Танго обреченных (прод. 19 - 20 окончание)
В этот миг, люди у леса завопили от дикого ужаса и стали метаться в разные стороны, ища спасения. Вдоль леса, навстречу друг другу, ехали два огромных, метров пять высотой, всадника в черных балахонах с капюшонами на головах. В руках у них были плети, с несколькими плетеными кнутами, с металлическими шипами на концах, которыми они хлестали бегающих в ужасе людей. Фонтаны крови разлетались каждый раз, как кнуты разрывали человеческую плоть. Многие бросились в чащу леса, но тут же повисли проткнутыми на ветвях. Людские вопли о помощи и звуки рвущейся плоти, заполнили округу. Один из всадников повернул голову в сторону Дмитрия и Влада.
- Тебя он не тронет.- спокойно сказал Савелий.
Всадник достал веревку с петлей на конце и направился к Владу.
- Слушай меня! – Дмитрий схватил его за рукав и продолжил:- Дом, в котором меня нашли, в прихожей, под полом, зеленая тетрадь. Найди ее и сожги. Обязательно сожги. Похорони меня и Стаса по-человечески. Свечки по нам ставь. На тебя одна надежда, Влад.
- Зачем ты мне об этом говоришь?- не понял оперативник.
- Сейчас поймешь!- сказал Дмитрий, и когда брошенная петля должна была опуститься на друга, он поймал ее рукой и надел на себя.
Всадник дернул веревку на себя, и он полетел в толпу. Влад с ужасом смотрел на происходящее. Дмитрий упал на землю и в тот же миг, копыто коня наступило ему на грудь, ломая кости. С неба ударил яркий свет, заставив закрыться руками даже всадников.
20
Он вздрогнул и застонал. Тело обрело вес, и тупая боль разлилась по нему, вызывая тяжелое дыхание и стоны. Аппарат искусственной вентиляции легких работал равномерно, выдавая на монитор различные данные. В палату быстро вошли врач и две медсестры.
- Владислав, вы слышите меня?- наклонился к нему доктор.
Он открыл глаза и моргнул.
- Вот и хорошо. Ольга, позови Павла Юрьича, будем отключать.
Спустя два часа, он лежал и смотрел в потолок. Двери открылись, и у кровати появился Маркин. Влад увидел его и улыбнулся. Следователь поставил стул, присел и подмигнул ему.
- Ты меня слышишь? Говорить можешь?
- Немного и шепотом.- совсем тихо ответил Влад.
- Ладно, тогда слушай меня. Предъявлять тебе ничего не будут. Балкацкий и его жена мертвы.- открывая ежедневник сказал следователь и увидев его удивленные глаза, продолжил:- Да, да, мертвы. Их убил Горбатов. Твой друг Станислав Светлов убит в перестрелке с охраной Балкацкого. Но обо всем этом, мы поговорим с тобой потом. Я специально довожу до тебя, что оба твоих друга погибли, и ты можешь выстраивать любую версию. Когда приедут сотрудники собственной безопасности, ты должен быть готов.
Влад смотрел на него и кивнул головой.
- Вот и хорошо, молодец. Все преступления, которые мы расследовали раскрыты.
- Как?- шепотом спросил оперативник и приподнялся на подушке.
- Как? Да, очень просто. Горбатов все раскрыл и обо всем написал перед смертью. Кстати, он умер в соседней палате, два часа назад. Должен тебе сказать, что этот Горбатов, оказался правильным мужиком. Да и второй, твой друг, не промах оказался. Они такое завернули, что вся область на ушах стояла. Губернатор орал так, что у наших начальников днище выбило не на шутку.- улыбнулся следователь, поднялся, отставил в сторону стул и подошел к кровати. – Ты давай, выздоравливай и обдумай все хорошенько.
- Я понял.- тихо ответил Влад и приподнял руку.
Маркин пожал ему руку и подмигнул. Когда дверь за следователем закрылась, он приподнялся на кровати и смотрел прямо перед собой. Многое из того, что он узнал, было для него не понятным. Но больше всего его волновало увиденное во сне, в коме. И он не знал, как к этому относиться. «Что за тетрадь? Почему сжечь? Это, что реальность или глюки? Если Дмитрий и Стас погибли, то, как они оказались там? Да, и Савелий Казимирович там был. А про него Борис Афанасьевич ничего не сказал, значит, он живой. Наверное, глюки. Блин, а я уж испугался, что крыша едет. Ладно, выйду отсюда и разберусь, что к чему» - рассудил он и облегченно выдохнув, посмотрел в окно.
Танго обреченных (продолж. 8-10)
Полумрак гостиной испугал его еще больше и он, быстро поднявшись с дивана, включил свет. Его не покидало ощущение, что он ходит по грязной, черной жиже. Дмитрий забрался на диван с ногами и боялся даже посмотреть на пол. До утра, он больше не смог заснуть и только утро за окном вернуло его к реальности.
- Да, что со мной происходит? Может, я схожу с ума? - спросил он вслух и прошел в ванную.- Да, уж, ну и видок у меня.- разглядывал он себя в зеркало.
Дмитрий сделал себе кофе и вошел в спальню. Сегодня он решил разобраться с вещами, оставшимися от Аллы. Освободив комод, он сел рядом с прикроватной тумбочкой и стал собирать в пакет различные мелочи. Дмитрий достал маленькую книжечку, на обложке которой, было написано «Стихи о любви». Он пролистнул ее и на одной из страничек, была надпись ручкой «Мишенька» и номер сотового телефона. Дмитрий смотрел на цифры и тут вспомнил, что эта книжка появилась у Аллы месяцев шесть или семь назад. Она старалась всегда носить ее в сумочке и только изредка забывала ее на кровати или тумбочке. Он поднялся, прошел в кухню, держа в руках книжку и периодически открывая ее на странице с надписью. Какой-то подозрительный червь сомнений стал точить его изнутри. Дмитрий взял трубку и набрал номер.
- Стас, привет. Слушай, ты говорил, что у тебя есть знакомый мент. Да, мне надо пробить один номерок сотового телефона. Сможет? Хорошо, я скину тебе номер сообщением. Спасибо, буду ждать.- закончил он разговор и тут же отправил сообщение.
Только под вечер следующего дня, в дверь позвонили. Дмитрий открыл дверь, безразлично глядя на лестничную площадку и медленно моргая глазами.
- Привет! Знакомься, это Влад. Он из уголовного розыска.- Стас вместе с молодым мужчиной, вошел в квартиру.- О, друг, ты, что пьешь?- закрыл он дверь и посмотрел на Дмитрия.
- Здравствуйте.- Дмитрий пожал им руки и, взглянув красными, воспаленными глазами, тихо сказал:- Устал я. Спать не могу.
- Дааа, ты себя в гроб загонишь. Ничего, сейчас посидим, поговорим, и потом отдохнешь, а я тебя охранять буду.- Стас прошел в кухню и стал хозяйничать.
- Дмитрий Олегович.- начал Влад.
- Мы же ровесники, давай на, ты.- предложил Дмитрий, тяжело опустившись на диван в гостиной.
- Хорошо. Вы, просили Стаса пробить один сотовый?
- Да, Влад, просил.
- А вот и я.- вошел в гостиную Стас и поставил на журнальный столик поднос, на котором стояли три чашки кофе и бутылка коньяка.
- Так, вот, я пробил номер, но хотел бы у тебя спросить. Откуда у тебя эти цифры?- Влад взял чашку и пригубил кофе.
Стас взял бутылку коньяка и подлил ему в напиток столовую ложку. После чего подмигнул и негромко сказал:
- Исключительно для здоровья.
- Этот номер, я нашел, когда разбирал вещи Аллы, невесты моей. А чей это номер?
- Я когда узнал, честно говорю, чуть со стула не упал.- включился в разговор Стас.
- Это номер, Балкацкого Михаила Романовича. Знаешь такого?- Влад посмотрел на Дмитрия.
- Фамилия знакомая, но на память, ни к чему.
- Это крупный бизнесмен. Основной инвестор в нашей области. Имеет большие связи в Москве и близок к губернатору.- Влад взглянул на Стаса и кивком головы спросил, говорить дальше или нет.
- Дима, то, что ты услышишь дальше, может тебе не понравиться. Даже не так. Точно тебе не понравится, но мы должны тебе это сказать.- Стас сделал глоток кофе, поставил чашку на столик и кивнул головой.
- В общем, Балкацкий оплатил похороны твоей невесты и купил ее родителям трехкомнатную квартиру в новом доме.- продолжил Влад.
- С чего бы это?- смотрел на них Дмитрий.
- У него, с Аллой, были отношения.- Влад взглянул на Стаса.
- Значит, не зря зародился червь сомнений. Я, что-то такое и предположил.- спокойно отреагировал Дмитрий.- Как давно?
- Сказать сложно. Можно предположить, что около трех лет.
- Получается, еще до меня. Тогда, зачем ей я нужен был?
- Балкацкий женат, и очень вероятно, что разводиться не собирался. Номер сотового, который ты нашел, он никому не дает. Для контактов, у него совершенно другой номер.
Дмитрий допил кофе и налил себе в чашку, грамм сто коньяка и залпом выпил. Приложил ладонь к губам, взглянул на Стаса и сказал:
- Вот, сука.
- Но это не главное.- продолжил Влад.
- Если это не главное, то, что тогда главное?- перевел на него взгляд Дмитрий.
- А главное, что Балкацкий и его люди уверены, что это ты убил Аллу.- Влад пристально смотрел на него.
- Я?! Он, что с ума сошел?! Для чего?! Зачем?! Зачем мне ее было убивать?! Да и вообще, я врач, а не убийца!
- Он, считает, что ты узнал об их связи и убил ее. Его люди, постоянно следят за тобой.
- Он, идиот, этот ваш Балакуцкий!
- Балкацкий.- поправил его Стас и улыбнулся.
- Какая разница! Он, идиот, раз думает, что я на такое способен!- горячился он.
- Есть одна загадка в этом деле, которая непонятна мне.- Влад взглянул на него и продолжил:- Гражданин Разгулов, труп которого найден в твоей машине, работал на Балкацкого. И не просто работал, а был его личным телохранителем на протяжении долгого времени.
- Это как? Это, что же получается? То есть, получается, это я его сбил, тогда на берегу?- он смотрел то на Влада, то на Стаса.
- Если брать за основу твои показания, то да. Не понятно только, что люди Балкацкого там делали? Кого, в конце концов, они несли к воде, его люди?
- Так, почему вы, у него не спросите об этом?
- Ты, что?! Кто же их к нему допустит?- поднялся Стас и собрал чашки.
