучным названием “Зеленые холмы” километрах в пятидесяти от Минска. Дачный сезон еще не наступил, поэтому людей здесь было раз-два и обчелся, да и те нелюбопытные. Электроэнергия в товариществе имелась круглый год, отопление печное. Так что расположился я, можно сказать, с комфортом. Честно признаться, я не особо желал отсиживаться, но Берегиня настояла. Фамильяр Реми проявил подозрительную солидарность с ней, приведя кучу аргументов в пользу моего временного отъезда. Может, так и было правильно. Пока я сижу здесь, у них имеется куча времени все проанализировать. Только что тут анализировать? Подумать, конечно, было над чем, но…

Я взял с прикроватной тумбочки пачку сигарет, достал одну, щелкнул зажигалкой. В темноте трепетным мотыльком вспыхнул крохотный огонек. Подкурив, я глубоко затянулся, выпустив струйку дыма в потолок. Что мне не нравилось или казалось подозрительным больше всего в данной ситуации? Не слукавлю, если отвечу, что совершенно все. С какой стати нашей доблестной милиции меня разыскивать? Олег в органах был далеко не последним человеком и связи у него имелись более, чем солидные. К тому же, именно он мне когда-то и поведал о ведьмах и прочих “прелестях” нашего мира. После того откровения он помогал мне не единожды, потому как без покровительства определенных структур я бы уже давно прослыл маньяком-психопатом и в лучшем случае сгнил за решеткой. Убивать порождений тьмы приходилось не только в подземельях, коллекторах или заброшенных зданиях. Зачастую я уничтожал их в местах более людных, где полным-полно камер видеонаблюдения. Естественно, потом я всегда звонил Олегу и данные записей чудесным образом исчезали. Равно, как и тела убиенных мною ведьм. На моем счету не один десяток бестий, и всегда все заканчивалось хорошо. Олег не раз благодарил меня за выполненную работу. Что же пошло не так в этом случае? Почему меня обвиняют именно в убийстве ведьмы Ольги, а не во всех предыдущих грехах? У Олега внезапно пропали все связи, и он лишился возможности подчищать видеозаписи? Во все это мне верилось с трудом. И от этого вопросов и подозрений возникало еще больше.

В щели между стеной и печкой раздался едва слышимый шорох, мрак там стал гуще, заклубился. Я знал, что будет дальше, но сигарету из принципа гасить не стал – нервное напряжение нужно было как-то снять.

- Опять смо́лишь? – гневный вопрос прозвучал практически возле самой кровати. – Смотри, спалишь мне хату – прокляну! И житья не дам, помяни мое слово.

Я рывком сел на кровати, свесил вниз ноги. Передо мной стояло существо в метр ростом, облаченное в старый потрепанный пиджак и заношенные льняные штаны. На голове красовался старомодный картуз. Лицо густо покрыто волосами так, что видны только живые бойкие глаза, нос картошкой и рот. Да и то только тогда, когда существо начинало говорить. Домовой, самый, что ни на есть настоящий. Звали его Вениамин Карпович или же попросту Карпыч. Именно с ним Лена договаривалась насчет того, чтобы я спокойно пожил какое-то время в этом доме. По сути он был очень добродушным и хозяйственным домовым, но поворчать очень любил. Кстати, с фамильяром они почему-то не сдружились. Первое их знакомство едва не закончилось дракой. Поэтому, когда меня изредка навещал Васька, домовой предпочитал не отсвечивать и никак не выдавал своего присутствия.

- Не спалю, не переживай, - заверил я хозяина дома, попутно делая очередную затяжку. – Пожарная безопасность превыше всего.

- Импортные, поди? – домовой повел носом, ловя запах дыма. Эту фразу от опытного вымогателя я слышал не впервые. С другой стороны, он представлял собой сущность бессмертную, и никакой табак или же алкоголь ему вреда не причинят.

