Жду новый пост

Серия «Мракобесы (фэнтези, автор Полина Крутикова)»

— Стёпа, ну обрати меня, а! Ну чё тебе сложна-а-а! — я размазывала по щекам слёзы, повиснув на Стёпе, и громко шмыгала носом. Наш клыкастый сосед-вампир прижимался к стене, стараясь отползти к выходу из кухни. Я впилась ногтями ему в ладонь.
— Лёля, ты чё, совсем с ума сошла? Да мне потом твоя сестрица все клыки повыдёргивает, если я тебя трону! Да и вампиризм, он, знаешь, несёт некоторые сложности… Ой, отпусти! Пожалуйста, Лёля…
— О, ничё тут, всемирный потоп! Пора искать себе пару, чтобы оказаться в числе выживших тварей? — я почувствовала тёплую руку на макушке, дёрнулась и выпустила Стёпу. — Ты чё ревёшь-то, Лёлька? Имя, адрес, номер телефона, щас наколдуем твоей причине прыщи на причинном месте!
— Да ну тебя, Лита! — я скинула с головы сестрину руку. — От вас обоих вообще никакой помощи! И поддержки! Понятно?! — я вскинула заплаканное лицо и уставилась на Литу. Сестра сощурила лукаво глаза, скрестила на груди увешанные браслетами руки и посмотрела на меня. Точнее, не так. Она прямо ПОСМОТРЕЛА. Этим взглядом сестра всегда читала, что у меня на душе, а потом кто-нибудь непременно оказывался пострадавшим.
— Показывай.

Я прерывисто вздохнула и снова шмыгнула носом. Показывать — не хотелось. Я, конечно, ведьмой не была, но тоже могла предсказать, что за этим последует. Я молча протянула сестре телефон.

— И кто это?
— Филипп…
— Только не говори, что ты опять нашла его на том сайте!
— Ну да, нашла, и что? Что в этом такого?! С обычными скучно!
— Я дико извиняюсь, девочки, чё за Филипп, чё за сайт, и как это связано с вампирами? — вконец растерянный Стёпа вытянул шею, чтобы тоже заглянуть в экран. Я всхлипнула.
— Это сайт знакомств…
— Нет, ты договаривай! Это сайт знакомств для магов, нечисти и прочих личностей, у которых бегущей строкой на лбу «не стоит строить отношения»! — Лита всплеснула руками и сунула мне телефон обратно.
— А что? О чём с парнями-то говорить, если моя сестра — ведьма, а сосед — вампир! Да у нас даже кот — вампир! Я не хочу скрывать от своего партнёра большую часть своей жизни!
— Филипп как Филипп… и ничё в нём такого, знаешь ли… — пробурчал Стёпа. Лита хмыкнула.
— Ну и чё ревёшь тогда опять? У него магические способности оказались сильнее общечеловеческих? Могу помочь, — сестра шумно пододвинула к себе табуретку. — Предыдущий оказался полудухом-полудурком и пытался подсадить в тебя тёмную сущность. Ещё один был инкубом. Ну, тут было хоть с одной стороны неплохо… а этот что? Зовёт на свидания в склеп, а цветы дарит искусственные? Дак это у него денег просто нет, дело не в сущностях.
— Что… Фу, Лита! Нет! Просто… просто он не хочет… не хочет быть с человеком! Ему нужна… ну… особенная! Такая же как он! А он — сильный практик! А я бы стала вампиршей! Круто же, ну? И… и я… ещё он не знает, что на самом деле я — обычная. Человек! Я не смогла признаться…
— Ты и так особенная! — возмутился Стёпа и тут же как-то стушевался. — Ну. Это я тебе как друг говорю, в общем-то… ну и как вампир.
— Особенно глупая. Если этому Филиппу так нужна самая что ни есть уникальная, пусть откопает её на кладбище и соберёт из разных частей — будет самая необыкновенная, послушная, молчаливая. А ты завязывай реветь из-за какого-то придурка! Ишь, сильный практик тут нашёлся… Мы его с девчонками пробьём, палец даю на отсечение, «Битва экстрасенсов. Зажопинск» — его потолок!
— Он мне нравится, Лита! — я плюхнулась на табуретку и уткнулась в колени. В глазах защипало. — А я… а он меня теперь бросит, когда узнает, что в нашей семье на самом деле ведьма ты, а не я!
— Действуй на опережение. Брось его первой, — заметил Стёпа и пожал плечами.
— Стёпа!
— Что?
— Короче, всё! Хорош тут сырость разводить, только плесень вывели! Стёпа — приготовить ей горячий чай, Лёля — его выпить. Ясно? А я пошла. Мне заказали два флакона зелья от выпадения волос, — Лита щёлкнула меня по носу и как бы невзначай бросила на стол один из своих браслетов.

Браслет был из бирюзовых, как морская вода, камушков, тёплых и гладких. Я аккуратно поддела его пальцем. Камушки мелодично звякнули. Я знала, что каждый браслет жил на сестрином запястье неспроста. Этот скользил в пальцах, как струящаяся ткань, как отполированные до блеска чётки. Успокаивало.

Наверное, сестра была права. Так часто права, что это утомляло. Она умела читать людей, умела путать чужие мысли, общаться с духами… да много чего она умела. Я оттирала с пола присохший свечной воск, находила разбросанные по комнате птичьи черепки, вела соцсети нашего магического салона, помогала сестре плести амулеты. Я всегда находилась рядом с этой магией, в эпицентре, за сестриным плечом. Но никогда не внутри.

Я притянула к себе кружку с чаем, добавила в неё щедрую ложку яблочного джема и шмыгнула носом.

— А между прочим, у меня тоже был шанс стать ведьмой. Если бы нашей прабабушке не приспичило меня тогда спасти.

***

Мне тогда было лет девять, Лите — десять. Это лето, как и прочие, мы проводили у прабабушки в деревне. И я уже тогда знала, что она, как и Лита, — ведьма.

— Баба, а почему ты учишь колдовству только Литу? Почему не нас обеих? — я водила пальцем по разноцветному покрывалу из лоскутков и старалась спросить так, словно меня это не очень-то и волновало. Я не понимала тогда, что быть ведьмой — это такая же врождённая особенность, как мои веснушки, рассыпанные по щекам и коленкам.
— Лита ведает, одуванчик мой. Она наполнена ведовством, как кувшин — молоком. А ты чистая и лёгкая, как пушинка. Ты другая.
— А если и я хочу… ведать? Это как-то… можно научиться? Как петь?
— Очень многое в нашем мире возможно, одуванчик, да не всё есть благо. Иди вон лучше завари-ка чаю с мятой.

Прабабушка рано ложилась и рано вставала, а мы с Литой, спрятавшись под одеялом на печке, как две мыши, могли полночи шептаться обо всём на свете. Я прижималась боком к костлявому сестриному плечу и слушала, как тикают большие деревянные часы с маятником в виде еловых шишек.

Тик-так. Тик-так.

— Лютик, слушай… А ты, ну… ты не знаешь, можно ли кого-то тоже сделать колдуньей?
— Баба говорит, что нельзя. Что так можно только плохое сделать.

Я замерла. Тик-так. Тик-так. Часы и дыхание сестры рядом.

Лита вздохнула.

— В одной из бабушкиных книг мы такое видели. Но баба сказала, что нельзя и всё. Что это грех. И что-то про душу. А тебе зачем?
— Просто так, — я шумно выдохнула.
— А знаешь, мы с бабой нашли в лесу такую поляну с земляникой, пойдем завтра собирать…

На следующий же день, когда прабабушка с Литой ушли за травами в лес, я тихонько отворила тяжёлую дверь в бабушкину кладовую. Там пахло сушёной полынью, книжной пылью и моим стыдливым страхом. Я точно знала, что поступаю неправильно. Но я, та маленькая девятилетняя девочка, слишком мечтала о волшебстве, о том, чтобы быть похожей на старшую сестру. О том, чтобы тоже стать особенной.

Всегда казалось, что меня, младшенькую, родители балуют чуть больше. Сестра обижалась, когда меня не ругали за украденную из вазочки конфету или двойку в школе. А я думала всегда только о том, что отдала бы все сладости в мире ради того, чтобы стать волшебницей, как Лита и феи из мультфильмов.