- Да, Стас прав. Охранников, мы, конечно, спросим и вопросы нужные зададим, но к самому Балкацкому, нам не подобраться. Его адвокаты и юристы поднимут такой вой, что проще будет меня уволить, чем его опросить.- ответил Влад и поднявшись, добавил:- Мне пора. Если будут какие-то новости, я позвоню.
- Хорошо. Спасибо.- Дмитрий встал с дивана и пожал ему руку.
- Я тоже пойду!- крикнул из прихожей Стас, обуваясь.
Он остался один, включил свет во всей квартире и прилег на диван в гостиной. По телевизору шел какой-то детектив и, глядя на экран, Дмитрий не сильно вникал в суть происходящего. Его заботили совершенно другие мысли. Прокручивая в голове все новости, он возвращался к главному. Алла ему изменяла, и это продолжалось на протяжении всего периода их знакомства. «Если она меня не любила, то почему не остановила, когда я уходил от Киры? Почему не пресекала разговоры о свадьбе? Зачем тогда были все эти мечты о совместной жизни?»- размышляя и задавая себе вопросы, он закрыл глаза и провалился в сон.
9
Дмитрий осмотрел себя и удивился. Он стоял полностью обнаженный, на лесной поляне. Со всех сторон его окружали высокие, чуть ниже его роста, колючие кусты неизвестного растения. Дмитрий крутил головой, ища проход в этом кустарнике. Чистое, голубое небо стали затягивать темно-серые тучи, предвещая грозу. За спиной послышались стоны и крики о помощи. Он повернулся и с удивлением обнаружил, что кустарник стал исчезать, делая широкий, проход. Но как только Дмитрий сделал шаг, к нему, он увидел, что вся широкая тропа заполнена обнаженными людьми. Они шли, пригибаясь, плача и корчась от боли. Только по мере их приближения, он замети, что на ремнях люди тащат большую телегу, на которой стоят два силуэта в черных балахонах с капюшонами и с большим размахом бьют их кнутами. Плети, с каждым ударом, глубоко рассекали людям кожу, вызывая брызги крови. Мужчины и женщины стонали от боли и просили о помощи. Дмитрий отступил в сторону, пропуская на поляну всю эту процессию. Когда впереди идущие, остановились у колючих кустов, черные балахоны с еще большей интенсивностью стали хлестать их, требуя идти дальше. Обнаженные люди двинулись вперед, телами прокладывая дорогу для телеги. Страшный, дикий вой, обреченных на страдания людей заполнил округу. Он закрыл уши руками, но плач, крики и стоны, все равно были слышны. Когда телега проехала мимо него, Дмитрий обратил внимание, что сзади к ней, на длинных веревках, за руки, было привязано, тощее, израненное тело той самой старушки. Она крутилась, корчась от боли, стонала с закрытыми глазами. Находясь в трех метрах от него, она медленно подняла слипшиеся от крови веки и, глядя прямо ему в глаза, простонала:
- Тетра…
В этот миг плетенный кнут ударил ее по лицу, и она замолчала. Дмитрий сделал шаг к телеге, но на плечо легла чья-то рука и голос сзади, зашептал ему на ухо:
- Найдешь тетрадь, оставь себе. С ней ты станешь Богом. Обретешь признание. Оставь ее себе.
Он обернулся, стараясь увидеть говорившего, но человек был намного выше его ростом. Дмитрий поднял глаза вверх и отшатнулся. Из-под капюшона, на него смотрело лицо старого, сморщенного старика с большими черными глазами. В этот миг, длинный хвост плети, с ушедшей немного вперед телеги, ударил его по спине. Он выгнулся и закричал от дикой, раздирающей боли.
10
Дмитрий вскочил на диване и попытался руками прощупать спину. Быстро прошел в прихожую и, сняв футболку, повернулся, глядя в зеркало. Спина была чистая, но от шеи до поясницы, болела, как будто ее рассекли ножом.
- Что за черт? Эти ужасы преследуют меня с того самого дня. Что вообще происходит со мной?- тихо спросил он, глядя на себя в зеркало.
Сил и желания находиться, дома не было. Дмитрий принял контрастный душ, выпил чашечку кофе и вышел на улицу. Бродя по пустым утренним улицам города, он прокручивал в голове все разговоры и сны, которые не давали ему спать. Пройдя пешком до центрального рынка, отмечая, что улицы ожили, он посмотрел на часы.
- Смотри кА, девять часов уже. Три часа пролетели как минута. О, присяду на скамеечку, посижу. Все равно торопиться мне некуда.
Наслаждаясь теплым, летним утром и набирающим свою силу солнцем, он не заметил, как задремал на скамейке. Только не сильный толчок в плечо, заставил его открыть глаза.
- Горбатов, ты, что уже на скамейках, в парке спишь?- присела рядом Кира.
- О, привет. Не заметил, как отключился. А ты как тут?- протерев ладонями лицо, спросил он.
- Проезжала мимо, гляжу, сидишь, спишь. Вот, решила спросить, может, плохо тебе.- улыбнулась она.- Есть не хочешь?
Он посмотрел на нее и негромко, ответил:
- Хочу.
Ему так захотелось обнять ее и прижать к себе. Он едва сдержал этот порыв, взяв ее руку в свои ладони. Дмитрий ощущал огромное чувство вины и готов был вновь и вновь просить у нее прощение.
- Ну, поехали, хоть накормлю тебя.- встала она и улыбаясь, смотрела на него.- Да, Горбатов, ты как побитая собака. Пошли.
Он не стал спорить и медленно побрел следом к ее машине. Когда они ехали по городу, Дмитрий обратил внимание, что за ними постоянно следовала иномарка.
- Мне кажется или за нами следят?- повернулся он к ней.
- Не знаю. За мной следить, точно нечего. Если только за тобой.- улыбнулась она.
Дмитрий чаще стал смотреть в зеркало заднего вида, наблюдая за следующей за ними машиной. Даже когда они поднялись в ее квартиру, он вышел на балкон и убедился, что «хвост», припарковался во дворе.
- Садись, ешь!- позвала его с кухни Кира.
Дмитрий с удовольствием выпил заваренный кофе и съел два бутерброда с ветчиной. Кира с кем-то разговаривала по сотовому в спальне. Он остановился у приоткрытой двери и прислушался. Разговор показался ему странным, и Дмитрий подошел ближе. Дверь открылась и с трубкой в руках, удивленно глядя на него, стояла Кира.
- Горбатов, ты, что еще и подслушиваешь?
- Нет, я просто, не хотел тебя отвлекать от разговора. Ты собираешься куда-то уезжать?- неуверенно ответил он.
- У Эльки небольшие семейные проблемы, вот, мы решили съездить кое-куда. А, что тебя так интересует?
- Я думал, у таких как твоя подруга, проблем не бывает.
- Бывают, еще как бывают. Богатые, как говорится, тоже плачут. Ну, что, ты поел?
- Да, спасибо. А куда вы едите?
- Это не важно. Это наши женские дела. Тебе, об этом знать ни к чему. Давай, одевайся.- ответила она и взяв небольшую сумочку прошла в прихожую.
Они вышли из подъезда, и Кира направилась к своей машине.
- Я, наверное, пешком пройдусь!- громко сказал Дмитрий.
- Хорошо. Как хочешь.- обернулась она и улыбнувшись села в за руль.
Он поднял руку, попрощавшись, и пошел вдоль дома. Дмитрий с удивлением обнаружил, что те, кто следил за ними, поехали за ней, а его оставили одного. «Интересно, значит, это не за мной следят. Ты, Кирочка, не права. Это за тобой. Куда же ты вляпалась?»- размышлял он, выйдя со двора.
Гуляя по городу целый день, Дмитрий решил измотать себя ходьбой, чтоб от усталости быстро заснуть. Он чувствовал разбитость во всем теле, и только чашка кофе могла его взбодрить, но и то ненадолго. Горбатов вернулся домой к семи вечера и, вскипятив чайник, заварил свежий, черный чай. В дверь позвонили и он, взглянув на часы на стене, прошел в прихожую.
- Здравствуйте, Дмитрий Олегович.- стоял перед ним следователь Маркин, за спиной которого, кивнул головой Влад и еще один парень.
- Здравствуйте. Вы ко мне?- удивился он.
- Да, опять к вам. Разрешите войти?- спросил следователь, и все вошли в квартиру.
- А, что собственно случилось?- Дмитрий показал рукой, чтоб проходили в гостиную.
- А, почему вы считаете, что должно было, что-то случится?- опустился на стул за столом Маркин.
- Вы приехали ко мне в половине девятого вечера и не один, а в сопровождении оперативников. Из этого я сделал вывод, что что-то случилось. Или я не прав?- Дмитрий обвел взглядом всех троих.
- Дмитрий Олегович, когда последний раз, вы видели, Графову Киру Александровну? – следователь достал из папки бланк.
- Киру?! Что случилось?!- вскочил с дивана Дмитрий.
- Сядьте!- повысил голос Маркин.
Влад показал жестом, чтоб он успокоился и сел обратно. Второй оперативник встал в дверях комнаты. Дмитрий быстро рассказал про сегодняшнее утро, встречу и завтрак у Киры. Маркин все записал, потом повернулся к нему и пристально посмотрев, сказал:
- Машина Киры Александровны, обнаружена в лесу, недалеко от дороги, в тридцати километрах от города.
- Так, может она, сама ее оставила там. Я же говорю, она с подругой собиралась куда-то ехать. И я не понимаю, почему полиция и следственный комитет так всполошились.
- Какое интересное слово вы нашли, всполошились. Я, с удовольствием, задал бы ей несколько вопросов. Особенно меня интересовал бы ответ, почему в ее машине, находились трупы двух молодых мужчин?- спокойно говорил Маркин.
- Трупы?- от неожиданности, Дмитрий явно растерялся.
- Да. Один труп в салоне, на заднем сидении, а второй в багажнике.- пояснил Влад.
- Я, даже не знаю, что сказать. Я понимаю только одно, Кире грозит опасность. Подождите, а ее телефон? Можно же пробить, где он находится.
- Он тоже найден в машине.- ответил Влад.
- А, подруга? Подругу надо найти!- оживился Дмитрий.- Она должна все знать.
- Но вы же, даже не знаете, как ее фамилия. А, искать в миллионном городе Эльвир, можно долго.- захлопнул папку и поднялся следователь.
- Да, но она богатая, у нее свой водитель и охранник!- настаивал он.
