Тварь. Часть 3
***
08 января 2008г.
Генератор, спрятанный в сарае, примыкавшем к дому с задней стороны, затарахтел размеренно и не особо громко, абсолютно не раздражая.
Электричество, вырабатываемое им, давало освещение и тепло, позволяя работать лампочкам в светильниках и обогревателям, коих в доме оказалось целых три.
Но сильнее удивила Ботвина кухня. Новый хозяин дома умудрился каким-то образом завести в лесной домик не только микроволновку и электрическую духовку, но и достаточно большой, новенький холодильник.
Кухня, одна спальня и просторный зал — вот и весь дом. Но все же Семён поймал себя на мысли, что ему домик действительно понравился. Просторно, но не пусто. Комнат мало, но больше и не нужно. Всего в самый раз. Для отдыха вдали от цивилизации — достаточно.
Запустив генератор, Михаил зашёл в дом и принялся скидывать с себя верхнюю одежду, хоть в доме ещё было холодно.
— Ты есть хочешь? У меня в машине запас питьевой воды и еды. Тут, в принципе, тоже есть припасы, но, по большей части, консервы, крупы и макароны.
Семён отрицательно помотал головой, отказываясь от пищи. Есть ему действительно не хотелось. А вот осмотреть дом он желал, чему и посвятил первые полчаса своего пребывания в охотничьем домике.
Интерьер домика подтверждал, что это действительно охотничий домик. Место, в котором может переночевать человек, промышляющий или увлеченный охотой. На одной из бревенчатых стен висело панно из рогов. На другой — старая, скорее декоративного, нежели боевого, вида двустволка.
— Оно не стреляет. От прошлого хозяина мне досталось. Да и рога тоже. Старик охотиться любил, да старость — штука такая... Вот и продал он мне дом. Сторговались как-то легко с ним. Хороший старик. Много интересного рассказать может и о лесе, и о местах здешних.
Семён непроизвольно кивнул, продолжая осматриваться по сторонам. В зале из мебели были лишь пара табуретов и большой диван, укрытый вязаным пледом.
Спартанская, но при этом, уютная обстановка, вполне подходящая для отдыха.
Видя заинтересованность гостя домом, Михаил заговорил вновь:
— Единственный минус — удобства во дворе. У деда, как я уже говорил, вообще будка терпимости была сколочена из досок. Я, в первую очередь, облагородил нужник и теперь он кирпичный, с большим септиком. Уж не знаю, как его откачивать, но так все же явно лучше.
Семён хмыкнул. Упоминание туалета, расположенного на улице, лишний раз подчёркивало отдаленность от цивилизации.
— А бар тебя тут есть?! А то холодновато что-то...— пробурчал Семён, присаживаясь на диван.
***
Спиртное у Михаила нашлось. Не ахти какой выбор, но все же варианты были. Для себя Семён выбрал армянский коньяк с золотыми звёздами на бутылке. Звёзды напитку были даны явно авансом, но Ботвина это не смутило.
Сам же хозяин домика выбрал водку, на которую и приналёг. Разговаривали сначала вяло и на отвлеченные темы, но вскоре холодок таять и разгорячённые спиртным мужчины перешли на более личные темы.
— Слышь, Миха, а ты то почему не женат?! Ты, вроде, мужик ничего... Не урод, бабки есть. Бизнес вот поднимать пытаешься. Иди ты это, не по этой части, а?! — с прищуром поинтересовался раскрасневшийся Семён, опрокинув очередную стопку коньяка.
Михаил громко рассмеялся.
— Да был я женат. Дочка от первого брака. Но как-то... Всех сравнивать с первой начинаю. Стоит познакомиться с девушкой или женщиной — начинаю сравнивать. Стрижка у Оли лучше. Или нос красивее. Смех задорнее. Понимаю, что бред, но нафига кому такое нужно?! Тебе бы вот, например, понравилось, если бы тебя постоянно сравнивали с кем-то?
Семён, никогда и никого в этой жизни не любивший кроме себя самого, удивлённо крякнул и задумался.
— Да фиг знает. Никогда не думал об этом. Да и зачем усложнять?! В койку затащил - а дальше будь как будет. Или ты в монахи податься решил?! Целибат там, все дела?!
Михаил вновь рассмеялся.