Книги были тяжёлые и ветхие, а буквы на жёлтых от времени страницах совсем не похожи на те, что я привыкла видеть. Я хватала книги без разбора, слыша в ушах бешеный стук своего сердца и ожидая, что прабабушка с Литой вот-вот вернутся.

«Ритуал по обращению души человеческой в душу ведомую и ведущую».

Зелёная книга. Бархатная обложка. Мягкая.

Мне казалось, что витиеватые буковки смотрят на меня, смотрят так хитро, как лисички в сказках, и улыбаются. В горле жутко пересохло, я захлопнула книгу, выскочила из кладовой и плотно заперла за собой дверь.

Книгу я спрятала за поленницу в сарае, но весь день ощущала на пальцах шершавый бархат её обложки.

***

— Лита, пообещай, что не скажешь бабе. Пообещай! — я протянула сестре мизинчик и облизнула пересохшие губы. На стене снова мерно тикали часы. Тик-так. Тик-так. Я почти слышала, как скачут мысли в голове у сестры. Быстро-быстро, как маленькие птички на ветках.
— Обещаю.
Я молча вынула из-под подушки книжку и маленький налобный фонарик, который прабабушка использовала вечерами, чтобы читать или вязать. Мы с Литой всегда посмеивались, что, когда прабабушка надевала его на лоб, она становилась похожа на сантехника дядю Гену.
— Что это? Лёлька… ты что, у бабы книжку из кладовки своровала? — Лита оттолкнула от себя книгу и округлила глаза. — Лёлька! Ты что, нельзя же так!
— Я не своровала, я одолжила! Вот проведём быстро один ритуал, и всё! Вот, смотри!
— Ритуал по обращению души человеческой… Лёлька, ты что! Я же говорила! Баба такое запретила! — Лита перешла на возбуждённый громкий шёпот. В холодном электрическом свете фонарика её перепуганные глаза казались блестящими и серебристыми.

Я упрямо надула губы.

— Почему, Лита? Я тоже хочу быть колдуньей, как ты! Может, ты вообще обманываешь, Лютик! Не хочешь, чтобы я тоже была особенной, как ты! Да? Да? — я выхватила у сестры из рук книгу.
— Ты и так особенная! — Лита дёрнулась, чтобы меня обнять, но я отшатнулась. Мне казалось тогда, что прямо сейчас случается самое настоящее, взрослое предательство. Слёзы брызнули из глаз.
— Ты врёшь! Ты врёшь всё!
— Лёлик, Лёлик, не плачь! Ну ты что!
— Ты обещала, что будешь мне всегда помогать! И делиться всем! Ты обещала!
— Тшшш, баба проснётся! Лёлька, Лёлька! — Лита вытирала мне слёзы ладошками, и я видела, как у неё самой начинает подрагивать нижняя губа. — Обещала! Я обещала! Хорошо… хорошо, давай! Я сделаю… сделаю, только если что-то не так будет, мы прекратим, обещаешь? Обещаешь?

Ритуал мы решили провести на земляничной поляне в лесу. Прабабушке сказали, что идём, мол, за ягодами, вернёмся не поздно, будем потом помогать ей земляничное варенье делать.

Я помню, на поляне светло было, солнечно. В воздухе стоял густой запах земляники. Мы спрятались под молодым дубом, который рос аккурат на краю полянки, и Лита открыла книгу.

А вот что было потом, я почему-то запомнила плохо.

Запомнила детали, слишком много деталей, неважных деталей. Острых, колючих, они засели в моём мозгу. Лита взяла меня за руку и принялась читать. Руки у неё были холодные, сухие, а глаза тёмные-тёмные, как грифель карандаша. Она шептала слова заговора, и ветер шумел в листве так громко, что я не могла разобрать слова. В груди, в районе солнечного сплетения, ныло и тянуло.

Поляна. Земляника. И Лита. Дрожит. Мне больно. Больно-больно-больно. Терплю. Цепляюсь за сестру, она цепляется за меня, и, кажется, тогда мне вдруг становится жутко…

А потом всё прекратилось. Появилась прабабушка, растрёпанная, простоволосая, и я в первый раз увидела на её лице страх. Она вырвала из рук Литы книгу, схватила меня за плечо, больно царапнув ногтями, оттолкнула. Я пискнула и упала на земляничный кустик. В нос ударил сочный, дразнящий запах спелой земляники. Я смотрела на Литу, на то, как текли по её щекам слёзы, как вымывали они из сестриных глаз тёмный, влажный, колдовской цвет. Как светлело её лицо. Прабабушка обнимала её за плечи, шептала что-то на ухо, и я видела, как обе они дрожат.

Мне ничего не объясняли. Не ругали. Мы все просто ушли с той поляны, и я как-то сразу поняла, что не должна об этом говорить и спрашивать. А ещё — оборачиваться.

***

— …вот так-то. Если бы прабабка тогда не испугалась непонятно чего, может быть, и я была бы сейчас ведьмой, — я вздохнула и подпёрла голову рукой. Стёпа сидел напротив и молчал.
— Дура ты, Лёлька, — Лита появилась в дверях неслышно, как кошка. Я обернулась на сестру. Та стояла, скрестив на груди руки, и хмурилась. — Если бы не она, я не знаю, где б мы сейчас были. Прабабушка спасла. Причем нас обеих, глупых желторотых «магичек».
— Ой, и что бы там такое было? Ты сказала, что если бы что-то шло не по плану, то всё остановила бы сразу!
— Да не могла я! — Лита сильнее сжала руки, словно пытаясь крепче себя обхватить. — Я как начала тот ритуал читать, так всё… он же не по возрасту мне был тогда, не по способностям. Силы у меня было много, а управлять ей я умела только на самых базовых заговорах, и то иногда случалось, что не удерживала, и миски била, и чуть ту кладовую не спалила. А тут… Сила выплеснулась из меня, как будто кран снесло. Я почти ощущала, как она льётся из пальцев, вязкая, тягучая, и из тебя тянет душу, высасывает. Я же видела, как ты чернеешь. На глазах моих прямо. Как ты словно иссыхаешь, что ли… Я пыталась остановиться, замолчать, но не могла уже. Баба почувствовала тогда выплеск моей энергии аж из своего дома, так меня прошибло. Принеслась, вовремя ритуал оборвала, мою Силу усмирила, своей немало истратила. Я точно знала, ещё бы чуть-чуть, и всё, мы бы тебя потеряли. Получилась бы не Лёля, а кукла пустотелая. Мне баба сказала потом, что ты бы себя потеряла. Стала бы следовать только моей указке, Силу мою черпать, да всякие гадости как бы моими руками творить. Короче, нехорошо бы вышло. Не ты была бы уже. А если бы я постаралась нашу связь оборвать, то кто-нибудь другой бы пустой сосуд, так сказать, заполнил.

Я вздрогнула. Вспомнила тот холод, ту тянущую боль, и дрожь пробежала по рукам и ногам.

— А почему вы обе мне ничего тогда не сказали? Ни слова?
— Баба испугалась. Я её испуганной до этого никогда не видела. Потом взяла с меня наказ с тобой больше эту тему не поднимать. Что, типа, ты и так поняла уже всё, лезть не будешь, и оно со временем забудется, пройдёт, а чтобы прошло — надо молчать. Ну, я и молчала. А я до сих пор всё помню. Слово в слово. И глаза твои чёрные… — Лита опустила голову. Мне вдруг ужасно захотелось её обнять.
— Знаете, я чувствую себя несколько неловко, будучи свидетелем этой семейной сцены… — вдруг подал голос Стёпа. Я уже и забыть успела, что он всё ещё тут, сидит на табуретке, сжался весь, не знает, куда себя деть. — Одно хочу сказать. Ладно, два. Первое: ты, Лёля, особенная такая, какая есть. Второе: спасибо вашей прабабуле, что метать заклятья на понос в вашей семье способна только одна особа! А то, знаете ли, даже у меня подозрительно часто случается несварение…

Лита прыснула первой. Я посмотрела на Стёпу, смущённого и бледного куда больше обычного, и рассмеялась. Он потрепал себя по макушке, старательно не глядя мне в глаза и пряча улыбку.