- Эээх, Дмитрий Олегович, сколько в нашем городе богатых женщин со своими водителями и охранниками. Нет, я ни в коем разе не говорю вам, что мы не будем искать. Будем, вот они, будут.- следователь кивнул в сторону оперативников и сразу добавил:- А, вас бы, я попросил, из города не уезжать.
- Хорошо. А как же Кира?- смотрел он на следователя, который подошел к двери в прихожей.
- Я же вам сказал, будем, искать.- ответил Маркин и вместе с молодым оперативником вышел.
- Дмитрий, где можно поискать следы, этой подруги? Номер машины ее помнишь?- задержался в прихожей Влад.
- Номера не помню. Слушай, можно посмотреть камеры у ресторана «Старый грот».- нашелся он и взглянул на Влада.
- Вот, это уже кое-что. Ладно, пока.- ответил оперативник и вышел из квартиры.
Горбатов вернулся в гостиную, включил телевизор и устало упал на диван. Он пальцами рук массировал себе голову и обдумывал все, что произошло. Его разбитость, перешла сильнейшую усталость. Хотелось как можно быстрее уснуть, но рой мыслей мешал этому. Дмитрий протянул руку и достал с нижней полки журнального столика у дивана, маленькую бутылочку коньяка.
- Скоро как заправский алкоголик, буду пить все, что горит. Так и спиться недолго.
Он прекрасно понимал, что коньяк в такие бутылки не разливают, это скорей всего подделка, но ему было все равно.
- Раз в магазинах продают, значит, не отрава.- убедил он себя, сделал три глотка из горлышка и откинувшись на спинку дивана, закрыл глаза.
Сквозь
Жизнь есть страдание.
Есть много способов убедиться в этом. Есть такие любители-мазохисты, которые призывают наслаждаться каждым моментом своей жизни, вырабатывая и растрачивая гормоны счастья, радости и прочего удовольствия на разную фигню. Так вот. Очень бы хотелось посмотреть, как эти товарищи стоят после тяжёлого рабочего дня, полного беготни и стресса, а также общественного транспорта, как они стоят в очереди в супермаркете. Вечер, работает только одна касса, очередь длинной с Великую Китайскую стену. А в руках тяжелая корзинка с продуктами. А очередь еле движется. Усталость и желание убивать максимальное. Нервы сдают у всех, конфликты и крик возникают на ровном месте, в глазах кассира только боль и отчаянье, в глазах покупателей ненависть и желание забить кого-нибудь тележкой для покупок. Готовы получить удовольствие от жизни в таких условиях? Ловить момент счастья падая от усталости, в парах обоюдной ненависти?
Впрочем, если этого мало, можно добавить такие условия: время без десяти минут одиннадцать, и посреди очереди припозднившихся работяг несколько человек очень хотят выпить. В принципе, они уже выпили, но что же будет через десять минут? Можно и не успеть! Если жизнь страдание, то для них эта формула умножается десятикратно.
В этот раз очередь застряла на женщине, у которой кефир пробился не по акции.
Может он и не был никогда акционным, этот несчастный кефир, кто знает. Кассир не знал, и тщетно просил женщину подождать немного, ведь стоит целая очередь и ждёт. «Ничего, подождут!». Послышались злобные крики и проклятия.
За кефирной женщиной стоял примечательный тип, в жилистых руках которого была заветная чекушка. Все невольно косились на него – и было с чего, право слово. Хотя на улице была поздняя осень, одет он был легко, сверху был только кожаный жилет, распахнутый на выгнутой крутой дугой груди. Лицом он походил на Мефистофеля, которому несколько лет назад сломали это самое лицо кирпичом, и оно потом долго и мучительно срасталось. Особенно пугающими были два бугра на лбу, наподобие рогов, желтоватые и заскорузлые. Ноги прятались в широких штанинах, но одного взгляда хватало, чтобы домыслить, что они изогнуты наподобие козлиных. Тип нервничал. Тип не успевал.
— Слышь, тётя, давай живее, потом разберешься со своей рыготиной, тебе же сказали!
Эффект точно был бы меньше, если бы он открыл свою чекушку и плеснул водку в открытый огонь.
Женщина кричала. Женщина сорвалась на визг. Весь накопленный за день стресс она выплеснула на этого гнусного мерзавца, сбежавший экспонат Кунсткамеры. «Что б ты сдох» - самое ласковое, что было в этой волне гнева, ненависти и обиды.
Многие отвели глаза, настолько безобразной была эта сцена, хотя, казалось бы, чего уже только не видели и не слышали...
На шее мужчины вздулись вены, а рот свело такой судорогой, что невольно взглянувший на него кассир отшатнулся. Мигнул свет. Касса выключилась. Намертво.
— Касса не работает...
Тут уже по очереди прошёл тяжёлый гул недовольства, нарастающий, как звук садящегося самолёта. Кто-то бросал покупки и выходил, многие громко возмущались, а женщина, женщина с кефиром, просто побагровела и кинула эту несчастную пачку так, что случился кисломолочный взрыв.
Молчал только этот бугристый мужчина с чекушкой, стоял с перекошенным лицом и всё смотрел на вопящую женщину. А потом открыл лёгким движением свою бутылку и приложил к губам. Выпил её он мгновенно и легко, как чистую воду. Аккуратно поставил пустую тару на край кассы, швырнул горсть мелочи, и пошёл к выходу. Вслед ему закричал кассир, но этот звук потерялся в общем гуле, нарастающем, как не могла шуметь ни одна, даже самая злобная очередь. Возле двери тип обернулся и сделал шаг к вопящей, оттирающей пальто от кефира. Свет снова моргнул, зажёгся, но очень тускло.
— Возьми-ка!
Сунул ей в руку что-то и исчез за дверью.
В тишине.
***
Мир отодвинулся от неё, как чистый гражданин от бомжа.
Медленно (а быстрее и не получалось), она повернулась посмотреть на дверь. Она была близко, но словно за стеной мутной воды. И люди. Она видела их силуэты, будто их отделял мутный водопад. Звуки исчезли.
Она попыталась что-то сказать, но не услышала своего голоса. Тогда она посмотрела на свою ладонь. Он сунул ей что-то, какую-то мерзость, она видела это, серое и гадкое. Но в этом новом месте, где очень тусклый свет, а вместо людей далёкие силуэты, это серое светилось как звезда. Корявая металлическая звезда, упавшая с неба где-нибудь в аду.
Она сделала шаг, и поняла, что ходить может, хоть и медленно. Ещё раз попробовала закричать, но звука не было. Никакого.
Дикий ужас накрыл её. Выйти! Выйти скорее отсюда! Дверь подалась тяжело, очень тяжело, но все же открылась, выпустила её...
В кромешную тьму.
***
Наверное, она плакала.
Трудно сказать точнее, когда не слышишь ничего, не видишь ничего и даже почти не ощущаешь свое тело. Только ладони. Одна держала эту адскую звезду, тусклую и ничего не освещающую, а вторая скользила по какой-то стене. Женщина шла уже довольно долго вдоль какой-то нескончаемой стены, если бы это был просто дом, он давно бы закончился. Впереди была только тьма, как и позади, и только ужас, дичайший из всех, заставлял идти вперёд, не останавливаться.
«Может это просто сон… очень страшный сон…»
Вряд ли.
Это был ужасный день, один из самых тяжёлых дней. Она держалась с утра, чтобы не завыть от безысходности, чтобы не сорваться, но вот чёртов кефир, мерзкая жижа, даже её она не смогла купить нормально. Наверное, она умерла. Неужели из-за кефира. Нет, из-за этой ненависти, из-за боли, что так долго копилась за грудиной. Что же там было? Перекошенные лица, отвращение, снисходительность. Не в магазине, нет. В том, что она называла жизнью. Утром, рано утром, пасмурным осенним утром позвонила мама, и глухим голосом рассказала… О том, что сказал врач, о том, сколько времени осталось, и ещё эта фраза, будто поворот ножа в ране: «Вы, наверное, теперь рады, вы же этого и хотели…»
А потом он. Тот, кого она называла мужем, но мужем он ей не был, не был и другом, он только пожал плечами, когда услышал новость про её мать: «Ну, это жизнь, а ты что хотела». И ушёл куда-то, она только слышала его смех, он с кем-то разговаривал по телефону. Хотелось выть и рыдать, но она молча собралась на работу и пошла от места, где жила. И день тянулся как страшная пытка, мама не брала телефон, и все вокруг смеялись, не над ней, но просто жили свою счастливую жизнь, наслаждались моментом. Все умели жить.
И вот этот вечер. Поздний вечер, полный свинцовой усталости. Этим вечером нужен был только кефир, и больше ничего. И что теперь…
И вдруг пришло Понимание.
Что уже не важно ничего. Навсегда.
В лицо подул холодный ветер. Надо же! Здесь есть ветер! Тьма разошлась, совсем немного, но появился свет, неверный, тусклый свет. И вокруг кто-то был. Даже больше, чем кто-то. Они шли, все шли в одну сторону, серые, тусклые силуэты.
Она попыталась подойти к ближайшему, но ничего не вышло, как не иди, он всё равно далеко. Страшно, о как страшно остаться в таком одиночестве, когда вокруг тебя толпа, но тебе не подойти, не приблизиться… Ни к кому, никогда. Осталось только брести в ту же сторону, куда и все…
Она посмотрела на страшную звезду в своей руке. Теперь она светилась сильнее, и стала горячей. Хотелось её бросить, но пальцы, если они ещё были, не разжимались.
— Иди!
Не было звука, это пришло как знание, гулкое, высеченное в камне. Тени, силуэты скользили вокруг, и у некоторых в руке тоже светилась звезда. Но не у всех.
***
Она шла словно сквозь боль. Утренние мамины слова, острая печаль от новости, и этот удар, якобы она была рада смертельной маминой болезни, и равнодушие того, с кем она была много лет. Будто это стало материей, из которой сделали мир и заставили пройти его насквозь. Как описать этот кромешный ужас? Каждый испытывал мгновение полной безысходности, так это мгновение растянули до размеров бесконечности. Она шла, не могла остановиться, наверное, сотни лет. В пустом мире, где только недостижимые тени, где нет звука, где нет тепла.
А может здесь и не было времени, вообще, как понятия.
— Стой!
К ней подошёл он, тот самый, с покалеченным лицом Мефистофеля, с буграми желтоватых рогов. Посмотрел словно сквозь и взял её за руку. Она почувствовала – его руку, свою руку, давно забытое ощущение тела. Его ладонь была жёсткая как коряга, но настоящая, не туманная ладонь. Он повёл за собой. Молча.
Из тумана проступило дерево. Оно слабо светилось, а сверху – как же это!- светило солнце, осеннее тускловатое солнце.