— Да нет, какой уж целибат. Просто возраст уж какой?! Правильно. Тут о быте думать нужно, а не о койках. Как бы эту койку заправить поудобнее, а не раскачать погромче. Да и нет у меня сейчас на это время! Сам знаешь, какие у нас проблемы. Завал бы этот разгрести и то хлеб! Эх... Был бы Олег жив...
Воспоминания об Олеге несколько насторожили Семёна, но он лишь согласно кивнул.
Но Михаил, затронув эту тему, решил не менять ее и продолжил:
— Вот ты с моим братом сколько лет работал! А я... Редко виделся с ним. У нас всегда так было — вместе долго находиться мы не могли. Ссорились, ругались. И ведь оба понимали, что ближе друг друга у нас никого нет и не будет. Но это все из-за характеров, наверное. Не уживались. Вот и в последнюю встречу поругались так, что даже созваниваться прекратили. Я хотел, было, помириться, да видишь, как оно повернулось... Не успел. Минута делов, а не успел. Одно словно - "Прости".
Слова Михаила напомнили Ботвину о сне, который он увидел по пути в лес. Мурашки пробежали по его спине, стоило мужчине вспомнить неестественно выгнутую шею Олега.
— Эй, Сём! Ты чего побледнел то?! Так! А рюмка почему пустая?! Так не пойдет!- заявил Михаил и сам наполнил рюмку компаньона.
Тот, едва дождавшись, когда стеклянный сосуд наполнится янтарной жидкостью, схватил рюмку и быстро опрокинул ее, проглотив содержимое одним глотком.
— Правильно... За тех, кого знали — не чокаясь! — одобрительно прокомментировал нетерпение Семёна Разанов и последовал его примеру.
И тут с улицы до мужчин донёсся громкий и протяжный вой. Где-то вдалеке, в глубине леса, надрывая глотку, завыл волк.
***
Опьянение как-то мигом отпустило и Семён, резко вскочив на ноги, подошёл к окну и посмотрел в сторону леса. На улице стремительно темнело, из-за чего лес казался сплошной стеной, закрывающей воющего хищника от людей.
— Да не увидишь ты его, Сём. Он далеко. Бывает, что волки выходят к дороге, но редко. Я такое видел лишь раз, да и то отделался лёгким испугом.
Но волк, явно не согласный со словами Михаила завыл вновь.
Семён обернулся к компаньону и с усмешкой спросил:
— Далеко, да?! Да он как будто под калиткой твоей сидит вообще!
Разанов как-то сразу посерел лицом и, подскочив на ноги, заметался по залу.
— Скоро бензин в генератор заливать нужно будет! А если эта тварь во двор залезет?! Хотя...
Произнеся последнее слово с характерной задумчивой интонацией, Михаил направился в сторону спальни, не объяснив гостю своих действий. Семён пожал плечами и последовал за хозяином дома.
К удивлению Ботвина, Михаил, встав на колени, принялся ощупывать пол под кроватью, что-то бурча себе под нос.
— Миха, ты чего?! — удивлённо протянул Семён, не понимая, что же Разанов выискивает на полу. Но тот лишь отмахнулся от гостя и продолжил ощупывать доски пола.
Одна из них, к удивлению Семёна, слегка подалась вниз. Михаил издал восторженный вопль и принялся тянуть доску на себя, открывая нишу в полу.
Запустив руку в образовавшееся отверстие, Михаил склонился ниже и принялся что-то выискивать под полом.
Затем, явно найдя то, что искал, принялся вытаскивать какой-то длинный свёрток.
— Возьми! Тут ещё есть! — окликнул Семена Михаил, протягивая что-то длинное, завёрнутое в промасленную мешковину.
Вскоре он вытащил второй такой же свёрток и принялся разворачивать его прямо на полу.
Увидев, что же именно было завернуто в промасленную тряпку, Семён присвистнул. Его глазам предстало старое, явно советских времён, ружьё.
— Это что такое, Мих?! — удивился Ботвин и сжал крепче свёрток, который так и продолжал держать в руках.
— Это от бывшего хозяина дома подарочки остались. ТОЗ-54 собственной персоной. Дед старый стал. Думал уж было сдать их в органы, да я его уболтал. Стволы в лесу лишними уж явно не будут. Мало ли.