— А чё, чайник-то остыл уже? Надо залить эти вывалившиеся из шкафа скелеты кружкой горячего чая, вот что я думаю! — я вскочила на ноги и щёлкнула тумблер на чайнике. Посмотрела на сестру. Лита по-прежнему стояла, опустив голову, и молчала. На моём запястье позвякивали камушки сестриного браслета. Я улыбнулась, в один прыжок оказалась рядом с Литой и сжала её в объятиях.
— Эй, ну! Раздавишь же! — запротестовала сестра и попыталась вывернуться. — Хорошо, что тогда не получилось. На кой чёрт мне такая балбеска в подчинении? Ой, не щекотись! Ай! Ну всё! Отстань! Лёля! Заколду-ю-ю-ю!

Я рассмеялась.

Хорошо, что тогда не получилось.

Автор: Полина Крутикова
Оригинальная публикация ВК

«Хэй, Стёпыч, я тут проездом в городе, не хочешь пересечься?»

Я лениво листал ленту ВКонтакте, когда телефон вдруг тренькнул оповещением о новом сообщении. С аватарки на меня смотрел бледный блондин, в котором я не сразу признал старого товарища, так сказать, по крови.

Несколько месяцев назад мы вместе с Владосом состояли в закрытой ассоциации вампиров средней полосы «Культ Крови». Приятнейшее было времечко: водились деньги, связи, влияние в обществе — в общем, всё, что нужно для жизни молодому вампиру. Однако век нашего процветания был недолог: верхушка что-то не поделила с ментовской мафией оборотничьих морд, и нашу кропотливо выстроенную организацию смело ураганом полицейского беспредела.

Итак, с высоты своих апартаментов в центре города я свалился прямо к матери на шею. Долго там сидеть мне не хотелось, и я быстренько съехал на съёмную квартиру вместе с двумя своими подругами детства, сёстрами Литой и Лёлей, — одна ведьма, а вторая просто общительный человек.

Я зевнул, обнажив клыки, и потянулся на кровати.

Не то чтобы мне сильно хотелось сегодня куда-то идти… Уже третий день я наслаждался временем блаженной тишины и благословенного покоя, потому что мои соседки по квартире укатили на каникулы к бабке в деревню дышать свежим воздухом после сессии. Я счастливо помахал им на прощание платочком и теперь без всякого бубнежа со стороны ел в кровати, ходил по квартире в трусах и слушал нормальную музыку — в общем, был так счастлив, как может быть счастлив только тот, кто живёт в одной квартире с женщинами.

С другой стороны, повидаться с единомышленником — это дело не только приятное, но и важное. Не всё с теплокровными общаться, так и окончательно очеловечиться недолго.

О, есть альтернатива!

«Владос, сколько лет, сколько зим! Пригоняй тогда ко мне, у меня можно в приставку зарубиться».
«Это тема! Кидай адрес».

Я потянулся и перевернулся на другой бок. Спящий рядом Пух, наш кот, приоткрыл один глаз, недовольно покосился на меня, и мы синхронно зевнули.

***

Человеческое заблуждение — думать, что вампиры не могут напиться. Наши умные предки не оставили своих потомков без возможности хорошенько надраться.

Для людского организма алкоголь, по сути, яд. И только от правильной дозировки зависит, как он на человека повлияет. На вампиров аналогичное токсичное воздействие оказывают три вещи: святая вода, серебро и церковный кагор. А дальше всё остаётся на откуп воображению.

Мой любимый коктейль — ионизированная серебром первая отрицательная. Лёгкая, с приятным игристым послевкусием. Если хочется чего-то покрепче, то я отдаю предпочтение воде святой неразбавленной. Помнится, однажды я с ней так переборщил, что проснулся в Трансильвании. Как мне позже объяснили, я «почувствовал зов предков». Я не стал уточнять, каким образом мне удалось из провинции среднего Урала попасть в Трансильванию меньше чем за полдня. Факт в том, что возвращаться было гораздо труднее.

Лучшей неразбавленной, как правило, приторговывали священнослужители. У меня и у самого в контактах номер местного дьячка имелся. Он же по дешёвке, кстати, мог снабдить кагором — правда, он у него преотвратный. Бодяжит, похоже.

— …ну я после той заварушки и свалил в Сербию к деду. Там, знаешь, хорошо, красиво так… И девчонки… ну прямо сладкие! — Владос, крутя в руках стакан с тёмно-бордовым коктейлем на основе крови и Сатана знает чего ещё, бормотал что-то о своей жизни за границей. Я уже почти его не слушал: мир, что ещё пару часов назад был так устойчив, теперь превратился в покачивающуюся палубу корабля. И я лежал на ней, то есть на ковре, и меня качало. Туда-сюда, туда-сюда…
— Эй, Стёпыч, ты слушаешь, нет? Алё-ё! — он потряс меня за плечо, и в моём мире-палубе, казалось, начался шторм. Ой-ёй, только морской болезни не хватало…
— Ой, меня ща вырв… врвет… короче, не тряси, Владос! — отмахнулся я, тщетно пытаясь усмирить пляшущие стены. Я ухватился за ножку стула, боясь, что меня снесёт за борт. Владос хрипло рассмеялся, сильно откинулся назад и, не удержав равновесие, свалился со стула, залив себя и часть моего ковра кровью.
— Э-э-эй! Ты чё… — вяло возмутился я, всё ещё сражаясь с бушующим в голове цунами.
— Да не барагозь… отмоется! — хмыкнул Владос и вылил в рот остатки своего коктейля. Я свернулся клубочком под стулом, по-прежнему обнимаясь с деревянной ножкой, и минуту спустя отключился.

Щёлк.

Я с трудом разлепил глаза. Разве звук выключателя всегда был таким громким… а свет от лампы таким ярким… Застонав, я с головой нырнул под одеяло. По моим ощущениям, прошли уже сутки. Или вечность. Хрен его разберёшь, когда с бодуна просыпаешься.

Табло электронного браслета резануло по глазам, как фотовспышка. Проморгавшись, я сумел разобрать, что время перевалило за полночь. За полночь… а какого дня? В смысле мы пили полтора дня назад?! А что я всё это время делал… спал? Или не спал... Не хочу знать. Пока что.

Я сполз с кровати и проковылял в ванную. Холодный душ и чистые зубы творят чудеса, поэтому из ванной я уже не выполз, а вышел. На кухне я заварил себе большую кружку чёрного кофе и вдруг понял, что тут что-то не так.

Обычно стоило лишь пересечь порог кухни, как наш кот Пух материализовывался словно из воздуха и принимался требовательно орать, выпрашивая свою порцию еды. Но сейчас миска с кормом стояла нетронутая, а белого хвоста нигде не было видно. А ведь последний раз я насыпал ему корм перед приходом Владоса. Следовательно, Пух голодал уже больше суток. Вставал вопрос…

Ангел его побери, а где кот?

— Пу! Кыс-кыс! Пухожор! Ты где, малыш? На, я дам тебе твой любимый пакетик! — потрясая в воздухе пакетиком с влажным кормом, я уже полчаса ходил по квартире и заглядывал во все обожаемые укромные места нашего любимца. В голове медленно формировалась мысль о том, что приводить в дом чужого вампира могло быть не самой лучшей идеей…

«Владос, приём! Чё ты, ожил или по-прежнему бодро мёртв? Такой вопрос. Ты случайно не видел моего кота, когда уходил?» — ВКонтакте значилось, что Владос был в сети недавно. Я нервно покачивался на стуле и ждал. Ответ, к счастью, последовал почти мгновенно.
«Хэй, Стёпыч, мертвее всех мертвяков, живее всех живых! Кот… белый такой, да? Слушай, тут, короче, такое дело…»

По словам Владоса, в разгар нашего бурного пьяного веселья, когда я уже валялся в забытьи под столом, закончилась закуска. И тут он заметил в коридоре мирно шествующего по своим делам Пуха… И этот, не будь на меня цензуры, нехороший нечеловек попытался закусить нашим котом, но, слава Сатане, ничего у этого москита проклятого не вышло.