— Повешай звезду на ветку, - сказал ей он, - И радуйся! Ты прошла свою Долину. На этот раз прошла. А могла бы и остаться здесь, верно? Но кто ещё этой ночью смог накричать на самого чёрта? Знаешь, обычно я не спасаю всяких дурынд от самих себя, но тебя пришлось. Твой ад хуже того, который мог предложить тебе я. Не ходи только сюда часто, будь паинькой. Моего талисмана у тебя уже больше не будет.
— А те, остальные? – прошептала она, словно издалека слыша свой голос, - Они тоже шли куда-то, кажется именно сюда.
Чёрт засмеялся, показав жёлтые зубы.
— Остальных и не было, разве не понятно? Часть тебя останется здесь. Но другая теперь сможет жить. Такая цена, такие правила. Всегда нужно платить. А теперь…
***
Она шла, сухие листья шуршали под ногами, пальто было в пятнах кефира, но воздух был такой прохладный и сладкий, и шаг был лёгок. Кассир устало кивнул, когда она извинилась, заплатила за испорченную пачку кефира и тихо вышла на улицу, где светили фонари. Жизнь есть страдание. Но и в страдании есть жизнь.
А потом мы мыли пол! Всё равно черноморцы меня хрен разыщут!
На кожаном, облитом кровью сиденье умирал неизвестный старшина. Он бредил и все просился в разведку. Около него возился Кутовой, пытавшийся оказать ему хоть какую-нибудь помощь. Но слишком много у старшины было ран, и все они были рваные, осколочные: в голову, в грудь, в бедро, в плечо.
Немцы торопливо били по уходившему лимузину из миномета. Первая мина разорвалась по левому борту метрах в двадцати. Осколки с визгом пронеслись где-то высоко над головой Аклеева, а поднявшаяся от взрыва волна хлынула через пробоину в левом борту, окатила с головы до ног Кутового и привела в сознание умирающего.
— Пить… — прошептал он.
Но Кутовой выразительно развел руками, и старшина понимающе кивнул головой. Потом он сделал знак Кутовому. Когда тот наклонился, старшина еле слышно прошептал:
— А Севастополь-то… а? — и заплакал.
— Ничего, — сказал Кутовой, — Севастополь вернем… И очень даже скоро… Ты не волнуйся.
На корме Аклеев прижимал фашистских пулеметчиков к земле экономными пулеметными очередями.
Умирающий послушал, хотел что-то спросить, но снова потерял сознание.
Несколько минут он пролежал спокойно, а потом отчетливо произнес:
— Костя, а где утюг?
Ему, очевидно, казалось, что он готовится к увольнению на берег, и он все время порывался приподняться с сиденья. Кутовой растерянно удерживал его, а старшина бормотал:
— Дайте же человеку брюки выгладить!.. Вот морока на мою голову… Ведь надо же… Дайте… человеку… брюки… выгладить…
.....................................
Аклеев между тем выбрался из моторной рубки в каюту и склонился над старшиной. Старшина лежал, прямой и очень тихий. Аклеев прижался ухом к его груди. Сердце не билось.
«Готов», подумал Аклеев.
Котовья карма
Жаворонка будит рассвет, а сову… кот.
— Мя! Мяррр! Мррр!
Рыжий не замолкал уже минут десять. Десять бесценных минут, когда сон мог увлечь в свое царство и дать отдохнуть. Нет, этой мартовской животинке именно сейчас захотелось гулять.
— Чипс! Иди в сраку! Ну, дай ты поспать, изверг! Иди сухари погрызи, водички попей, туалет свежий, вчера поменял, в него дела свои делать, если так невтерпеж..
— Мяаааа! Муаааа!
В голове уже звенело, сердце хотело выпрыгнуть из груди, чтобы по темечку коту настучать.
Нафига согласился у брата пару дней пожить? Типа не в общаге, в доме, за животинкой пару дней приглядеть — вот только о бессонных ночах (ну или раних утрах) не договаривались…
Пашка накрыл голову подушкой, но кошачий ор все равно пробирался.
— Мааааауууу! Мряаааау!
— Да чтоб тебя.
Пришлось встать. Опустить ноги на пол и заматериться. Пол ледяной!
Что за… Ведь у дивана лежал коврик — ворсистый такой, мягкий. А сейчас будто этот коврик в лед превратился. И этими самыми ворсинками в кожу ступней впился.
Пашка попытался нащупать телефон — клал же его перед сном около подушки. Вроде бы. Солнца, заглядывающего сквозь плотные шторы, вполне могло бы хватить, чтобы гаджет найти, но его там не оказалось.
В окно что-то бахнуло.
— Сцуко! — Пашка вздрогнул, а взбудораженный мозг подкинул картинку, что это птица, а птица, ударившаяся в стекло — знак так себе.
Кот принялся когти обо что-то точить, тоже звук не из приятных, на улице ветер разбушевался, дерево ветками у окна затанцевало. Был бы девчонкой, уже бы под диван спрятался, но Пашка ж мужик… Ну и пусть сердце думало иначе, искало куда бы сбежать: поколотилось у горла, потарабанило по селезенке и ритмично направилось к пяткам. Когда этими самыми пятками Пашка попытался снова коврика коснуться, призвав на помощь силу самовнушения.
Откуда там лед? Неоткуда ему взяться. За окном весна, сквозняками дом не продувает. Коврик мягкий, максимум крошки могли в ворсинках остаться.
Вроде сработало.
Пашка встал, дошел до лестницы. Винтовой. Да еще и со светом по-дурацки настроенным. Вчера, видимо, в темноте поднимался, а если внизу выключатель не отжать, то сверху свет никак не призвать, щелкай кнопкой, не щелкай — магия не сработает.
Инстинктивно вцепившись в перила Пашка направился на первый, а в голове все как закружилось, намешанное вчера запузырилось. Кубарем бы не спуститься.
— Мя! Мяррр! Мррр!
Котяра откуда ни возьмись, чуть не сбил Пашку с ног, вперед него на первый этаж бросился. Хотя до этого по ору казалось, что рыжий уже у двери во двор был и оттуда звал хозяинозаменителя. Когда успел подняться?
Равновесие и так ни к черту, Пашка выругался, по инерции несколько ступеней пробежал на ускоренном и… промахнулся. Мимо последней. Просчитался, думал все, уже пол, ан нет, оступился, лодыжка подвернулась, Пашка на колени плюхнулся, хорошо руки вперед выставил, а то бы и лбом приложился. Болью пронзило все тело, заныли запястья, колени, лодыжки.
— Твою через мыло! Рыжий, я тебя на хрен не пущу больше в дом, жди своих хозяев на улице. Мне ползком что ли передвигаться?
А кот замурлыкал, хвост распушил, перед дверью выхаживает — на улицу просится.
Собрав волю в кулак, Пашка поднялся, доковылял до порога, за ручку схватился, уже почти открыл дверь, но кот как зашипит. Дугой выгнулся, дурниной заорал. Тут даже не будь девкой трусливой — в штаны наложишь.
— Чипс, ты сдурел? Я ща уйду.
И тут ручку подергали — с той стороны. А темень, хоть и рассвет уже, солнце стыдливо за грозовыми тучами спряталось — ничего не разглядеть, только плящущие на ветру тени. Ветки деревьев же это? Ну как там во двор кто-то попасть может? Забор-то высоченный.
— Мяаааа! Муаааа! — кот бросился на дверь, лапами ее царапает, словно бьется с кем-то.
Паника по позвоночнику Пашки не поползла, а поскакала, заставляя вздрагивать от каждого прыжка кота, а внутренний голос зашептал: “Валим отсюда”. Но Пашка кулаки сжал — он же не трус. Он…
Да ну вас всех в пень!
Громыхая по лестнице он вернулся к дивану, и как малый пацан накрылся с головой одеялом. Только почему оно мокрое?
— Чипс! Сучара, ты нассал, что ли? Когда успел?
Вторая попытка нащупать телефон тоже не удалась. Пашка понюхал одеяло — мочой не воняло, да и по консистенции на нее не похоже, что-то липкое. К горлу подступила тошнота — кровь?
Да ну нет. Да ну откуда. Да ну бред.
Похлестав себя по щекам, Пашка чуть успокоился. Ущипнул себя — вроде не спит. Это обычный дом. Он закрытый. Мистика только в фильмах бывает. Видать что-то пролилось. (Что? Когда? Как? — эти вопросы Пашка отбрасывал за ненадобностью, ответов все равно не найдет — чего нервы лишний раз провоцировать…)
Подошел к окну, во дворе — никого. Пашка напряг слух и зрение, а за спиной раздалось:
— Мяаааа! Муаааа!
— Сука! — Пашка за сердце схватился, а мысленно кота за шкирку схватил и со второго этажа во двор запулил. Если бы брату не обещал, то животинка пожалела бы, что так вот подкрадывается.
Кот, видать, смекнул и сбежал. Хвост распушил и по лестнице прогрохотал, словно слонопотам какой-то.
Пашка пошел за ним, выкинет поганца за шкварник и ляжет на гостевом диване н апервом, даже без одеяла, пофиг. Позже разберется что за хрень испоганила постель на втором.
Лестница показалась странной, ступени ковролином обитые и обычно слегка шершавые, а тут… Кот будто шерсть по ней разбросал. Клоками.
— Да елень-волень. Чипс, ты издеваешься? Я за тобой присмотреть согласился, а вот пылесосить от шерсти не нанимался. Да сколько ее у тебя? Март прошел давно…
На автомате Пашка клоки собрал, какие-то в руки, какие-то зацепил на носки, что-то на майку попало и даже на трусы. Посмеялся, мол, шерстью уже обрастает, хотя и своей вроде хватало.
Кот снова у двери орал, только не во двор, а на уличную сторону. Увидев Пашку, выгнулся, зашипел, на лестницу прошмугнуть захотел, но Пашка не дал, открыл дверь в коридор и закрыл ее за собой.
—- Ну? Чего вылупился? Гулять, так гулять.
Открыл замок, дверь и пинком придал коту ускорение, чтобы наконец-то в доме тишина воцарилась, но… вместо пушистого гада сам вылетел на крыльцо и пузом ступени посчитал.
Встал, встрепенулся, к ручке потянулся… Только лапками-то открыть дверь трудно.
— Мро мра мреу, — вылетело изо рта вместо “что за черт”.
А рядом появился чел какой-то — в воздухе в позе лотоса висел и головой качал.
— Мро?
— Ну здравствуй душа, тебе предстоит вскоре переродиться, и судя по твоему виду колесо Сансары уже все решило.