Вновь пошарив в тайнике, Михаил вытащил на свет коробку патронов. Латунные гильзы призывно заблестели под электрическим светом.
— И нахрена тебе сейчас эти ружья?! — недоуменно протянул Семён, уже подозревая, что услышит в ответ.
Изрядно захмелевший от водки Михаил поднял глаза на компаньона и с каким-то одержимым видом ответил:
— Мы пойдем охотиться на эту воющую тварь!
***
Переломить стволы. Вставить два патрона. Курки пока не взводить.
Эту последовательность действий Семён повторил про себя несколько раз и наконец-то понял, что готов перейти к действиям. Щелчок — переломить стволы. Выполнено.
Вогнать два снаряженных патрона в стволы.
Щелчок. Готово. Останется лишь взвести курки и нажать на спусковой крючок.
Семён, ранее никогда не стрелявший из ружья, несколько опасался смертоносной палки, попавшей ему в руки. Но и отпускать Михаила одного не хотел.
А Разанов, напустив на себя воинственный вид, быстро оделся и распихал по карманам патроны. Поторапливая Ботвина, он переминался с ноги на ногу возле входной двери, готовясь отправится в лес.
Семён пытался было вразумить компаньона, но тот отказывался прислушиваться к голосу разума.
— Сёма, если сдрейфил — так и скажи! Я тебя насильно не тащу! Просто в два то ружья мы всяко быстрее справимся с этой тварью! Ты просто представь, что тебе ночью приспичит до ветру сходить, а эта тварь по двору лазит! Каково?!
Семён, прикинув на секунду, мысленно согласился с изрядно захмелевшим Михаилом. Вслух, однако, он свои мысли озвучивать не стал. Напротив, вновь принялся отговаривать Разанова.
— А если он там не один?! Ты об этом не подумал?!
Издав смешок, Михаил помотал головой.
— Да не ссы ты! Стоит разок шмальнуть из ружья, и волки просто разбегутся. Один или нет — без разницы!
Помотал головой, Семён обречённо подошёл к двери, пропуская Михаила вперёд.
***
У самой кромки леса мужчины остановились, словно собирая всю решимость в кулак. Вой разносился по округе уже несколько раз, но воинственный настрой Михаила никуда не делся. Напротив — мужчина лишь в очередной раз принялся подгонять своего компаньона.
— Шевели ногами, не то все волки от старости сдохнут!
Пьяный гогот Михаила уже порядком поднадоел Ботвину, но тот шел молча, стараясь чаще смотреть по сторонам.
И тут тьму, уже сгустившуюся в глубине леса осветила вспышка. Подскочив от неожиданности, Семён ошалело пялился вдаль, пытаясь понять, что же это было.
— Никогда не видел молнию зимой? — издав громкий смешок спросил Михаил. Увидев недоумение на лице Семена, принялся объяснять:
— Это была простая молния, Сём. Явление такое погодное. Зимой ее, конечно, редко можно увидеть, но бывает. Да только вот по словам старика, что дом мне продал, тут она бывает частенько. Он и сам ее видел, да и в деревне ему рассказывали. Когда ещё было кому рассказывать, конечно. Местные, кстати, с легендой одной связывали эту молнию. Сказки, конечно, но все же. Фольклор, блин. Так вот... Жили якобы в здешних краях два друга. Зверя били и промыслом этим жили. Мясо, шкура... Неплохо жили, но и богачами не были. Бывало, накопят шкур и сообща на ближайший торг несут. И вот после одного такого торга Макар, один из друзей, перебрал спиртного, да и сболтнул, что поторговали они с другом удачно. Макара Федор с трудом утащил домой, да через лес чуть ли не пинками гнал... Да только не дошли они. Слова Макара слышали любители лёгких денег, да обогнав друзей, затихорились чуть ли не у самой деревни.