— …ну и я, короче, его схватил, но я же пьянеющий был уже, шаталось всё, я только прицелился, тока клыки выпустил, как он извернулся и как дал мне по морде. Ля, я те фотку щас пришлю, у меня царапина на половину еб… лица, короче! Прикинь, у меня! Твой котяра умудрился ранить вампира, а ты на меня ещё бычишь! Адовая зверюга! Ну я, короче, его зацепил маленько, а потом он вырвался и сбежал! А я… ну… немного подпортил тебе порожек. Блин, братан, прости! Я бы ни в жизнь к твоему котяре не полез, дак я же не соображал уже ничё… стыдно. Стыдно ещё и за то, что кот твой оказался круче!

Пару минут я матерился в ответном сообщении. Потом осмыслял услышанное. Во-первых, помимо любви я теперь испытываю к своему коту уважение. Во-вторых, это же сколько надо было выжрать, чтобы с вампирской реакцией и силой не суметь справиться с котом?!

Ладно. Ситуацию выяснили, но вопрос не закрыт. Где кот?

Я тяжело вздохнул. Отвернувшись, я вознамерился проковылять обратно в свою комнату, как вдруг позади раздалось какое-то шуршание.

Пух как ни в чём ни бывало сидел и обнюхивал брошенный на полу пакетик влажного корма. Поняв, что до лакомства так просто не добраться, он поднял на меня вопросительный взгляд. Мне понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что я вижу. Я вижу Пуха. Целого. Невредимого. Живого!

— Пух! — я рванулся к нему и схватил пушистый комок в объятия. Пух затравленно мяукнул, оказавшись у меня на руках, и попытался вывернуться, пока я в порыве нежности лобызал возмущённую котью моську. Недолго Пух терпел эти фамильярности: цапнул меня за палец, выскользнул из рук и потрусил на кухню, очевидно намекая, что он возмутительно давно не кормлен. Я улыбнулся и, подобрав пакетик с кошачьим кормом, последовал за ним. Радостный, я щедро опустошил пауч и поставил перед носом у Пуха. Тот пару секунд обнюхивал предложенное угощение, затем аккуратно, словно неуверенно, лизнул паштет, отвернулся от миски и требовательно замяукал, явно неудовлетворённый тем, что ему преподнесли.
— Ты чего, Пу? Это же твой любимый корм, ты раньше чуть из своих пушистых штанов не выскакивал, стоило пошуршать им в холодильнике! — я пододвинул миску и посмотрел на кота. Кот посмотрел на меня. Помолчали. — Это нехорошо, — глубокомысленно изрёк я, снова подхватил Пуха на руки и внимательно (насколько это возможно с брыкающимся комком пушистого возмущения) его осмотрел. — Это очень нехорошо, — снова повторил я, заметив под белым подшерстком две маленьких точки с запекшейся вокруг кровью.

Я опустил кота на пол и достал из холодильника пакетик с кровью. Едва услышав её запах, Пух заметно оживился и замяукал ещё громче. Я поставил перед ним блюдце первой отрицательной. Наш очаровательный белоснежный пушистик принюхался и с удовольствием вылакал всю миску.

— Кажется, у нас проблемы, дружище.

***
Последующие несколько дней я пытался найти всю возможную информацию о животных-вампирах и тщательно следил за новыми повадками нашего любимца: Пух питался теперь исключительно первой отрицательной и обзавёлся ещё более интровертным нравом. Теперь, если у Пуха не было настроения общаться, его невозможно было найти, даже если заглянуть во все углы квартиры. Настолько невозможно, что я начал подозревать у Пуха возможность становиться невидимым.

В вампирских чатах и на форумах не нашлось практически никакой информации о том, чем чревато новое воплощение нашего домашнего любимца, поэтому после некоторых продолжительных колебаний я позвонил тому, кто всю мою жизнь имел ответы на любые вопросы, которые возникали в мире, — и уж тем более на все, что касались вампиров.

Своей гранд-маман.

Гранд-ма по папиной линии — женщина удивительная, живёт на свете чуть ли не со времён его основания, держит мёртвой хваткой слабых женских рук весь наш вампирский род и при этом прекрасно выглядит.

— Добрый день! Бабушка, что ты сразу начинаешь ругаться… Да, прости, что я давно не звонил, учёба, дела… Нет, конечно, я не забыл о тебе! Никто никогда не забудет о тебе! Я по делу звоню… ну я тебе и просто так иногда звоню… Ну перестань, бабушка, пожалуйста! — я едва успевал отвечать. Проще остановить танк, чем мою любимую гранд-ма Екатерину Демидовну, когда она намерена тебе что-то донести. Она мёртвого достанет. В прямом смысле.
— В общем… один мой друг… у него есть кот. И он этого кота как бы… немного укусил. Случайно. И кажется, кот обратился. Пьет теперь кровь и подозрительно холодный. Я? Нет, конечно, это не я! Да блин, бабушка! Да, да, извини, «блин» говорить нельзя, это слово-паразит… да не закатываю я глаза! Пожалуйста, просто скажи, что нам… в смысле с другом… теперь делать с котом. Бабушка, ты что! Друг очень любит этого кота! Бабушка… ага, подожди, запишу! Ага, понял тебя… бабушка, нет, я не избавлюсь от кота! В смысле не я, а друг! Всё, бабуль, спасибо большое за советы! Да, я буду звонить! Я тоже тебя люблю. Да, всем привет. Всё-всё, отключаюсь!

Фух. Как будто выдержал пулемётную очередь. Только гранд-ма умеет, назвав тебя «орлёнок мой», выразить всю степень твоего тупоумия.

Однако благодаря ей я узнал, что животные-вампиры — явление крайне редкое. После укусов вампира не все люди выживают и остаются в сознании, что уж говорить о четвероногих. Те, что всё-таки переживают процесс обращения, становятся гораздо более, как снисходительно выразилась моя гранд-ма, «очеловеченными»: умнее становятся, в общем. За обращёнными людьми я такого, кстати, не замечал… Ну и, плюсом ко всему, вместе с вампиризмом животные приобретают разные приятные бонусы. Такие как, например, становиться по желанию совершенно незаметными для окружающих, особенно для тех, кто пытается их найти.

А людям вместе с клыками и жаждой крови достаётся только экономия на кондиционерах, аристократическая бледность и ускоренная реакция. И никаких тебе суперспособностей.

Основная загвоздка заключалась в том, как объяснить коту-вампиру, что жрать людей нельзя. А учитывая, что в доме, помимо нас, жил вполне аппетитный человек со всеми вытекающими, решить этот вопрос было просто необходимо. Предложение гранд-ма сжечь кота было мною отвергнуто.

Девочки должны были вернуться завтра. Вампиризм Пуха никуда не делся, и хотя он, как и раньше, мило умывался, свернувшись клубочком на кровати, я не мог быть уверен, что ночью он не обескровит мою соседку.

Я решил не ходить вокруг да около и, едва Лита с Лёлей перешагнули порог квартиры, вывалил на них последние новости.

— Привет, девочки! Рад вас видеть! А Пух теперь вампир! — не преувеличил, с порога.
— И тебе привет… Подожди… чё? — Лита уставилась на меня. Лёля хихикнула. Я рассеянно ей улыбнулся.
— Не. Реально вампир! — выкрикнул я, спасаясь за дверьми своей комнаты от пальнувших в мою сторону проклятий. Все бранные возгласы своей неуравновешенной ведьмы-соседки я предпочёл выслушивать из-за двери. А то она вечно не глядя порчами кидается, а у меня потом прыщи вылазят во всех местах. Как у неё только получается проклясть вампира?
— А если он Лёлю пожрёт, окаянный, ты об этом подумал? Как ты вообще умудрился? Дома жрать нечего было?!
— Подумал! И это не я! Я потом расскажу, когда ты перестанешь мне угрожать!
— На это «потом» даже всей твоей вечности не хватит!

Мы всё ещё переругивались в закрытую дверь, когда раздался голос Лёли.

— Эй, оголтелые! Поставьтесь на паузу! И посмотрите сюда!