— Эй, что за шутки? — к Паше вернулся человеческий голос.
— Какие шутки? Всего лишь закон кармы. В этой оболочке обучение завершено, урок ты не усвоил.
— Какой урок? Какая карма? Что за шутки? Я перерождаться не собираюсь. Рано мне еще. Проснуться — да. Скоро. Измениться возможно. Уже план составил, по совету брата. На работу там устроиться, по тусовкам перестать ходить, — оправдания сами собой вырвались.
— Поздно.
Пашка увидел себя со стороны, он лежал перед лестницей, раскинув руки. И не дышал. А вокруг что-то мерзкое, склизкое. Не кровь… Точно не кровь…
Надо что-то делать. Скорую вызвать. Соседей позвать. Пашка заметался, ручку двери дернул, а внутренний голос — или голос этого мужика поучительство включил:
— Пойло из гаража? Смело. Не дорого ли за него заплатил?.
— Все было под контролем. Мужики врать не станут.
— Это ты сердцу своему скажи!
— Я молод! У меня еще все впереди.
— Душа, нам пора на очищение, — мужик поманил рукой и поплыл по воздуху.
— Я никуда не пойду!
— Поздно, ты сам открыл эту дверь.
— Погодите, если бы я не встал ради кота…
Ах ты, Чипс, ах ты, зараза, ты подставил меня?
Была бы возможность, Пашка схватил бы кота за шкварник и… Только схватили его… Совсем мелкого котенка у помойки.
— Кися, — какой-то беззубый малыш тряс котенка, как тряпочку. — Кися, пойдес с нами зить?
— Мя! Мяррр! Мррр!
— Брось этого блохастого!
Женщина, ну вы чего? Я ж мурлыкать умею, я тапки носить буду, возьмите меня домой… Мог бы сказать Пашка, но выходило вместо этого “Мяаааа! Муаааа!”
— Орет еще так противно, сынулик, брось каку. Все. Хочешь котеночка, я породистого куплю.
Но я же лучше!
Возможно… В следующей жизни, когда не стану кошкой, ла-ла-ла-ла.
Пашка проводил взглядом малыша, вздохнул и съежился в комочек, сзади подбиралось чудовище — голодное, блохастое, тоже изгнанное из прошлой жизни.
Смрадное дыхание догоняло, мелкие лапки перебирали, а крупные когти впивались во влажную от дождя землю.
— Мя…
— Ав…
Доносилось из темного переулка, пока не наступила такая желанная для Пашки из прошлой жизни тишина.
PS Может не совсем страшилка получилась, но история родилась после экскурсии в буддийский храм и мини-лекции про колесо сансары
Опасная охота
Авдотья была постоянной посетительницей театра оперы и балета. Опера - её главное и единственное увлечение, которому она отдавалась вся без остатка, отчасти примиряющая её с унылой действительностью. Правда, до сегодняшнего дня она ни разу ещё не была на рок опере, предпочитая слушать классическую. Женщина терпеть не могла тяжёлую музыку, чьей визитной карточкой считала агрессивность, брутальность и дикую энергетику. Оставим это мужчинам, пусть себе выпускают свой тестостерон под барабанное соло, нам, нежным женщинам, подойдут нежные переливы Стаса Михайлова, дарящего дамам иллюзию вечной любви.
Но куда деваться, если ей вновь предстояли одинокие выходные? Супруг, виновато потупившись, сообщил, что приедет только в понедельник, не раньше. Даже, может, и позже. Сидеть в четырёх стенах было невыносимо, вот она и отправилась в любимый театр...Рок опера ей неожиданно понравилась.
Она называлась "Свекровь и невестка", и Авдотья, затаив дыхание, глядела на сцену, где свекровь в халате с огурцами, исполняла арию "Почему на потолке пыль"?
-В следующем акте будет битва Свекрови и Невестки, - прошептал ей на ухо сосед, с интересом наблюдающий за развернувшимся на сцене действием. - С лазерными мечами, хором подруг свекрови и знаменитой арией Мужа, каждый раз вызывающей слёзы на глазах зрителей.
Авдотья благодарно кивнула. Без реплик соседа она нипом чём не догадалась о сюжете. Надо было купить программку...
-Возьми мою, - мужчина понял её без слов. -Сейчас начнётся антракт, позволь пригласить тебя в буфет на бокальчик шампанского.
Авдотья хихикнула как старшеклассница, которую позвал на свидание самый красивый ученик класса. А потом вспомнила, почему она не может принять приглашение собеседника.
-Эээээ
-Ты замужем? Ничего страшного, милая. Что плохого в том, что два завзятых театрала выпьют по бокальчику шампанского, обсуждая культурное мероприятие? Ты точно также и с подружкой можешь посидеть в кафешке. Пойми, выпить в антракте шампанское- это старая добрая традиция, которую настоящий культурный человек просто не может нарушить. Пойдём, а то очередь выстроится.
И Авдотья согласилась. Действительно, кто мы такие. чтобы нарушать традиции?
Мужчина усадил раскрасневшуюся от непривычного внимания женщину за столик и отправился за напитком. Авдотья оглянулась. Вокруг сидело несметное количество дам. В основном, - с подругами. Некоторые за каким-то фигом притащили с собой мужей, судя по их виду, под угрозой развода.
Мужчины возмущались отсутствием в буфете пива, и отказывались пить "Эту кислятину". Жёны терпеливо отвечали, что пиво - это напиток гопников и маргиналов, которому нет места в храме культуры.
Она понимала женщин. Гораздо приятнее ходить в театр со спутником, чем одной. Дело даже не в том, что тебе есть с кем обсудить действие вот прямо сейчас, когда помнишь малейшие подробности, и нестерпимо хочется о них поговорить. Тебе тоже показалось, что в роли свекрови - совершенно неподходящая актриса? Ага. Слишком квёлая....А вот женщина, играющая невестку, прекрасно попала в образ. Её буквально окутывает облачко, состоящее из ненависти и злости. Что касается сына...
-На мой взгляд, образ сына недостаточно раскрыт, - спутник поставил на стол бокалы и разлил вино. - Я ещё бутерброды с сыром взял. С колбасой разобрали. Плохо показано страдание человека, который не в силах сделать выбор между двумя женщинами. Актёр неубедителен, невозможно поверить, что он способен на высокие чувства...
Авдотья заслушалась. Ей так не хватает общение на интересные ей темы! Подружек растеряла, муж не разделял её интересов, дети живут своей жизнью. Она стала подозревать, что давно стала для супруга не женщиной, а пунктом приема уставшего тела. Симбиоз тел, ага, но не чувств и интересов. Авдотья никогда не требовала, чтобы Олег ходил с ней в театр. Пойти-то он, может, и пойдёт, если она попросит, да только будет считать минуты, когда спектакль закончится. Один раз он с ней всё же сходил, и даже сделал вид, что ему нравится. Когда объявили антракт, то рванул из зала так, что она его догнала уже на улице.
-В смысле, это ещё не всё? - ужаснулся мужчина. - А я думал, раз занавес, то уже конец.
-Так по сюжету же понятно, что будет продолжение. Узнает ли супруг, что жена ему неверна? Всё-таки чужой мужчина в супружеской постели должен навести на размышления...Кого выберет мятущаяся между чувством долга и желанием любви главная героиня? Выживет ли её возлюбленный после того, как подлые убийцы, нанятые обманутым мужем, отрубили ему голову?....Тебе совсем неинтересно?
-Кино гораздо интересней. Там молоденькую девушку не играет пятидесятилетняя дама с огромной жопой. Там веришь тому, что на экране.
-Пойми, опера - это совсем другой мир со своими законами. Мистический и невероятный. Актёры творят на сцене волшебство, и зритель полностью погружается в созданную ими реальность....
Муж вежливо покивал и на всякий случай согласился. У него были свои увлечения, и он не требовал, чтобы супруга их разделала. Вот и она не будет просить, чтобы Олег ходил с ней в театр. Супруги могут иметь разные интересы, главное - чтобы цели были одинаковые. Им сорок пять, у них крепкий брак, так неужели такая ерунда, как нежелание совместного похода в театр сможет пробить в нём трещину? Она и одна сходит...
-Простите, вы что-то сказали? - Авдотья как раз размышляла, как здорово было бы выпить шампанского в антракте с супругом, рано начавшим лысеть пухляшом с поросячьими глазками. Впрочем, с красивым мужчиной, виски которого украшала ранняя седина, придававшая ему аристократичный вид,, шампанское заходит ничуть не хуже. Бледное пасторское лицо с выразительными глазами, внушало доверие и желание немедленно исповедоваться, а старомодные манеры, широкий кругозор и умение выражать свои мысли максимально интересно для собеседника, делало его желанным спутником для любого времяпровождения.
-Да. Меня зовут Эдуард, - Он прикоснулся к её запястью длинными аристократичными пальцами (у мужа пальцы сосисочки), и не избалованную мужским вниманием женщину пронзило странное чувство...Как будто она вновь молодая и беззаботная, умеющая радоваться жизни в любых её проявлениях. Настоящая страсть бывает только в молодости, потом она превращается в обыденность и рутину....
-Заранее простите за нескромный вопрос.....А почему такая женщина одна? Ещё раз извините.
Почему-то Авдотья не рассердилась. Женщина мельком подумала, что супруг мог бы и пойти с ней, тогда она не сидела сейчас с посторонним мужиком, млея от удовольствия и от нескромных мыслей, лезущих в голову...
Она просто была не в курсе, что её супруг при всём желании не смог бы сейчас находиться с ней и составлять конкуренцию интересному мужчине.
Потому что лежал в лесу без малейших признаков жизни.
После театра Эдуард смущённо попросил разрешения проводить Авдотью до дома.
-Сейчас рано темнеет, милая Авдотья, позвольте мне довести вас до подъезда, чтобы быть спокойным на ваш счёт.
-Но у нас в городе практически пропала преступность, - на самом деле, Авдотье было очень приятно, что мужчина заботится о ней.
Мимо прошла стайка гопников, увлечённо обсуждая рок оперу. Особенно им понравилось музыкальное сопровождение....
-Смычок в печень - никто не вечен.
-Увертюра в радость, оперетта в сладость.
-Слева - минорный, справа - мажорный.
- Сегодня - фрагмент, завтра - концерт.
-Пацаны, а давайте уже нормально разговаривать? Сколько можно уже?
-Ты на кого партитуру открываешь? - не согласились гопники.
-Вам не холодно? - заботливо спросил мужчина. - Давайте я накину на вас свой плащ...