- Угощайся, Карпыч, - я протянул ему пачку. Тот ловко заграбастал ее, взял себе сразу несколько сигарет. Одну сунул в рот, остальные исчезли где-то внутри пиджака. На указательном пальце домового вспыхнул крохотный зеленый огонек, от которого он и подкурил, после чего деловито забрался на кровать, сел рядом со мной.

- Не надоело тут куковать? – заговорил домовой после непродолжительного молчания.

- Сам не рад, - я удивился тому, что Карпыч впервые за время моего присутствия решил заговорить на эту тему.

- Боишься, что в кандалы закуют?

- Честно, не думал об этом. Наверное, не боюсь.

- Тогда пошто сбежал сюда? – резонно вопросил домовой.

Я не сразу нашелся, что ответить. А ведь и действительно – “пошто”? Как я уже упоминал, это целиком и полностью была инициатива моих друзей. Почему же я так легко согласился? Боялся наказания? Нет, не боялся. Скорее, переживал за своих близких. Находясь рядом с ними, я мог доставить им неприятности. А так… Я далеко, мое местонахождение официально ни для кого неизвестно. Если ко мне домой будут приходить из органов, Лена с чистой совестью может отвечать, что я в бегах, а где – неизвестно. Допрашивать с пристрастием ее все равно не станут. Время не то. Да и не такая я фигура, чтобы из-за меня человека истязать. По крайней мере, в это хотелось верить.

- Не хочу проблем для Берегини. И для Васьки.

- Для этого драного кошака? Да что ему сделается-то, окаянному?

- Слушай, Карпыч, чего вы друг на друга так взъелись? Оба же мне помогаете. Так зачем склочничать?

- А этот твой французишка считает нас, домовых, атавизмом, пережитком прошлого! Да на нас все дома́ держатся. Напомнил бы я ему, как мой прадед их брату под Бородино навешал по самое не балуй, да связываться не охота. Коли уж на то пошло, так он вообще не настоящий, а созданный какой-то ведьмой. А домовые, как и прочие, дети природы, существуют издревле. И не этому беженцу меня судить!

- Это ты про каких детей природы говоришь? – я надеялся, что в темноте моя улыбка видна не будет.

- Да про разных. Те же самые ведьмы жили рядом с людьми испокон веков. Домовые опять же, лешие, оборотни, вурдалаки, берегини.

- Вурдалаки – это вампиры в смысле? Как в фильмах?

- Ага, держи карман шире. У них общего только то, что и те, и другие кровь сосут. Вампир он ведь как? От человека почитай и не отличается. Разве что рожа бледная, да глаза краснющие. Ну, клыки, ясное дело. А вурдалаки… Те еще твари, скажу я тебе. У некоторых человеческого-то ни на грош не осталось, такие страхолюдины становятся, что смотреть без содрогания нельзя. Вампир одного-двух человек засосет, а вурдалаки в первую очередь кровь родных пьют. Помню, при князе Рогволоде один вурдалак три деревни вырезал. Понятно, кругом одни родичи жили. Поймали потом, конечно, но свое черное дело он сделал.

- Тогда почему мне не встречались ни вампиры, ни оборотни?

- А ты их искал? Да и молод еще. Ты же с самого начала на ведьмах зациклился. Присмотрелся бы вокруг повнимательнее, глядишь и нашел бы еще чего интересного. Не переживай, встретишь этих гадов, к бабке не ходи. Людям помощь не только от ведьм нужна. Тут ведь вот что еще. Вурдалаки только по ночам озорничают, а оборотня так и вообще выследить проблематично. Он же обычной жизнью живет. Это когда полнолуние на дворе – он с катушек съезжает. Правда, есть и такие, которые в любое время оборачиваться могут. Вот таких нужно особо остерегаться. Злые, кровожадные, беспощадные. Звери, одним словом.