Я выждал пару минут и выглянул. В коридоре, опустившись на корточки, Лёля как ни в чём ни бывало тискала разомлевшего и, судя по всему, абсолютно довольного Пуха. Над ними, словно коршун, нависала Лита, готовая в любую секунду кинуться на защиту сестры. Я медленно приблизился и встал с другой стороны.
— Кажется, он не выглядит так, как будто готов ею полакомиться. Моя гранд-маман сказала, что животные-вампиры становятся гораздо умнее…
— Поразительно; жаль, на двуногих вампиров это не распространяется, — огрызнулась Лита и неуверенно протянула к Пуху руку. Тот ласково потёрся о неё макушкой. — Лёлик, я сделаю тебе парочку новых амулетов. А ещё мы теперь спим только при запертой двери. А то мало ли кем в следующий раз кому-нибудь приспичит закусить.

Я показал ей в ответ язык и присел рядом с Лёлей на корточки. Она улыбалась.

— И всё-таки котиков даже вампиризмом не испортишь! — высказалась Лёля и чмокнула Пуха между ушей. Тот ещё раз мурлыкнул, спрыгнул с её коленей и, подняв белый хвост, как флаг, проследовал куда-то по своим делам.

Автор: Полина Крутикова
Оригинальная публикация ВК

— Да сколько можно зырить? Кыш!

Не оборачиваясь, я швырнула за спину подушку, прибавила громкость в наушниках и глубже зарылась в одеяло. Смысл сериала я перестала улавливать ещё минут десять назад, когда из противоположного угла комнаты потянуло знакомым холодком, словно кто-то вдруг опрометчиво распахнул форточку. Форточку в зиму. В зиму на кладбище. Но ни окна, ни зимы, ни кладбища в том углу не было.

Я продолжала упрямо делать вид, что увлечена сериальной драмой. Мне не хотелось разбираться, мне не хотелось доставать полынь, мне не хотелось ввязываться в энергозатратное дело духоизгнания. Мне хотелось посмотреть сериал! Простое человеческое желание, которое не чуждо и среднестатическим ведьмам. Я проводила опрос среди коллег, они подтвердили.

— Эй! Лита! Ты сдурела, что ли? Чего ты кидаешься? Алё, я с тобой разговариваю!

Подушка перелетела через меня и приземлилась аккурат на телефон, выбив его из рук. Перевернувшись на спину, я столкнулась нос к носу с недовольной Лёлей. Сестра карикатурно уперла руки в боки, как персонаж мультфильма, и сдула с лица растрепавшуюся челку. Я нехотя вытащила из ушей наушники.

— Ну извини, извини… я думала, опять эти… — Я резко замолчала, перехватив чужой взгляд из тёмного угла. Маленькая полупрозрачная тень с аккуратными треугольными ушками склонила на бок головку, словно что-то вопрошая. Я неопределенно дёрнула подбородком. — Эти.

Лёля, всё ещё возмущённая, медленно развернулась. Скосив глаза, я увидела, как напряжённо сестра вглядывается в тёмные силуэты плюшевых игрушек, раскиданных на её кровати, силясь увидеть то, чего увидеть никак не может.

— Это снова твои призрачные коты? Они что, опять на моей кровати? — Лёля всплеснула руками, неуклюже плюхаясь на меня. В бок с размаху воткнулся острый локоток. Я зашипела и ногой спихнула с себя сестру.
— Они не мои!
— А чьи? Кто из нас ведьма? Когда ты наконец разберёшься, чего они сюда постоянно ходят? У меня уже насморк! — В подтверждение своих слов сестра громко шмыгнула носом. — Видишь? Это потому что от них постоянно дует!

Я вздохнула. Странные призрачные гости уже почти неделю преследовали меня повсюду.

Вот что бывает, когда делаешь грязную работу на дому. В нашем онлайн-салоне магических услуг спиритические сеансы пользовались особой популярностью, и после последнего я, видимо, забыла «прикрыть за собой дверцу» — заблокировать открытый энергетический канал. Вот всякие и наползли, почуяв нагретое местечко.

На следующее утро, просыпаясь, я почувствовала, как крадутся по спине холодные мурашки, а с сестриной кровати глядит любопытная усатая мордочка. С того дня я нигде больше не оставалась одна даже на пару часов. На кухне они прогуливались по шкафчикам, зыркая сверху, словно совята. В ванной и туалете засранцы прятались в корзине для грязного белья или вальяжно разваливались в раковине. А в коридоре глазели с комодов и настенных полок. И все разные! Кажется, к нам повадились ходить вообще все коты, что когда-либо жили, а потом почили в этом доме. Они были бы даже милыми, если бы не таскали за собой повсюду могильный дух, от которого немели зубы. Энергия призраков — ледяная, неживая, их прикосновения ощущались так, будто окунаешься в прорубь, а температура в комнате от их появления сразу падала на несколько градусов. Сквозняк на лапках. И пока за окном запекался от зноя двор, в нашей квартире стыла кровь — в прямом и переносном смысле. Зато какая экономия на кондиционерах! И Стёпа радуется. Ему-то что, он и так холодный.

Лёля не видела призраков, но тонко считывала их энергетику. Поначалу сестра в словосочетании «призрачные коты» слышала только слово «коты», не переставала умиляться и расставляла повсюду миски с кошачьи кормом. Однако ей вскоре надоело в разгар жаркого июня кутаться в тёплые свитера и мёрзнуть на своей кровати, которую почему-то облюбовали невидимые визитёры. Может, потому что вокруг моей было слишком много оберегов, а может, потому что сестра любила поесть в постели бутерброды с колбасой.

Я всегда считала себя довольно сильной и совсем не скромной ведьмой. В моей жизни было много надоедливых духов, которых удавалось отвадить парой простых заговоров и тлеющим пучком полыни. Но эти прилипли, как жвачка к новым штанам! Ни магия, ни обереги, ни святая вода — ничего не помогало! Всё, что действовало безотказно с человеческими душами, на кошачьи не оказывало никакого эффекта. Коты равнодушно шевелили ушами, растворяясь в темноте, а спустя час появлялись вновь как ни в чём ни бывало, пробивая все мои защиты. И на контакт идти отказывались: сколько ни возилась я с доской Уиджи и ни сооружала спиритические круги, отвечали все кому не лень, кроме ушастых. Засранцы!

Раньше я и не задумывалась, куда деваются души домашних питомцев. Ведь никто не помогает им упокоиться. Хотя, в отличие от неупокоенных человеческих душ, эти страдающими не выглядели.

Лёля слезла с меня. Я молча стерпела пару очередных тычков локтями и проводила взглядом кошачью тень, которая медленно уходила сквозь стену. Едва скрылся кончик хвоста, в комнате заметно потеплело.

— Знаешь, когда я говорила, что хочу котёнка, я не это имела в виду, — сестра поёжилась, пряча пальцы в рукава безразмерного пушистого свитера. — Нужно быть осторожнее с желаниями.

— Лучше завязывай есть в кровати.

Я сунула Лёле в руки оберег, который обычно держала под подушкой, отвернулась и заткнула уши наушниками.

***

— Тебе пора на курсы повышения квалификации. Где они у вас проходят? На Лысой горе?

Я крутанулась на кресле, на ходу выдёргивая наушники. В дверях стоял Стёпа. Он привалился к дверному косяку, скрестив на груди руки, и насмешливо улыбнулся. Под моим пальцем жалобно клацнула клавиша пробела. Я пыталась посмотреть эту серию уже второй раз. Второй раз на том же самом месте!

— А тебе — на курсы такта и самообороны. Потому что, если на первых тебя не научат стучать, я отправлюсь на курсы резьбы по дереву и смастерю там осиновый кол, — я кисло улыбнулась. — Ты выполз из своей норы только для того, чтобы начать раскидываться непрошеными советами?
— Нет, я решаю твою проблему.

Раздражение вспыхнуло внутри и приступом тошноты подступило к кончику языка. Едва я раскрыла рот, чтобы высказать, куда я желаю идти таким помощникам, как тут же его захлопнула. Возле Стёпиной ноги, ласково прижимаясь пушистым боком, тёрлась полупрозрачная тень. Стёпа, присев на корточки, почесал её между ушей. Я рефлекторно спрятала пальцы в карман толстовки, кожей ощутив, каким холодным должно было быть это прикосновение. А Стёпе хоть бы хны — даже не поморщился!