Женщина наслаждалась прогулкой. С каждой минутой Авдотье всё больше нравился мужчина со старомодными манерами и с широчайшим кругозором, умеющим интересно рассказывать обо всём, чего ни коснись....От духовной составляющей они плавно перешли к материальной, не такой волнующе прекрасной, но без приземлённых вещей в нашей жизни никуда.
-Мой муж заядлый огородник, и мечтает вырастить огромную тыкву на Хэллоуин. Он же уже скоро, - рассказывала Авдотья.
Эдуард мягко улыбнулся.
-Психологи говорят, что крупной тыквой мужчина обычно старается компенсировать свой маленький кабачок, который не очень уродился.
Авдотья покраснела. Надо же, как много она ещё не знает!
Мужчина слегка улыбнулся и застенчиво взглянул на спутницу.
-Позвольте пригласить вас на прогулку под луной. Смотрите, какая прекрасная стоит погода, и не скажешь, что последний день сентября. Такой осени никогда раньше не было, и вряд ли будет. Луна сегодня потрясающа...
Авдотья посмотрела.
Как же хочется погулять под таинственным светом солнца мёртвых, разговаривая обо всём... Но нельзя. Она и так слишком увлеклась беседой с интересным мужчиной и даже начала сравнивать его с супругом. Ну и что, что сравнение не в его пользу! Она ничего не знает об этом человеке, возможно, он громко чавкает. Или любит пиво даже больше чем муж. Хотя непохоже, что он вообще его пьёт. Вон какое тело стройное, никакого намёка на пивной живот (А у пухляша конь давно уже спрятался под огромным навесом, откуда его удаётся выманить путём длительных уговоров и на короткое время).
-Спасибо вам, - поблагодарила Авдотья. - Но я замужем, и не смогу принять ваше предложение.
Она попрощалась и отправилась домой, стараясь не думать о том, что один крохотный шажочек отделял её от вероятного грехопадения (а оно обязательно бы случилось, потому что дама она давно уже взрослая, и понимает, для каких телодвижений интересные мужчины приглашают женщину пройтись под луной). Ей было грустно, и одновременно легко. Грустно - потому что она никогда не увидит больше этого мужчину, разве что случайно. Легко - потому что она свой выбор сделала в пользу пухляша. Кстати, почему супруг не звонит? Очень странно и совсем на него не похоже.
Женщина достала сотовый и нажала на вызов. Нахмурилась. В трубке стояла оглушающая тишина. Разве так бывает? Никаких "Абонент недоступен", треска, или гудения.....только давящее безмолвие. Впервые за всё время она почувствовала тревогу. Женщина вновь и новь пыталась вызвать супруга, и с каждым разом её тревога возрастала. Вскоре она уже не могла выносить странной и даже немного пугающей тишины в телефоне и забегала по квартире, сходя с ума от беспокойства.
Она давно уже забыла и про рок оперу, и про мужчину, все её мысли были только о муже. Тревога острой иглой вонзилась в сердце, не собираясь отпускать, и Авдотья всхлипнула от невыносимых мыслей, одна страшней другой.
Что делать-то?
А вот мужчина про неё не забыл...
Конечно, его звали не Эдуард. Он предпочитал, чтобы его называли Душегубцем. Ещё совсем недавно у него было всё: имя, репутация, деньги, свобода. А из-за подлой бабы он всего этого в одночасье лишился. Он должен был выполнить заказ и сломать ей ноги, но баба успела первой. Каким - то необъяснимым образом ей удалось поместить его в качестве рисунка на свой адский свитер. Ведьма, не иначе. Он чудом смог освободиться, потеряв по дороге свой разум. Временно, конечно. Немного погодя путём невероятных усилий он пришёл в себя и был готов мстить. Сначала собирался как следует пройтись по заказчице, не озаботившей предупредить, что Магда - непростая женщина.
Тюрьма не являлась проблемой, так как за свою жизнь он давно научился вскрывать любые замки, и выбираться из запертых помещений. Нет, из нормальной тюрьмы, конечно, ему нипочём не сбежать, но из жалкого её подобия, находящегося в этом городе и ребёнок бы устроил побег.
Полицейские с ног сбились, пытаясь поймать сбежавшего опасного преступника- вон все столбы увешаны его описанием. И невдомёк тупым стражам порядка, что он может выглядеть как угодно. Тем более, его лицо стало малость стёртым, и с помощью правильно наложенного грима он легко становился кем угодно, но только не своим настоящим портретом.
Сначала душегубец пытался добраться до Дарьи, но был вынужден признать, что психбольница ему не по зубам. Ничего....Не вечно же она там будет. Дойдёт очередь и до неё. А пока...займёмся главной причиной его бед.
Эдуард отправился к Магде.
Он бесшумно вскрыл замок, открыл дверь.....И был встречен диким воплем тревожной запеканки.
-Полиция! Немедленно вызовите полицию! Магда! Хозяин! Он здесь! Я сейчас умру от беспокойства! Да делайте же что нибудь!
Тревожная запеканка перебудила весь дом, и вскоре жильцы высыпали наружу, вооружённые кто чем. Мужчины, громко переговариваясь, прочёсывали местность, а женщины встревоженно следили за ними из окон.
Шеф повар, размахивая остро наточенным ножом для рубки мяса, обещал разделать его по всем правилам поварской науки..Пришлось постыдно бежать, что настроения не улучшило.
Долго накапливаемая ярость, вырывалась наружу, и только нечеловеческая выдержка смогла уберечь его от необдуманных поступков. Злость вперемешку с уязвлённым самолюбием требовала выхода, и внезапно глаз зацепился за женщину, как две капли воды похожая на Магду, направляющуюся в театр. Внешность тут была ни при чём. Она напоминала Магду общим обликом порядочности и какой-то беззащитности, которую большинство и не замечает. А вот он видел всё.
Да, тот же самый типаж, один в один. Значит, и характер похожий. Он выместит на ней всю накопившуюся агрессию, а потом сообщит Магде, что незнакомка пострадала исключительно по её вине. А не надо было так поступать в человеком, который просто делает свою работу. Он знал, что Магда никогда не утешится и будет переживать за незнакомую ей женщину куда больше, чем за себя.
Дальше - дело техники. Он решительно направился в театр и, увидев свободное место рядом с жертвой, посчитал это знаком свыше. Очень хорошо, судьба ему благоволит. Остаётся только с ней познакомиться, и можно вершить месть. Любая женщина с радостью пригласила бы его его домой или отправилась с ним на прогулку.
Но тут его ждало разочарование. Авдотья не была любой женщиной. Ничего, он ей это припомнит. Будет знать, как отказывать мужчине, которому никто и никогда не смел отказать....
Душегубец задрал голову и посмотрел наверх. Авдотья не спала. Женщина кругами бегала по комнате, и даже отсюда было видно, как она переживает.
А спустя совсем чуть чуть ты будешь переживать намного больше, дорогуша!
Эдуард проверил карманы и убедился, что всё необходимое у него с собой. Изолента. Дубинка. А больше ему ничего и не надо.
-Я иду к тебе, милая, - промурлыкал мужчина. - Нам будет хорошо, обещаю! Особенно мне!
Супруг Авдотьи, сколько себя помнил, всегда любил тихую охоту. Со временем простое увлечение превратилось в нечто бОльшее. Начиная с июля он начинал готовиться к любимому времяпрепровождению, предвкушая долгие прогулки по лесу с корзиной, в которой лежали остро наточенный нож, термос с чаем и бутерброды. Азарт, адреналин, охотничий инстинкт, оставшийся у человека с тех самых пор, когда само существование людей во всём зависели от леса и его обитателей, гнали его дальше, в глубь, на поиски грибов, у которых не было шанса против опытного охотника, неким шестым чувством определяющего, где прячется желанная добыча.
Как настоящий охотник, он не трогал молодых особей, но запоминал место, чтобы на следующий день прийти за подросшими грибочками. Жена удивлялась тому обстоятельству, что он ходит в лес в любую погоду, не ленясь вставать в пять утра и даже раньше. Женщины...Что они понимают в тихой охоте, когда тело дрожит от нетерпения, в руке - остро наточенный нож, все органы чувств заточены под одно - найти добычу, как бы она ни пряталась в испуге под деревьями, зарываясь в опавшие листья по самую шляпку.
Авдотья была совершенно равнодушна к его увлечению, наоборот, порой её охватывала иррациональная жалость, когда она брала в руку молоденький недавно срезанный под корень крепкий грибочек. Какой красавец! Ему бы расти и расти ещё....Эхххх!
К октябрю в квартире было не протолкнуться от сушёных, маринованных и солёных грибочков, а для заморозки лучших экземпляров пришлось купить дополнительную морозильную камеру.
Вот и сегодня жена в четыре утра сонно пожелала удачи, попросила не увлекаться, и, повернувшись на другой бок, уснула. Она не переживала за супруга, исходившего близлежащие леса вдоль и поперёк. Жаль, конечно, что он проведёт выходные не с ней, но держать супруга возле юбки - последнее дело. Можно и потерпеть пару месяцев, надо относиться с уважением к увлечению супруга. Хорошо ещё, что он не рыбак, несчастные жёны любителей лова потом портят себе руки, обрабатывая добычу. А от грибочков грязи куда меньше, да и на вкус они приятней, чем рыба...
Станция "Новые упыри" - равнодушно прогудел динамик, и Михаил вышел на перрон. Он был единственным, остальные поехали дальше. Раньше и он тоже предпочитал проезжать редкий березняк, где, совершенно очевидно, охоты бы не получилось. Но сегодня что-то заставило его отправится именно сюда.
Спустя пол часа он пожалел об импульсивном решении. Грибов не было никаких, даже поганок, что не могло не удивлять. Михаил расстроенно заглянул под берёзу...Ничего! Пенёк, ещё пенёк....а дальше, кажется, мелькнула шляпка необычайно большого гриба....Интересненько....По телу разлилось знакомое и очень приятное чувство возбуждения, и он рванул к добыче...Странно, гриб будто убегает от него, что конечно же не могло быть в принципе. Мужчина перестал замечать действительность, гонясь за убегающей добычей, и остановился только когда понял, что его занесло куда-то не туда.
Местность изменилась. Его окружал древний сосново еловый лес, молчаливый и враждебный. Кругом стояла неестественная тишина, нарушаемая только его тяжёлым дыханием. Где это он? И как можно было не заметить высоченные деревья в десяти минутах ходьбы от редкого березняка?