Я задумался. Наверное, домовой был прав. Для меня главной целью после смерти супруги были только ведьмы. Месть застилала глаза, требуя выхода. Кроме того, Олег мне рассказал только о том, что бок о бок с нами живут лишь ведьмы. Не знал сам или же умолчал сознательно? Еще один вопрос, остающийся без ответа. Не хотелось бы попусту наговаривать на человека из-за собственной подозрительности. Тем более, сколько себя помню, человеком он всегда был положительным, на хорошем счету у начальства. Если уж на то пошло, то он с самой школы являл собой эдакий образец человечности и дружелюбия. Могло что-то измениться столь радикальным образом, что он лишился всех этих качеств? Не знаю. Как известно, чужая душа – потемки. Тут в себе иногда разобраться не можешь. Что уж про других говорить.

- Делать-то что собираешься? – Карпыч решил вернуть разговор в первоначальное русло.

- Думать, - честно признался я. – Не хочу бросаться вперед, очертя голову. Слишком много непонятного. Нужно все как следует взвесить. Единственное, что раздражает и связывает руки, так это то, что я теперь вне закона. Особо не побегаешь.

- Молодец, что горячку не порешь, - похвалил домовой. – А сейчас спать ложись. Время позднее, да и у меня еще дел вагон и маленькая тележка.

С поздним временем я был полностью согласен, а вот какие у домового могут быть дела в такой поздний час понять не мог, хоть убей. Он, бывало, пропадал иногда куда-то, но мне об этом не отчитывался. Что ж, утро вечера мудренее. Я лег в кровать, укрывшись одеялом по самый подбородок, и уже через несколько минут провалился в сон. Без сновидений.

Ни наступившее утро, ни следующее за ним мудрости не добавили. Я по-прежнему не видел никакого выхода из сложившейся неприятной ситуации. Единственное, пожалуй, что я мог сделать, так это сдаться властям, но каждая клеточка моего тела была категорически против этого. Поэтому я слонялся без дела по дому, как тигр в клетке, иногда заглядывая в пресловутый “Молот ведьм”. Раньше все руки не доходили до этой книги, а теперь времени было более, чем достаточно. Говорят, что после одобрения Папой, этот средневековый “шедевр” стал буквально настольной книгой инквизиторов. В основном, конечно, там был написан полный бред, призванный целью задурманить простых людей, затмить их разум, чтобы они безоговорочно принимали на веру каждое слово инквизиции и судей. Но попадались там и интересные строки. Например, в книге говорилось, что одной из задач ведьм, кроме вреда людям, было преумножение на зеле нечистой силы – оборотней, бесов, злых духов. Тогда, получается, Карпыч не соврал, и все это на самом деле существует. Кроме того, говорилось, что колдовству неподвластны сами инквизиторы, борцы с ведьмами и просто люди, оберегаемые священными обрядами и ангелами. Там даже имелась одна глава, посвященная колдунам-мужчинам. Авторы утверждали, что мужчины тоже колдовали, только владели таким даром считанные единицы. В основном же они напирали на то, что женщина повинна перед богом уже своим существованием, а если еще и с дьяволом спуталась, то жизни, как таковой, не достойна. Кстати, я где-то слышал, что благодаря этому талмуду Европа и потеряла основу своего женского генофонда, да и просто красивых женщин. Существуй в то время феминистическое движение, любому инквизитору не поздоровилось бы. Это я уже молчу об авторах самого “Молота”.

В один из вечеров я засиделся за штудированием книги далеко за полночь, постепенно начиная клевать носом, но упорно продираясь сквозь дебри изобилующих софизмов, иногда чересчур запутанных и возвышенных фраз. Из состояния полудремы меня вывел громкий стук в дверь. Сонливость как рукой сняло. Кого еще принесло в такое время? Неужели фамильяр решил наведаться в гости? Сердце тревожно екнуло. А если что-то случилось с Леной? Позабыв обо всем на свете, я опрометью бросился к дверям, выскочил в сени. За окошком царил мрак. Единственный фонарь на крыльце я на ночь никогда не зажигал, чтобы не привлекать лишнего внимания. И теперь искренне жалел об этом. Первый запал как-то разом сник, включилось благоразумие и нежелание спешить.