Иногда забываю, что наш сосед — вампир. И его самого кровь не греет.

В провинциальных российских дворах и не с такой нечистью повстречаешься. В детстве мы жили со Стёпой в соседних домах, гоняли друг друга по двору, он ел Лёлины каши из травы и играл с нами в пионербол фиолетовым мячиком. Друзей детства в юности уже не выбирают. Вот наш — клыкастый. Зато чистоплотный, молчаливый и никогда не ворует еду из холодильника.

А чем он питается, я предпочитаю не задумываться. Главное, что Лёлю я обеспечила достаточным уровнем защиты от посягательств на её кровь.

— Ты что, тоже их видишь? — я с удивлением наблюдала, как довольно выгибался пушистый дух, подставляя спинку и мордочку под Стёпину ладонь.
— Если ты про два жирных пятна на твоей толстовке, то из вежливости скажу, что нет, а если про котов-призраков, то мой ответ будет да, — хмыкнул Стёпа. — Мы с ними в одном энергетическом поле. Но я всегда предпочитал призраков игнорировать. Обычно они такие нытики.
— Ладно…
— Что ладно? Вставай давай, сидит она. Они просят помощи, а твоя сестра уже третий день ходит с соплями. Кто-то же в этом доме должен с этим разобраться. Что за ведьмы пошли…
— Завали.

Клыкастость была, как по мне, не худшим его качеством.

Призрак перепрыгивал через две ступеньки и скакал куда-то вверх по лестнице. Стёпа, даже не сбивая дыхание, бежал следом. Отставая на пролёт от неживой парочки, я ковыляла за ними. Мёртвым хорошо, они не помнят проблемы нетренированных лёгких…

— Кто-нибудь… кто-нибудь мне объяснит, почему нельзя было воспользоваться лифтом?!

Я тяжело привалилась к стене и упёрлась ладонями в колени. В ушах гулко стучала кровь. Кошачий дух, обернувшись к Стёпе, пошевелил ушами, а затем исчез в двери одной из квартир.

— Здесь.
— Что… что здесь? — каждое слово выдавливалось из меня с трудом, будто остатки зубной пасты из тюбика.
— Здесь находится что-то, что им нужно.
Вскинув голову, я посмотрела на Стёпу, пытаясь понять, издевается он или нет. Стёпа стоял, рассеянно покусывая губу клыком и выжидательно глядя на меня.
— То есть мы неслись сюда сломя голову, чтобы показать мне чью-то квартиру?! Только потому, что какой-то кошачьей жопе приспичило прогуляться? Да ты угораешь! С чего ты вообще решил, что этот призрак не захотел, например, поиграть в догонялки!
— Лита, ты что, пока бежала, растрясла последние мозги? Это не первый кот, который приводит меня сюда. Пока ты пыталась разогнать их своими заклятьями и вонючими травками или вывести на разговор — как ты вообще себе это представляла, что они, должны были тебе в ответ мяукать? — я просто обратил на них внимание! И они показали. Показали так, как смогли! Неужели ты настолько глупая, что не поняла: им просто нужна помощь! Впрочем, как и любой неупокоенной душе. Я и этому тебя учить должен?
— Если такой умный, что же ты раньше не сказал? — огрызнулась я; внутри сотней маленьких червячков закопошился стыд и пошатнулась скала моей профессиональной гордости.
— Они милые, не хотелось расставаться. Да и они мне не сразу доверились.

Я покачала головой и отвернулась, состроив гримасу. Тоже мне, Куклачёв с отрицательной температурой тела…

Осторожно приблизившись к двери, я приложила к ней ладонь и закрыла глаза. Чёрт, дверь двойная… По кончикам пальцев, как электрические разряды, пробежали магические искорки. В ушах зашумело, словно кто-то рядом включил сломанный телевизор. Я попыталась настроиться на волну происходящего за дверью. Не чувствовалось человеческих энергетик и чужого тепла, не слышно было биения сердца и дыхания — квартира пустовала. Я почти отключилась, готовая вернуться в реальность, как вдруг обострённого магией слуха коснулись звуки мягкой поступи и стук крохотного, меньше моего кулачка, сердца. Уставшего сердца. Тук-тук-тук-тук.

И жалобное тихое «мяу».

Я отняла руку от двери.

— Кажется, там кот. Живой. По крайней мере, пока.

Я выдала Лёле задание подыскать варианты кошачьих передержек и выяснить всё, что она сможет найти, про хозяев. Сестра, услышав историю о несчастном животном, запертом в пустующей квартире, едва не разрыдалась и тут же бросилась в магазин. Вернулась она с огромным, будто на бегемота, лотком. На мой немой вопрос Лёля ответила только, что другого в магазине не было. И высыпала из рюкзака гору пакетиков с кошачьи кормом.

Прикинув, что вскрыть две двери, одна из которых сейфовая, будет непросто, я решила, что оптимальный вариант — залезть через балкон. Меньше следов, меньше шума.

Правда, летать мне никогда не нравилось. Несмотря на то, что от прабабки мне достался отличный ухват — уж не знаю, чем ей не угодила стандартная метёлка, — натирать на нём пятую точку и морозить уши, влетая в склизкие и мокрые облака, меня не прельщало. Да и ощущение под ногами твёрдой земли было надёжнее. Я прибегала к своему деревянному Пегасу только в случаях крайней необходимости — когда нужно было добраться на шабаш. Далеко не все ведьмы обладали тонко настроенным, а главное, послушным летающим инструментом. Чтобы похвастаться таким перед коллегами, нужно было либо приложить немало магических усилий, найти и приручить строптивый веник (или что там ведьме приглянулось), либо получить его по наследству. Я оказалась везучей — но абсолютно это не ценила.

— Ты извини, конечно, что я так к тебе, но где мне ещё хранить ухват в квартире… — вытаскивая его из-под кровати, пробормотала я. Запылённый и грязный, кажется, он меня осуждал. — Я отполирую тебя до блеска, дружище, клянусь.

Влезть через балкон оказалось проще, чем я думала. Заговорённая отмычка, физическое усилие, и я в комнате. Едва переступив порог, я почувствовала едкий, застоявшийся запах кошачьей мочи и экскрементов. Из-за угла выбежал маленький кот, ещё почти котёнок, похожий на комок свалявшейся ваты. Он с трудом переставлял лапками и был явно истощён, но изо всех сил тёрся об меня, просяще заглядывая в глаза и слабо попискивая. В моей голове мгновенно пронеслись все эти несколько дней, которые я злилась, раздражалась и выгоняла из дома кошачьи души, что казались мне назойливыми паразитами…

— Ладно, малыш, пойдём… Тебе повезло, что твои товарищи оказались такими настойчивыми и смышлёными, — я быстро смахнула подступившие слёзы и сунула котёнка за пазуху.

Дома, отогреваясь от прошедшей недели горячим чаем с блинчиками, я чувствовала себя удивительно умиротворённой. Сытый, напоенный и заласканный котик, оказавшийся белоснежным и пушистым, как июньский одуванчик, дремал на коленках у сестры. Рядом, прислонившись к ногам Лёли, сидел Стёпа и пальцем поглаживал маленькую мордочку.

— Я прочекала в соцсетях и в группе нашего дома. Его хозяин недавно погиб, разбился на мотоцикле, парень молодой совсем, наш техникум год назад закончил… Жил один, сирота, никому, видимо, не было дела до его питомца. А может, вообще и не знали даже о нём. Не знаю. Но ему повезло. Если бы не ты, Лютик, не Стёпа, не все эти призраки… непонятно, как бы всё обернулось, — тихо произнесла Лёля, поднимая взгляд на меня.

Я ничего не ответила.

— Надо дать ему имя, — заметил Стёпа.
— Нет. Мы не можем его оставить, в договоре аренды ясно указано: никаких животных, так что… — словно очнувшись, начала было я.
— Снежок? — перебила меня сестра.
— Как-то банально…
— Малыш?
— Лёлик, ещё хуже.

Тёплый летний ветер нырнул в распахнутое настежь окно и швырнул на подоконник горсть тополиного пуха.

— Опять этот пух… — пробурчала я, сметая его ладонью.
— Пух! — в один голос воскликнули Стёпа с Лёлей и рассмеялись.