Мелькнула хорошо знакомая шляпка, и он, взяв нож поудобней, рванул наперерез. Гриб ловко подставил ему ножку, и мужчина покатился по земле, теряя по дороге корзинку, нож, телефон и прочее охотничье снаряжение. Михаил обладал прекрасным зрением, и успел заметить, что гриб - то непростой! Обычно грибы не расхаживают по лесу, держа в рудиментных ручках автомат Калашникова. Совершенно очевидно, что этот вид науке пока не известен! А у него только нож! Чёрт, нож он потерял при падении. Может, если он притворится мёртвым, гриб уйдёт? Как страшно - то!
Мужчина перестал дышать, двигаться и по самую макушку зарылся в еловый опад. Ну давай же, уходи. Обострившимся от дикого ужаса слухом, он услышал, что гриб подошёл совсем близко. Щёлкнул затвор...Заметил!
-Ты спятил? - раздался возмущённый голос. - Мозгов совсем нет, да? Расправиться с человеком, будучи на испытательном сроке!
-Да я его не трогал! - оправдывался второй голос. - Он только притворяется мёртвым (и сейчас я его добью).
-Грибу философу расскажешь, мы по доброте душевной дали тебе испытательный срок, а ты его провалил! Теперь не жалуйся!
-Я не вернусь в Явь!
Тррррреск!
-Что я наделал! - в ужасе бормотал голос. - Убил человека, да ещё и гриб замочил, теперь точно отправят в Явь!
-Это что? Кто гриб завалил? Надо немедленно обыскать весь лес, он не мог уйти далеко! Человека не жалко, но за товарища отомстим!
Михаил чуть приоткрыл глаза, и в ужасе закрыл. На поляне стояло несколько грибов, один, с повреждённой шляпкой, лежал на земле, ещё один прятался в корнях дерева неподалёку от него. Неужели он думает, что его укрытия не обнаружат?
-А ну выходи! И ручки свои подними!
Обнаружили!
Трррреск!
-Что ты наделал? Зачем его замочил? Он же бросил ружьё и сдался! Ты ничем его не лучше!
-Скажу, что это была самооборона! Давай, приберём тут всё! Куда девать человека?
-Сейчас пилу принесу, распилим на части, и под ёлками закопаем.
-В своей грибнице трупак закапывай! Пошёл вон отсюда!
-Бедный наш товарищ! О! Братан, ты, оказывается, жив?
-Да, этот отморозок меня только оглушил,...Он где?...Вы с ума сошли? Зачем его замочили?
-Да мы отомстить хотели за тебя, - кряхтел от неловкости гриб мститель.
-Не мы а ты, я сразу сказал, чтобы ты не торопился...
-Брось автомат! Кому говорят, брось!
-АААААА! Я не хочу идти под суд!
Трррреск!
-Простите, братья, - плакал голос....Погорячился...
-Что здесь происходит? - на поляну, держась царственным достоинством вышел гриб философ.
-Наконец-то мы этому отомстили! - радовались грибы. - Напугали так, что больше никогда не будет за нами охотиться! И, главное, не применяя силу! Шутка удалась! А где он, кстати?
Михаил полз по земле, пытаясь не дать остаткам разума покинуть его, возможно навсегда.
-Спокойно, Михаил, - шептал себе мужчина, - это галлюцинации. Бывает. Сейчас ты выйдешь из леса, доберёшься до города, и, возможно, спасёшься. В городе ведь нет грибов?
Оставив поляну с кровожадными грибами далеко позади, Михаил, шатаясь, поднялся на ноги. Куда идти-то? Где выход из леса?
Тишина действовала на нервы, и он испуганно оглянулся, чтобы убедиться, что грибы отморозки не отправились за ним в погоню. С них станется догнать и добить беззащитного человека. Михаил задумался. А вдруг они знают его адрес и придут к нему домой? Телефон - то у них, а там есть его адрес. Мысль о беззащитной жене, оказавшейся по его милости в страшной опасности, придала сил, и Михаил побежал вперёд, не подумав, что в его положении паники надо избегать всеми силами.
Ага, впереди озеро, а значит, и люди неподалёку. Рыбаки точно должны быть.
-Заблудился? – к нему неторопливо направлялась молоденькая девушка. Почему-то при её виде Михаила накрыла волна иррационального страха.
-Ты устал, милый, - нежный голосок обволакивал, намекал на скорое успокоение….
-Иди ко мне, я знаю, как тебе помочь, - она была уже совсем близко. Прохладная ручка приятно холодила разгорячённое тело, которое мгновенно стало жить своей жизнью.
-Я женат, - Михаил с мольбой посмотрел на красавицу. – Тут есть остановка автобуса?
-Конечно, красавчик. – И эта остановка для тебя последняя..
-Что?
-Сейчас поймёшь, - жадно облизнулась девушка.
Из озера с чёрной как чернила водой уже выходили другие красотки, и Михаил повернулся, чтобы бежать. Девушка держала его с неженской силой, не давая ни малейшего шанса вырваться. Михаил трепыхнулся в последний раз и, поняв, что из железного захвата девы убежать не получится, обречённо закрыл глаза. Его последняя мысль была о жене.
-Привет, Авдотья, - Эдуард мягко улыбнулся.
Мужа нет. Отлично! Его ждёт сюрприз, когда он вернётся!
Авдотья испуганно посмотрела на мужчину. Она точно помнила, что заперла дверь. Как он попал в квартиру?
-Ты напоминаешь мне женщину, которая доставила мне проблемы.
-Уходите, - закричала Авдотья, - Пожалуйста!
Раз!
Авдотья лежит на полу, жадно ловя воздух губами.
Два!
Изолента обмотала всё тело, включая рот.
И, наконец, самая приятная часть....
Он достал дубинку, и глядя в глаза женщине, ласково произнёс...
ТРИ!
-Он же сказал, что твои прелести его интересуют, - раздался мужской голос, и Михаил почувствовал, что может шевелиться. На поляне появилось новое лицо. Вернее, это был нежно голубой агрегат, который начал отгонять от него девушку. Остальные нерешительно застыли в стороне, опасаясь приблизиться.
В боку странного существа открылась панель, откуда выскочил остро наточенный топорик.
-Ну давайте, подходите! – угрожающе гудел агрегат. – Волосья вам поотрубаю, стервы!
-Ненормальный, - девушки спешили скрыться в озере.
-Девки в озере купались, хуй резиновый нашли, - издевательски запел агрегат. – Целый день они ебались, даже в школу не пошли! А я с самим Стасом Михайловым пел, - похвастался агрегат, - У меня и фото есть. – Показать?
Из открывшийся сбоку дверки выдвинулся красиво сервированный столик, с зажжённой свечой и бутылкой шампанского. Звякнули наполненные до краёв бокалы…
-Ну что, милый, - хрипло сказал механизм, - займёмся уборкой? Смотри, сколько здесь пыли, бери мой шланг, и начнём, пожалуй…Я специально его для тебя вымыл…Ну бери же! Или сначала выпьем?
Первой мыслью Михаила было отказаться от заманчивого предложения, но вслед пришла другая…Его жена сейчас, вполне возможно, отбивается от разъярённых грибов, которых с каждой минутой становится всё больше…Почему-то ему казалось, что озабоченный агрегат сможет вывести его из леса. Мысли под влиянием адреналина заработали с удесятерённой силой, подсказывая правильные слова…
-Конечно, любимый. Только не здесь. Пошли ко мне домой, где пыли гораздо больше.
-Ты приглашаешь к себе? – застонал от наслаждения влюбчивый агрегат.
-Да! Приглашаю! Только можно поскорей?
-Конечно, держись за мой шланг! Крепче! Ещё крепче! А теперь открой глаза, любимый!
Действительно, он у себя дома, как будто и не уходил никуда, а невероятные и страшные события ему приснились. А где Авдотья? А вот она. Лежит на полу, замотанная скотчем, а над ней нависает мужчина с дубинкой в руке. Наверно, он всё-таки спит и продолжает видеть кошмары…
-Милый, я тоже не люблю женщин, но ты меру-то знай!
Душегубец медленно повернул голову и уставился на странный механизм, больше всего напоминающий пылесос. Правда, обычно от пылесосов не исходит ощущение опасности. С мужчиной он справится в два счёта, а что прикажете делать с агрегатом?
-Да это праздник какой-то! – пылесос бодро покатился к душегубцу.
-Милый, тут полно пыли, вот…возьми в руку мой шланг.
Сбоку выдвинулся столик с бутылкой шампанского, пылесос нежно загудел, его шланг начал похабно удлиняться…
Воспользовавшись тем, что влюбчивый агрегат отвлёкся, Михаил поволок Авдотью к выходу, стараясь не шуметь. Впрочем, их никто не преследовал. Пылесос прижал душегубца к стене и нежно обвил его проводами. Задыхающийся от страсти голос рассказывал, как они сейчас замечательно проведут время. Душегубец пытался отбиться от шланга, но влюблённый агрегат даже не заметил, что мужчина сейчас не в том настроении, чтобы делать уборку.
Авдотья и Михаил сидели на кухне, прислушиваясь к доносившимся из комнаты звукам. Душегубец умолял отпустить, уверяя, что ненавидит убирать пыль.
-Ну что ж ты милый, я же вижу, что у нас с тобой много общего, - ласково увещевал пылесос. – Мы оба терпеть не можем баб. А значит, ты понимаешь, что лучше крепкой мужской дружбы и быть ничего не может.
Послышалось сладострастное гудение, и Михаила затошнило.
-Я сейчас полицию вызову.
Авдотья вспомнила безжалостные глаза душегубца, в которых не было ничего человеческого. Сопереживание, жалость, доброта, эмпатия – всё что присуще людям, у него отсутствовало напрочь. И это человек? Да в пылесосе – человеческого и то больше. Два механизма нашли друг друга, так зачем мешать им получать наслаждение от общения?
-Помогите, - послышался голос, полный паники.
-А знаешь что? Я давно не делала дома уборку. Пусть себе убирают пыль.
-А нам куда деваться? Я не хочу оставаться в одном помещении с пылесосом, у меня от него мурашки по телу.
-Странно, а я его совершенно не боюсь. Предлагаю пойти погулять.
Они долго бродили по темнеющим улицам, и Михаил рассказывал супруге о том, что, оказывается, собирать грибы – это не такое безобидное занятие, как он раньше думал.
-Никогда больше в лес не пойду, - истово клялся Михаил. – Видимо, в театр тоже ходить опасно. Будем посещать его вместе. Смотри, на скамейке кто-то запеканку творожную забыл. Очень кстати, я с утра ничего не ел.
-Не трогайте меня, я буду защищаться, - визжала тревожная запеканка.- Магда! Хозяин!
Из-за кустов выскочил мужчина, размахивая острым ножом.