- Кто там?!

- Это я, Сашуль, - до боли знакомый голос Берегини звучал почти спокойно, но слышалась в нем какая-то надтреснутость, нечто, ему совсем несвойственное.

- Лена?!

- Да, родной, это я. Открывай быстрее, с фамильяром беда случилась.

Васька опять накуролесил и куда-то влез? Если Лена явилась сюда среди ночи, не боясь, что ее проследят, значит, и в самом деле что-то серьезное произошло. Рука потянулась к двери, чтобы снять крючок. И в этот момент что-то темное с силой толкнуло меня в бок, отбрасывая в сторону. Я ударился о стену, вскинулся навстречу опасности, собираясь влепить со всего размаху нападающему, но меня остановил окрик домового.

- Ошалел ты что ли?! Кому ты дверь отпирать собрался? Али совсем чутье потерял, пока бока здесь отлеживал?!

- Карпыч, ты чего творишь?! – возмутился я, понимая, что это домовой от души приложил меня. – Не слышишь что ли, Берегиня приехала?

- Это у тебя крыша уехала, а не Берегиня приехала! Глаза раскрой да к ощущениям прислушайся! Мне тебя учить что ли, как беду распознавать? Смотри, - он обернулся к двери. – Эй ты, за что мы договорились, чтобы я твоего охотника тут приютил?

Ответом послужила тишина. Какая-то глупая проверка. Я собрался было и дальше препираться с зарвавшимся домовым, но сдержался. Действительно, что-то я размяк без дела. Случись что-то с Реми, Лена нашла бы способ, как сообщить мне об этом. Помимо того, она не назвала его по имени, что по меньшей мере странно. Дверь что-то с силой дернуло с той стороны, и я мысленно поблагодарил сам себя за то, что весте с крючком я запер ее еще и на массивный засов. Снизу через щель потянуло сыростью и невероятным холодом. Прижавшись лицом к стеклу, я всматривался в ночь. Нет, ничего не разглядеть. Чудится только какое-то непонятное движение, будто что-то плавно перетекает из стороны в сторону. И звуки. Больше всего они напоминали гортанные щелчки хищника из знаменитой серии фильмов. Человек хоть и может их сымитировать, но Лена на такое точно не способна.

В стекло ударила уродливая дряхлая ладонь с черными длинными когтями. От неожиданности я отшатнулся. Карпыч что-то зло проворчал. Причем мне показалось, что это он ругался на старославянском. Впрочем, я мог и ошибиться. Дверь, покрывшаяся с нашей стороны колючим слоем инея, сотрясалась от ударов, которые становились с каждым разом все сильнее. В какой-то момент мне даже показалось, что она не выдержит, а из оружия я прихватил с собой только стилет. И отчего-то я сильно сомневался, что он поможет мне справиться с тем, кто явился из мрака. Я высказал свои опасения домовому. Тот грозно сверкнул глазами.

- Не сунется она сюда, потому как не приглашали. Вот если бы ты дверь открыл, то всем нам пришлось бы туго. С одним своим ножичком ты и правда бы не навоевал много. И не факт, что я смог бы помочь.

- Делать-то сейчас что?

- Ничего не делать. Спать иди ложись. Побесится – успокоится.