Я хмыкнула и отвернулась к окну, пряча улыбку. Тихо звякнули на руках браслеты.

Во дворе, на поскрипывающих качелях, сидел полупрозрачный кот и довольно щурил круглые глаза, будто улыбаясь. Его силуэт медленно растворялся в наступающих сумерках и электрическом свете подъездных фонарей.

Автор: Полина Крутикова
Оригинальная публикация ВК

— …они говорят со мной!

Чпоньк. Я втянула в себя остатки лопнувшего пузыря от жвачки и спокойно посмотрела на стоящую в дверях соседку Марину:
— А мне казалось, все этого и добиваются.
— Они разговаривают! Они… они велели отнести их тебе! На! Возьми, возьми!

Визгливый крик резанул по ушам. Я поморщилась. Марина, растрёпанная, в съехавшей на бок цветастой косынке, впихнула мне в руки колоду карт Таро и резко развернулась, взметнув полы длинной бахромчатой шали. Карты вылетели у меня из рук, рассыпавшись разноцветным веером. Из соседской квартиры, испуганно прижимая к себе сумочку на манер щита, бочком выползала низенькая полная женщина.

— Вон! Уходите! Я больше не гадаю! Я вообще бухгалтером работать пойду! — безумно вращая глазами, рявкнула Марина и, оттолкнув несчастную женщину, скрылась за дверью своей квартиры. Послышался приглушённый плач.

Я пожала плечами и принялась молча собирать разбросанные карты.

За моей спиной тихо подъехал лифт. Я обернулась: в дверях, застыв с пакетами в руках, стояла Лёля, моя младшая сестра. Мимо неё, буквально вытолкнув из кабины, протиснулась Маринина клиентка и принялась ожесточенно жать на кнопку. К груди она по-прежнему прижимала свою сумочку.

— А что тут происходит? — Лёля бросила недоуменный взгляд на закрывающиеся двери лифта и повернулась ко мне. Я аккуратно забрала из её рук пакеты с продуктами.

— Внутривидовая конкуренция. Заходи давай, чего в подъезде встала.

Месяц назад, когда Лёля предложила открыть магический салон, я сначала решила, что она двинулась. Мы тогда только съехали от родителей, нашли себе Стёпку в сожители и спустя неделю вольной жизни вдруг выяснили, что нашей скромной стипендии не хватает, чтобы питаться чаще раза в неделю, а продукты не появляются сами собой, как в родительском холодильнике.

Моя младшая сестра всегда относилась к тому типу людей, которых за глаза называют «в каждой бочке затычка»: активистка, спортсменка, волонтёрка и прочее общественно полезное. Лёлик организовывала мероприятия, возглавляла студенческий совет и фонтанировала идеями так, что не заткнуть. Вот и в этот раз не придумала ничего лучше, чем начать продавать людям мои магические услуги. Сделала из меня этакую ведьму-проститутку: торгуй своим даром во благо людям. Как это и бывает с аналогичным бизнесом, я быстро втянулась. И мы стали неплохо питаться трижды в день.

Но вместе с прелестями жизни бизнес-леди в нашу жизнь вошла неизбежная конкуренция. Конкурентку звали Марина, и она была нашей соседкой по тамбуру.

***

— …Лёлик, открой! У меня голова сейчас лопнет!

Дверной звонок надрывался уже минуты две: кто-то жал его снаружи с таким упорством, как будто это был кислородный кран, а звонящий задыхался. Я материлась и, придерживая дверь ногой, пыталась протиснуться в комнату вместе с огромной коробкой, из которой, помахивая у меня перед лицом розовым ухом, выглядывал плюшевый заяц. Всё утро мы вместе с родителями таскали все нажитые нами с Лёлей непосильным трудом сокровища. Я не переставала поражаться, как они все помещались в нашей с сестрой маленькой комнатке.

— Добрый день! Я Марина! Ваша соседка по тамбуру! С новосельем!
— Здравствуйте! Меня Лёля зовут, а это вот моя сестра, Лита.

А, да. Лита — это я.

У Марины были живые пытливые глазки, которые, только я попала в их поле зрения, тут же вцепились в меня, как маленькие паучки: цап! — в татуировку на шее; цап! — в голубую прядь волос; цап! — в россыпь серёжек на левом ухе. Мне захотелось отряхнуться, будто по коже поползли муравьи. Я неторопливо обошла сестру и встала чуть-чуть впереди. Лёля обычно не хватала чужие негативные энергетики: они отлетали от неё, как резиновые мячики, словно им не за что было уцепиться. Но мне всё же не хотелось, чтобы эти глазки-паучки ползали по сестре.

— Вижу, вы только въехали, — никогда не думала, что у человека может быть такая длинная шея (я аккуратно перекрыла ей обзор, скрестив за спиной пальцы в защитном знаке). — Хочу вас предупредить: в тамбуре ничего не складировать, не курить, мусор на площадках не оставлять и котов не заводить, — Марина слащаво улыбнулась, словно пытаясь сгладить приказной тон.

— А котов почему? — Лёля растерянно поглядывала на неё, и обычная лучезарная улыбка на её лице понемногу угасала: людей она считывала не хуже меня. Иногда я даже удивлялась, что сестра не унаследовала прабабкины ведьмины гены.
— Я иногда хожу гулять с моей Скарлетткой, и не хватало ещё, чтобы она подцепила какую-нибудь заразу от соседского беспородыша, — Марина снова улыбнулась и кокетливо поправила завиток у лица. — Вы живёте вдвоём?
— Нет, у нас ещё сосед. Но он в комнате.

Вещей у Стёпы было всего-то две спортивных сумки. Он занёс их в свою комнату утром, едва мы переступили порог квартиры, и больше не появлялся. Я ещё подумала: какой непритязательный молодой человек, мы точно поладим.

— Вы извините, нам вещи разбирать надо. Мы пойдём. Приятно было познакомиться, — Лёля попыталась закрыть дверь, но Марина легонько подпёрла её плечом.
— У вас такая молчаливая сестра. Что же вы всё молчите?
— Притворяюсь немой, — я выдавила улыбку. Марина визгливо рассмеялась. Мой взгляд машинально переметнулся на пожарную тревогу — её смех резанул по ушам как сирена. Я мягко коснулась её сознания, чтобы подтолкнуть покинуть нашу прихожую.
— Ладно, девочки, приятно было поболтать! Если вдруг что, я всегда рядом! И не шалите! Я слежу! — и снова расхохоталась.

Как только дверь за ней закрылась, мы с Лёлей синхронно выдохнули. Из комнаты выглянул Стёпа и, близоруко щурясь, принюхался:

— Атмосфера как на поминках, когда плаксивые родственницы, которых ты видишь первый раз, когда уже умер, начинают причитать, — и скрылся обратно за дверь.

Как только первые наши рекламные листовки появились на доске объявлений у подъезда, дверной звонок знакомо взорвался трелью.

— Добрый день! — Марина стояла в дверях и улыбалась, держа двумя пальцами, как дохлую мышь, наш флаер. Сегодня она сшибала с ног насыщенным приторно-сладким, как дешёвые петушки на палочке, запахом своих духов. Мне захотелось высморкаться.
— Куда уж добрее, — пробормотала я.
— Это ваше? — она потрясла сорванной с доски бумажкой.
— Похоже на то.
— Это розыгрыш? — Марина хихикнула. Я почувствовала на зубах хруст леденцового петушка. Приторная сладость свела скулы.
— Да вроде нет.
— Но это же несерьёзно! А ещё, — она вдруг выпрямилась во весь свой немаленький рост, едва не задев гулькой на голове дверной косяк, — в этом подъезде уже есть одна — квалифицированная, прошу заметить, — ведьма!
— Прикольно. В какой квартире? Соберём шабаш, будем бегать голые по лестницам и заклинать всех на прыщи.
— Ты такая смешная! — снова изрыгнув смешок, произнесла Марина; от её хихиканья меня уже тянуло плеваться. — Я — профессиональный таролог, проходила курсы по нумерологии, хрестоматии, астрологии… И вообще, у меня огромная клиентская база! Я спасаю людей! А вам, — соседка ткнула в меня острым ярко-красным ноготком, — не следует лезть в то, что гораздо глубже вашего понимания! То, что может менять жизни людей, ломать их в неправильных руках и…

— Да, жизни многих изменили словари, — я ухмыльнулась.