Федор, тот, что не пил, деньги, полученные за товар, припрятал, как мог. И Макару не сказал. Как уж там вышло — но напали на них неожиданно и давай деньги искать. Помяли для затравки и пообещали убить, если деньги не отдадут. Макар на колени упал и принялся пощады молить. Клялся — божился, что деньги у Федора. Мол, только он знает, где все до копейки. Бандиты тогда начали пытать и мучить Федора. Пальцы ломали, резали, кололи... Молчал мужик. Только зло и с осуждением на Макара смотрел. А тот от страха портки обделал. Потешались над ним, да внимания не обращали. До поры... Пока не надоело пытать Федора. Тогда Макара на ноги подняли и поставили перед выбором — либо ты друга своего убьешь и деньги найдешь, либо мы тебя и его. И обыщем уже обоих. Макар, трус такой, Федору то нож в грудь и воткнул... Раздел труп, но денег так и не нашел. А не нашел он их из-за того, что были они у него. В штанах. Это уже бандиты после смерти Федора узнали. Ну и разозлись они естественно на труса этого... Не убили, нет... Хуже.
В лесу два дерева росли. Их все местные знали. Два дерева, переплетающихся между собой привлекали внимание. И вот под ними уже тогда была яма глубокая. Сначала вниз на метра четыре уходит, а затем — вбок. Проваливались иногда зазевавшиеся путники в нее, да выбирались с помощью. Но все, кто там побывал, рассказывали странное — мол, голоса там в яме какие-то слышны. Кто деда своего покойного слышал, кто слышал соседа, отошедшего намедни, да силуэт его мерещился... Туда-то бандиты и сбросили тело Федора, а затем и живого Макара...
Никто уж не помнить почему, но мимо деревьев этих и ямы, никто из деревенских месяца два не ходил... Поэтому и вытащить Макара оказалось некому. Голод, холод, жажда... Голоса, что-то требующие... Короче, Макар начал есть тело Федора. Нож то, которым Макар друга зарезал, бандиты не тронули. Так и оставили в груди убиенного.
А когда мимо дерева все же прошел старик, Макар привлек его внимание жалобным визгом.
Вытащили его... И сами с помощью веревки в яму спустились. Увидев, что натворил Макар, жалеть его не стали. Просто сбросили вниз и ушли. Напоследок осыпали проклятьями, пожелав мучительной смерти, которую он заслужил. Усерднее всех проклятьями сыпала старушка, которую деревенские ведьмой считали.
Пока он жив был, люди клялись, что по ночам его вой слышен. Но вскоре и он превратился.
Тут странности и начались! Деревья эти, что рядом с ямой росли, всегда молодежь привлекали. Парочки свои имена на них вырезали в знак вечной любви. Друзья таким же образом братались. Макар и Федор не были исключением. Их имена так же стволы деревьев украшали. И знаешь... В то дерево, на котором было вырезано имя убийцы и людоеда, молния и начала бить. Оно лишь обгорает слегка, да и все. Темное стоит. Безжизненное. А вот то, что рядышком — живехонько. Не растет только ввысь, но живо.
Вот так до сих пор молния и лупит в дерево, а то все никак не сгорает.
Семён слушал сказку Михаила с улыбкой, не веря ни единому слову из его рассказа. Чуть ли не в каждом уголке планеты могли рассказать похожую историю и попытаться выдать ее за реальные события, произошедшие в прошлом.
Но Михаил, немного переведя дух, продолжил:
— Но и это ещё не всё... Старик рассказал мне по секрету, что Макар это и не помер вовсе. Он просто перестал быть человеком. В конец оскотинился и стал зверем. Переродился в яме и стал под стать своей душе — черным, уродливым. И, бывает, бродит по округе, пытаясь обрести покой.
Договорив, Михаил, не посмотрев на Семёна, свернул влево. Туда, откуда, по его мнению, и доносился вой.
Семён в очередной раз подивился тому, как легко люди верят любой сказочной истории, забывая простую истину: главные чудовища — звери в человеческом обличии. Звери, ничуть не отличающиеся от нас самих.
Но говорить Ботвину ничего не хотелось. Он хотел лишь одного — поскорее покинуть этот лес и, приняв очередную порцию коньяка, завалиться спать.
Он давно уже замёрз и не хотел лазить во лесу до самого утра. Но Михаил неумолимо пёр вперёд, меся снежные барханы.
Покачав головой, Семён крепче сжал опостылевшее ему ружье и постарался ускориться.
***
— Прогулялись — пора и домой, — пробурчал Семён, почти догнав Михаила.
Но тот отмахнулся от компаньона словно от назойливой мухи и продолжил идти.