Совет хозяина дома прозвучал, как бред умалишенного. Идти спать, когда за дверью беснуется не пойми что? Но дверь держалась стойко, несмотря на то, что прогибалась внутрь под тяжелыми ударами. Не удивлюсь, если домовой ее как-то заговорил. Постояв минут десять и дыша через раз, я в итоге прислушался к совету Карпыча и отправился в постель. Правда, уснуть удалось лишь под утро. Всю ночь в окна скребли, что-то громыхало по крыше, будто там катали булыжники. Эта вакханалия сопровождалась протяжным завыванием, жуткими причмокивающими звуками, способными довести до отчаяния и седых волос простого человека. Я же вместо страха чувствовал раздражение оттого, что невесть кто мешает уснуть. Будь со мной все мои вещи, я бы рискнул выйти на улицу. Конечно, Карпыч говорит, что даже он не смог бы совладать с ночной гостьей, но, может, он немного преувеличивает. Надо бы еще выяснить, кто это решил навестить меня. Хотя, больше всего интересовал вопрос, как удалось меня найти здесь. Но я не исключал и того, что все это могло оказаться совпадением. Вокруг садового товарищества со всех сторон красовались леса. И если с одной стороны до оживленной дороги было всего пять-шесть километров, то в другую сторону лесной массив простирался на несколько десятков километров. Обитать в той глуши мог, кто угодно. С этими мыслями я и погрузился в сон на несколько часов.

Визиты чудовища продолжались несколько ночей подряд. Я ходил не выспавшийся, стал злой и нервный. Наверное, больше всего напрягало то, что ничего поделать с этим я не мог. Как назло, фамильяр Реми не появлялся, так бы я обязательно попросил бы – нет, даже потребовал бы – принести мне мой меч, обереги, цепь и прочее снаряжение. Увы, пушистый помощник где-то запропал. В душу закралось подозрение, что с началом марта кошачья натура взяла верх над мистической сущностью, и он теперь скачет где-нибудь по крышам, охмуряя местных кошек. Да, домовой, кстати, объяснил мне, кем была та ночная гостья. Ведьма, как и следовало полагать. Единственное, что меня ошарашило, его заявление про то, что ведьма была мертвой, а посему и более опасной. Ведьма-зомби – это даже похлеще ведьмы-оборотня, с которой я недавно имел возможность познакомиться. К сожалению, Карпыч не знал наверняка, откуда она взялась, но одно предположение высказал. Дело в том, что в чаще леса когда-то давно было кладбище. Только хоронили там не порядочных верующих людей, а самоубийц, иноверцев, разбойников, ведунов, ведьм, упырей. Упырей в прямом смысле слова. Вбивали кол в сердце, отрезали голову и набивали рот чесноком, после чего и зарывали в землю. Подумалось, что с моей верой в исконных славянских богов и мне там нашлось бы местечко. Получалось, что если тварь пришла оттуда, то на древнем погосте стало неспокойно, ведь многие десятки лет о нем уже никто ничего не слышал. Сомнительно, что это произошло из-за появления поблизости моей особы, но эту версию я отбрасывать все равно не спешил. В последнее время вокруг меня все туже закручивался водоворот событий, в котором я отчаянно барахтался, пытаясь не уйти камнем на дно.

В конце концов, я не выдержал сидеть в четырех стенах столько времени, а по ночам выслушивать печально-устрашающие завывания ведьмы. В одно тихое безветренное утро я взял с собой стилет, сигареты с зажигалкой, собрал несколько бутербродов на случай, если вдруг захочется перекусить, кусок черного хлеба да коробок соли. Из дома выходил тихонько, стараясь, чтобы не раздалось ни одного лишнего скрипа или шороха. Уверен, домовой моей самовольной отлучки не одобрил бы, а, значит, и знать ему об этом не нужно. Притворив за собой калитку, я бодро направился по неширокой улочке к виднеющемуся в полутора километрах лесу. То ли сказывалось раннее время, то ли и в самом деле сезон еще не наступил, но повстречался мне только один дед, одетый в линялые джинсы и поношенную телогрейку. Он сосредоточенно раскуривал самодельную папироску и на мое приветствие лишь скупо кивнул, резонно полагая, что папироса стоит большего внимания, нежели я. Не скажу, что я от этого расстроился. Чем меньше людей меня увидит или запомнит, тем лучше. Да, кто-то посчитал бы меня дураком, решившим сунуться в возможное логово ведьмы. Да и Карпыч подозревал об ее больших силах. Но я не собирался вступать с ней в прямую конфронтацию. По крайней мере, не сейчас, когда при мне, считай, и нету ничего. А вот разведать, что и как, чтобы потом вернуться во всеоружии, - это уже мой прямой долг и обязанность.