Марина споткнулась на полуслове: паучьи глазки пробежались по моему лицу, выискивая подвох.
— Это не шутки! — она взвилась как рассерженная змея. — Знаешь, а я ведь могу и позвонить, например, вашему хозяину: Андрей Макарыч такой приятный мужчина, вряд ли он одобрит, что его квартиру превращают в… салон грешных искусств.

Последние слова Марина произнесла с таким нажимом, будто хотела, чтобы они отпечатались у меня на лбу. На моих запястьях звякнули многочисленные браслеты.

— А у нас салон онлайн. Там же написано, — спокойно ответила я, спрятав руки в карман толстовки. Пальцы скрестились в защитном знаке.
— Это ничего не меняет, я…
— Опаздываете вы. О-паз-ды-ва-е-те. Вы хотели пойти и покормить кошку. Вон, глядите, у вас же корм в пакете.

Я тронула Марину за локоть. Она дёрнулась, и я почувствовала, как мысли в её голове растеклись, ускользнули, словно подтаявшее желе. Соседка, развернувшись на неестественно прямых ногах, двинулась в сторону своей квартиры. В руках Марина сжимала несуществующий пакет. Пытаясь победить дверной проём, она несколько раз стукнулась лбом о дверной косяк, промахнувшись. Что ж, издержки грубых вмешательств в сознание. Пожав плечами, я закрыла дверь.

С тех пор всё и началось.

По два раза в неделю она вызывала к нам участкового с криками, что тут рассадник сатанизма, и ежедневно создавала новые страницы в соцсетях, чтобы писать нам гадости. Я лезла к ней в голову снова и снова, отваживая от нас, и сдерживалась из последних сил, чтобы не сглазить соседку на понос. Лёля пищала от гнева. И даже Стёпа, обычно полностью безразличный к нашим делам, её недолюбливал. Марина, заметив его однажды ночью, бледного, с лицом, на котором флуоресцентно светились только ярко-жёлтые глаза, принялась называть нашего соседа наркоманом-вурдалаком. Однажды он, обиженный до глубины души, поведал нам, что соседка рассыпает перед дверью сушёный чеснок. Я посоветовала Стёпке однажды ею позавтракать и этим чесночком приправить. Стёпа ответил, что с пола не ест.

Я бы поклялась всеми богами, если бы в них верила, но придется всё-таки поверить мне на слово: я правда долго не позволяла себе ступить на скользкую дорожку активного сопротивления. Я выше этого, уверяла я себя, наблюдая, как разозлённая Лёля подчищает очередные вопли в комментариях к нашим записям. Настоящие ведьмы не используют свой дар ради мести, твердила я себе, заговаривая зубы участковому. Но когда над нашей входной дверью появилась нацарапанная на стене надпись «МРАКОБЕСЫ», которую нам пришлось срочно зашпаклёвывать перед приходом разъярённого хозяина квартиры, моё терпение лопнуло, как пузырь от жвачки. Чпоньк.

«Мара и Таро: расклады на будущее, любовь, деньги и карьеру» — с багрово-красного фона на меня смотрела, сощурив взгляд неестественно зеленых глаз, сто раз отфотошопленная богиня Таро, в которой смутно угадывались черты нашей соседки. Я быстро пролистала её страничку. За десятками хвалебных отзывов, кричащими статьями о приближающихся лунных коридорах и днях ретроградных планет пряталось то, что мне как раз и было нужно.

Её колода, словно отражение своей хозяйки, пестрела разноцветными перламутровыми вставками, как шёлковый цветастый халат. Марина щедро делилась с подписчиками ссылкой на это великолепие и снисходительно говорила, что каждый может попробовать свои силы, но не каждый способен услышать голос карт.

Я скрестила ноги по-турецки, усаживаясь поудобнее. Рядом вспыхнула зелёная свеча, и по комнате начал расползаться густой хвойный запах. Я ещё никогда не рисовала такой необычный морок, тем более на расстоянии, и от предвкушения зачесались ладони: магия для меня всегда была искусством, требующим экспериментов.

Пальцы сами собой потянулись к планшету, выхватывая нужную энергию. Я закрыла глаза и тихо, монотонно зашептала, стараясь не сбиться с образа, который, собираясь по кусочкам, как сложный пазл, вырисовывался у меня в голове. Минута, две, три, час… Лесной запах забивался в ноздри, обволакивал, и мои ступни уже касались мха, а ладони ласкали мягкие еловые лапы. Образ в голове становился всё четче, и я могла слышать голоса, могла управлять ими, могла направлять их, могла убеждать, могла уговаривать. Могла предостерегать и заставлять. Могла сделать всё, что хотела.

Я была здесь, я была в мшистом лесу и — в квартире напротив, в колоде гадальных карт.

У богини Таро Мары сегодня был сеанс. Грузная немолодая женщина с одутловатым лицом вещала ей о своих проблемах: с мужем, с непослушной дочерью-подростком, с несправедливым начальником. Марина кивала и быстро тасовала колоду тонкими пальцами, усыпанными перстнями. Точно листья капусты — гусеницами.

— Так о чём вы хотите узнать в первую очередь? Мы решили делать общий расклад или какие-то конкретные вопросы рассмотрим? Весь прайс вот тут, — дежурная слащавая улыбка скользнула по её лицу. — Напоминаю, что мои карты никогда не лгут.

Мне захотелось рассмеяться.

Первая карта легла на сукно. Я взглянула на мир глазами Императрицы.

— Расскажи бедной женщине о том, что ей нужно научиться любить в первую очередь себя, перестать думать только о муже и дочери, и всё у неё наладится. Для этого ей нужен хороший психолог, а не плохой таролог.

Ради этого выражения лица я готова была остаться в этом мороке навечно! Побелев, Марина выпучила глаза и с визгом отбросила от себя карту, словно та обожгла ей руку. Напротив по-поросячьи взвизгнула её клиентка.

— Весьма грубо с твоей стороны. Я же всё-таки Императрица!

Я перескочила на следующий Аркан. Рубашкой вниз в колоде покоился Рыцарь Мечей.

— Как смеешь обижать прекрасную даму, ты, ведьма? А ну иди сюда! Обманщица! Шарлатанка!

Я взмахнула своим нарисованным мечом. Марина снова завизжала.
— Вы не можете говорить! Вы же карты!
— А РАЗВЕ НЕ ЭТОГО ТЫ ХОТЕЛА?

Я рассмеялась десятками голосов. Карты, взмахнув рубашками, веером раскинулись на чёрном сукне.

— Карты не лгут… — пропел Шут.
— …не лезь в то, чего не понимаешь, женщина, — прогремел Император.
— В неправильных руках мы можем ломать… — ухмыльнулся Дьявол.
— …а в правильных — спасать! — промурлыкал Мир.
— Ты вообще по образованию бухгалтер! — припечатала Сила.
— ОТДАЙ НАС ВЕДЬМЕ! ХВАТИТ ЛГАТЬ!

Вскочив и опрокинув стул, Марина одним широким жестом смела карты со стола и рванула прочь из квартиры. За её спиной не переставала визжать перепуганная клиентка. Я выскользнула из морока, вновь ощутив под ногами тёплый пол.

Грудную клетку привычно обжигало. Сила бурлила внутри, будто чан с кипящей смолой, готовой перелиться через край. Потеряешь контроль, отпустишь себя на мгновение — и она сожжёт всё, чего коснётся. Первые капли её, необузданной, первобытной, сорвались вниз, и я резко распахнула глаза — свеча погасла, и лесной запах, наполняющий комнату, тут же рассеялся. Я неторопливо встала, разминая ноги. Магия растеклась по моим венам, и я почувствовала знакомое покалывание в кончиках пальцев: я всегда владею силой, но никогда она — мной.

Дверной звонок взорвался трелью. Я снова услышала в ней визгливый голос соседки и на этот раз была уверена: чутьё меня не обмануло. Я закинула в рот мятную жвачку и открыла дверь.

Автор: Полина Крутикова
Оригинальная публикация ВК