Семён готов был ударить его, повалить на снег и несколько раз сильно тряхнуть, чтобы мозги в бестолковой голове Разанова заработали. Но он этого не сделал по нескольким причинам.
Причина первая — новая вспышка молнии, перечеркнувшей потемневшее небо и ударившая куда-то в лес.
Причина вторая — вой, раздавшийся откуда-то неподалеку сразу после удара молнии.
Сердце Семёна бешено заухало в груди, разгоняя кровь по дряблым мышцам, не привыкшим к физической активности. Адреналин подстегивал тело бежать. Бежать, как можно дальше... Да только Ботвин не успел. Волки оказались позади него.
Четыре хищника свалились, приближаясь медленно, но неумолимо. Пригнувшись к покрытой снегом земле, они, казалось, выжидали удачного момента для прыжка.
Но Семён не собирался сдаваться легко.
В голове его металась одна — единственная мысль: их четверо. Четыре хищных твари, готовых порвать человека, оказавшегося на их территории в неурочное время. А патрона у него только два. Да и то не известно, что это за патроны... Обернуться, взвести курки, навести стволы на волков и... В случае осечки потерять драгоценные секунды.
Решив не рисковать попусту, Семён припустил вслед за Михаилом.
От чего-то ему вспомнилась передача про волков." Волки нападают на слабых, бегущих последними, особей. Именно поэтому их и именуют санитарами леса".
Новая мысль заставила его ещё сильнее ускорится. Он вдруг понял, как ему спастись. Вспомнилась не только передача, но и анекдот. Ему нужно бежать не быстрее волков... Всего лишь быстрее Михаила.
Увидев впереди спину Разанова, Семён щелчком взвел правый курок и вскинул ружье на изготовку.
Прицелившись навскидку, спешно нажал на спусковой крючок.
Отдача ударила в плечо так, что он, чуть было, не уронил ружье в снег.
Вскрик Михаила не остановил его. Напротив — Семён только сильнее ускорился, желая обогнать Разанова хотя бы на несколько метров.
***
Два дерева действительно переплелись. Одно из них действительно принимало на себя удары молнии и почернело от высоких температур.
Семён с удивлением смотрел на два этих дерева и не мог поверить. Но они были в каком-то метре от него. Прильнув спиной к тому дереву, что не было опалено молнией, сидел раненый Михаил Разанов и с ненавистью во взгляде, пялился на Семёна.
От чего-то Ботвину захотелось объясниться с человеком, приговоренным им к смерти.
— Ничего личного, Миш... Правда. Ты сам виноват! Это было твоей идеей! Чертовски глупой, нужно сказать, идеей. Но умирать я не хочу. А волки... Волки — хищники. Их повадки хорошо изучены. Ты вот, например, помнишь, что нападают они на больных особей?! Нет?! Зря... Нужно было больше читать, Миша! Мне не было нужды убивать тебя. Мне нужно было лишь сделать из тебя больную особь. И ты со своей кровоточащей ногой стал для волков жертвой.
Монолог дался Семёну с трудом. Лёгкие все ещё горели от бега, но он старался не обращать на это внимания.
— Ответь честно — Олег из-за тебя умер?! — тихо, с какой-то обречённость в голосе проговорил Михаил, и откинул голову назад. Затылок его стукнулся в ствол дерева и с веток вниз посыпался снег.
Семён кивнул. Подумав несколько секунд, ответил:
— Да, Миша. Да, из-за меня. Понимаешь, твой брат помешал мне. Он хотел продать свою долю нашим конкурентам, а я допустить этого не мог. У меня были далеко идущие планы, и я не мог допустить такого исхода. Радуйся, что Олег умер быстро. Любовнице его повезло меньше. Да и так ли все это важно? Тебе о себе думать надо, Миша.
Волки приближались к своей жертве, истекающей кровью. Запах багряной жидкости пьянил хищников, но они все равно сдерживали свой порыв наткнуться на двуногого и пустить в ход свои острые клыки.
Волки вышли к Михаилу с двух сторон медленно и настороженно. Вожак с черно-серой спиной, исподлобья посмотрел на Семёна, явно опасаясь ружья в его руке.
Оскалившись, вожак глухо зарычал, надеясь отогнать двуногого с палкой, выпускающей огонь. Ботвин хмыкнул и отошёл на шаг назад.
Продолжение следует...