У самого края лес стоял сплошной стеной. Колючие лапы вековых елей плотно переплетались меж собой, образуя практически единый массив. Неужели никто по грибы и ягоды не ходит и не протоптал мало-мальски пригодную тропку? Хотя, возможно, она и имеется где-то на несколько сот метров левее или же правее, но я не собирался бегать вдоль всей лесной посадки и искать заветный проход, если таковой существовал. Вместо этого, низко пригибаясь, я смело двинулся вперед, отводя в стороны ветки, настырно пытающиеся приложить меня по физиономии. Удивительно, но густая стена исчезла через десяток-другой метров, начался обычный лес, по которому пройти не составляло труда. На несколько минут я задержался, достал черный хлеб и, поклонившись всему лесу сразу, с почтением положил кусок на землю.

- Прими, дедушка Леший, мой скромный дар. Не дай заблудиться во владениях твоих, не заморочь голову. Не со злым умыслом иду, по надобности скромной.

Пусть со стороны это и могло показаться наивным, но такое отношение к хозяину леса мне внушила еще с детства бабушка. Потом, когда подрос, я всегда удивлялся тому, как в ней уживалась истовая православная вера и уважительное отношение к лешему, в существование которого она, если разобраться, верить не очень-то и должна. Тем не менее, в моей голове накрепко засело, что, идя в чужой лес, следует сделать хотя бы небольшое подношение местному духу. А если уж забыл, то в следующий раз непременно исправь это недоразумение.

Через пол часа неспешной ходьбы я понял, что поговорка “чем дальше в лес, тем больше дров” полностью оправдывает себя. Все чаще приходилось пригибаться едва ли не до земли или же наоборот перелезать через поваленные стволы толщиной в несколько обхватов. Коварство последних заключалось в том, что они были покрыты толстым слоем наледи. Про голые ветви кустарника и говорить нечего – цепляются за одежду, тормозят продвижение. А еще спустя четверть часа над землей начал стелиться туман – молочно-белый, густой. Он полз мне навстречу, двигался, извивался будто живое существо. Его высота не превышала полуметра, но с каждым шагом он поднимался все выше и выше. Появилось противное чувство, что кто-то невидимый прячется в этом мареве, следит хищным взглядом, выжидая удобного момента для того, чтобы броситься.

Шагать дальше среди такой пелены не представлялось возможным. Я развернулся назад, чтобы направиться к дому, но туман как-то сам собой окутал меня со всех сторон так быстро, что я и опомниться не успел. Пройдя почти вслепую сотню метров в обратном направлении, я чуть не подвернул ногу на какой-то коряге. В сердцах собирался ее откинуть, но вовремя одумался, подобрал, чтобы ощупывать дорогу перед собой. Чувствовал я себя как никогда беспомощным, слепым котенком, тыкающимся наугад своим мокрым носом. Даже хуже – слепцом, от которого убежала собака-поводырь, и который вынужден теперь стоять у края проезжей части оживленного проспекта в надежде, что кто-то обратит на него внимание и поможет перейти на другую сторону или доведет до дома. Мне, собственно, надеяться было не на кого. Интуиция, обычно не подводившая меня, забилась куда-то далеко и отказывалась работать. Где-то высоко раздалось громкое хлопанье крыльев и насмешливый крик ворона. Черная птица пророчила беду, вещала о скорой гибели. Ну уж нет! Только не сегодня. Я, к счастью, жив-здоров и руки опускать не собираюсь.

Медленно, но верно, я двигался вперед. Хотя насчет “вперед” я, возможно, и погорячился. Главное, что я не стоял на месте, а там, глядишь, кривая вывезет. Я, конечно, никогда не любил полагаться на авось, но иногда без него было просто не обойтись. Шаг за шагом, стиснув зубы, я пробирался сквозь завесу. Ощущение чужого взгляда усилилось стократно, в голове раздавался легкий шелест, как будто морские волны разбивались о прибрежные камни. Затея пойти на разведку уже не казалась такой уж блестящей. Но поворачивать назад было поздно. Точнее, поворачивать особо и не куда.

Мельком взглянув на часы, я отметил, что блуждаю уже около трех часов. По всем моим прикидкам туман просто обязан был рассеяться, но создавалось впечатление, что он стал еще гуще. Скрип обледенелых веток, хруст снега под ногами, завывание ветра среди верхушек сосен и елей. Почему-то ветер резвился только там, сверху, начисто игнорируя подлесок. На грани слышимости я различил какой-то странный звук, остановился, прислушиваясь. Кто-то подвывал? Нет, не похоже. Я побрел на звук и вскоре понял, что это пение – хриплое, протяжное, наполненное болью и тоской. Слов разобрать не получалось, но звучало оно как-то… Жалостно? Если это ведьма, то откуда такой мотив? Обычно они пытаются напугать, будь то зловещий хохот или же абсурдные стишки, которыми разве что детей стращать. Слыша эту песню можно было представить только крестьян, работающих в поле от зари до зари на барина и клянущих свою нелегкую судьбу.

Туман впереди поредел, начал потихоньку расползаться в стороны, прятаться под пнями и корягами. Я ускорил шаг. Ходьба в стиле “ежик в тумане” уже порядком поднадоела, ноги сами стремились вынести прочь из этого “нигде”. Минута, другая, третья – и вот я уже стою на краю большой поляны. Да, Карпыч определенно был прав насчет старого погоста. Взору предстали каменные покосившиеся надгробия, полуистлевшие кресты, имелось даже несколько строений, напоминавших низенькие покосившиеся склепы, на дверях которых позвякивали проржавевшие насквозь цепи. Было странным видеть все эти атрибуты на кладбище, предназначенном для, мягко говоря, отребья. Особенно бросались в глаза несколько куч желтого песка, нарытого, скорее всего, относительно недавно.

На всякий случай достав стилет, я аккуратно двинулся меж могил, с интересом разглядывая иногда весьма вычурные надгробия. Возле одного даже остановился. Каменная плита, сверху украшенная небольшой, но искусно выполненной статуэткой, изображавшей не то фавна, не то черта или бесенка. Фигурка казалось живой, в особенности поражали глаза – два маленьких камушка, горящие жаркими угольями. На лице – или морде? – выражение надменности и пренебрежения ко всему сущему. В одной руке длинный трезубец, вторая держит переливающуюся дымчато-серым цветом сферу. Отерев с плиты толстый слой сизого мха, я с трудом разобрал выбитую на ней дату – первая половина семнадцатого века. М-да, и в самом деле старый погост, если не сказать древний.

Между двух песчаных куч что-то белело. Туда я и направился, хотя и так догадывался, что там увижу. Кости. Два скелета лежали череп к черепу. Дочиста обглоданные, без всяких следов одежды. Многие кости раздроблены, как если бы их кто-то разгрыз. Определить, кому принадлежали останки, не представлялось возможным. Правда, некоторые предположения все же имелись. Неподалеку обнаружились разбросанные консервы, погнутый охотничий нож и металлоискатель. Ясно, “черные копатели”. Любители поживиться за счет спрятанных сокровищ. Однако, это кладбище наживы им не принесло. Вот не зря я всегда полагал, что большая часть бед исходит от всякого рода научных экспедиций и таких вот кладоискателей. В попытках разгадать тайны и отобрать у земли спрятанные сокровища они обычно имеют неосторожность будить дремлющее зло. Только я не совсем понимал, как это вяжется с появлением возле моего дома ведьмы. Тревожить меня она начала относительно недавно, а останки выглядят так, словно пролежали здесь не один год. Правда, если допустить, что их долго и методично обрабатывали, скажем так, при гастрономическом подходе, то…

Инквизитор для охотника. Часть 2