-Так это же не душегубец, - укоризненно сказал он. – Вы не видели мужчину с глазами как у замороженной рыбы?
-Видели, - мирно ответила Авдотья.-Только он сейчас занят.
Тревожная запеканка подтянулась и заглянула в окно.
-Меня сейчас стошнит! – жаловалась она. – Всегда опасалась пылесосов!
-Приглашаю к нам в гости, - предложил шеф повар, - Угощу так, как вы в жизни не ели. Кстати, вы не сёстры с моей супругой? Что-то есть общее….
-Это не только вы заметили, - согласилась Авдотья.
-Только не готовьте грибы, - беспокоился Михаил. - никогда больше их не буду есть. Вы знали, что они чрезвычайно мстительные и без тормозов?
-Кошмар какой, - суетилась тревожная запеканка, - А я всегда это подозревала.
Полицию вызвали соседи на следующее утро. Авдотья с супругом вернулись от гостеприимных хозяев как раз вовремя, чтобы увидеть, как шкафообразные санитары запихивают в кукушечку слабо сопротивляющегося душегубца. Рядом ругался с полицейскими главврач.
-Нет, больше я вам его не доверю. Уверяю, что от нас ещё никто не сбежал.
Квартира встретила семейную пару безупречной чистотой и порядком. Агрегат испарился без следа, чему Михаил был только рад.
Авдотья подняла с пола бутылку с шампанским, - единственное напоминание о том, что в квартире совсем недавно разыгрались нешуточные страсти.
-Ну что, выпьем? - предложила супруга, - За удачное окончание истории?
Муж не отвечал. Он избавлялся от грибов, складывая в объёмную сумку.
-Видеть их не могу, - жаловался мужчина, - Уже договорился, что раздам приятелям и коллегам.
-Ты не будешь скучать по тихой охоте? - с жалостью спросила Авдотья.
-Найду себе другое увлечение, не такое опасное. Какая, говоришь, в следующие выходные у нас опера будет идти?..
Санитары молча ждали, что скажет начальник.
-Палата в подвале готова?
Вопрос был чисто риторический. В психбольнице всегда и везде царил безукоризненный порядок.
Они подхватили слабо сопротивлявшегося пациента и отвели вниз, где за бронированной дверью, подаренной больнице банком, находилась та самая палата, о которой в больнице говорили только шёпотом. Абы кого туда не помещали....
Душегубец приходил в себя долго. После уборки, длящейся всю ночь, руки тряслись до сих пор. Впрочем, сейчас он в безопасности. Ни одно существо не проникнет сквозь толстенные стены, а когда он окончательно придёт в себя, то подумает, как отсюда выбраться.
Послышалось гудение, и из стены показался агрегат.
-Так и знал, что тебя сюда определят. Наконец -то мы с тобой вдвоём, милый! Смотри, сколько здесь пыли! Я буду приходить к тебе каждую ночь для уборки! Теперь мы всегда будем вместе, - он ненавязчиво вложил в руку пациента пульсирующий от страсти шланг и хрипло добавил.
-Здесь только ты, я и наша с тобой любовь! Давай сначала тут всё уберём, а потом я тебе расскажу про Стаса Михайлова! Ты ничуть его не хуже, только личико у тебя какое-то потёртое! Но ты мне так даже больше нравишься!
Душегубец затравленно оглянулся. Бежать было некуда, и он с тоской подумал о том замечательном времени, когда он существовал в адском свитере. Насколько же там было лучше!
Цена чуда
Мужчина шел не быстро, но достаточно уверенно, едва ли не чеканя каждый шаг. Как человек, который знает твердо куда и зачем ему нужно, но очень не хочет там оказаться. Звук его каблуков перескакивал от стены к стене и взмывал невидимой свечкой под темные высокие своды каменного коридора. Одет он был строго и в то же время немного странно. Черный костюм тройка, бордовый галстук, черные лакированные ботинки, которые и являлись причиной нервного эха, гулявшего между серых стен. На плечах у него была ослепительно-белая меховая накидка, скрепленная на груди золотым медальоном. На руках - кольчужные серебряные перчатки.
Он дошел до массивной железной двери, холодно посмотрел на стоявших по бокам стражников. Те вытянулись струной так, что их костюмы протестующе затрещали. У них не было накидок, а ладони лежали на рукоятях широких двуручных мечей, уткнувшихся остриями в пол.
- Как он? - спросил мужчина, встав напротив двери.
- Сегодня хорошо, тихо.
Сказал один.
- Танцует.
Добавил второй.
- Хорошо, - глухо повторил мужчина, взялся за потертую бронзовую ручку в виде головы дракона, потянул дверь на себя.
Его бледное скуластое лицо озарилось легким золотистым светом, идущим из-за двери. Он немного помедлил и сделал шаг внутрь.
Комната имела форму широкого вертикального цилиндра. В ней не было мебели, не было хоть каких-нибудь предметов интерьера. Потемневшие от времени голые стены уносились в чернеющую высь, где невообразимо далеко мерцал слабый голубоватый огонек. Посреди комнаты в метре от земли парила простая инвалидная коляска. В ней сидел сухой изможденный старик в белой льняной рубахе до колен. Его голова была запрокинута вверх, беззубый рот распахнут так широко, что, казалось, еще немного и тонкая пергаментная кожа на лице лопнет. Или, скорее, треснет.
И осыпется на пол беспомощной мертвой перхотью, обнажив пожелтевшие от времени кости черепа.
Старик не отрываясь смотрел на далекий огонек в вышине. Затуманенный взор блуждал где-то там. Раскинув в стороны руки, он делал ими легкие танцевальные па. Тонкие пальцы с выпирающими угловатыми костяшками нервно подрагивали, когда он перебирал невидимые струны, под одному ему слышимую музыку. И он весь светился. Тем самым светом, что озарил вошедшего.
Мужчина замер в дверном проеме, молча наблюдая за парящим в воздухе стариком. Вдруг судорожно вздохнул, лицо его исказила гримаса невыносимой боли. Он тряхнул головой, сжал тонкие бескровные губы и пошел вперед. Дойдя до коляски осторожно взял ее за поручни, опустил вниз. По серебряным перчаткам пробежали короткие извилистые молнии. Сидевший в коляске не обратил на это никакого внимания, все также продолжая перебирать пальцами. Мужчина повернул коляску к двери и повез ее к выходу.
Теплый летний вечер обнял их, как старых знакомых. Едва заметный ветер ласково, почти нежно, шевелил редкие седые пряди человека в коляске. Теперь голова его покоилась на груди. Мужчина неторопливо вез его через парк, по тропинке, посыпанной битым красным кирпичом. Туда, где в озере отражался тёмно-бордовый шар заходящего солнца. Нахальный маленький воробей звонко чирикнул и спланировал с ветки дерева на руку старика, покоящуюся на поручне коляски. Тот вздрогнул, открыл глаза. Увидел наглеца и улыбнулся. Мужчина в накидке хотел было согнать птицу, но его остановил тихий голос.
- Не надо. Пусть прокатится.
- Тебе сегодня лучше, - сказал мужчина, снова берясь за поручни.
- Да, я увидел музыку. Она меня заворожила.
Какое-то время они молчали. Через несколько минут мужчина снова заговорил.
- Это может быть ремиссией? Ты снова будешь прежним?
- Нет, мой старый друг, ты сам это знаешь. За чудеса надо платить.
- Но не такой ценой! - неожиданно воскликнул мужчина, спугнув криком воробья.
- А какой?, - в голосе старика послышалась усмешка, - Во сколько ты бы оценил свою, столь долгую жизнь?
- Если бы я знал, что мне придется наблюдать, как ты,.. - голос мужчины дрогнул, - становишься таким...
- Это твоя плата. Так устроен мир.
- Этот мир почти сожрал тебя! Я говорил, что ты слишком добр. Иногда нужно уметь отказывать.
- А ты бы смог отказаться дышать?
- Мое дыхание меня не убивает! Это не плата, а наказание за то, что ты посмел сойти с креста и не принял муки!
- Пусть так. Оставим пустой спор, - миролюбиво ответил старик, - Ты сам знаешь, мое время давно прошло, но боишься себе в этом признаться.
Они спустились по тропинке к озеру и мужчина вывез коляску на небольшой деревянный причал. Из домика вышел смотритель, однако увидев, кто его гости, поспешно скрылся обратно.
- А помнишь, как мы познакомились? - оживился старик, - Ты сидел, рыбачил и невероятно злился, потому что не мог поймать ни одной рыбешки. Крыл несчастный пруд на чем свет стоит.
- А ты спрыгнул на воду и начал доставать жирных окуней, - рассмеялся мужчина. - Вся деревня потом ходила за тобой по пятам, особенно мальчишки.
- А когда прокуратор издал указ о моей поимке, ты оказался единственным, кому хватило смелости укрывать меня от солдат. За что поплатился своей семьей.
- Да брось, - отмахнулся мужчина, - Ты всё равно их воскресил, когда сошел с креста.
С озера подул прохладный ветер. Мужчина снял меховую накидку и накрыл ей человека в коляске. Сам, скрестив ноги, сел рядом.
- Я сделал то, что считал правильным, - продолжил он, - И не ошибся, как показало время.
- Верен, что твой Иуда? - старик посмотрел на друга, - Кажется так с тех пор говорят.
- Так. И не только. Но...
- Тогда ты знаешь, что должен сделать на этот раз.
- Нет! - мужчина вскочил, - ты не можешь просить меня...
В этот момент старик вдруг засипел, худое тело выгнулось дугой. Меховая накидка полетела на землю. Тонкие пальцы сжались в кулаки и домик смотрителя с хрустом смяла невидимая чудовищная сила. Вода в озере закипела. В отчаянной попытке спастись, десятки рыб начали выпрыгивать на берег, и даже на высокий причал.
Иуда подхватил почти невесомое тело из коляски на руки, прижал к себе. Несколько деревьев в парке вспыхнули яркими факелами.
- Сейчас всё пройдет, сейчас, потерпи, - шептал он бьющемуся в конвульсиях Иешуа.
Все прекратилось также резко, как и началось. Только из-под обломков дома слышался стон и над парком протянулось сизое марево гари и дыма. Мужчина хотел посадить старика обратно, но замер, услышав его слова.
- Сделай то, что нужно. Или все мои чудеса станут напрасны, когда я уничтожу мир.
- Я что-нибудь придумаю, я смогу...
- Да, ты сможешь. Я верю, ты справишься. Отпусти меня.
Старик замолчал, прикрыв глаза. Иуда стоял и беззвучно плакал, прижимая к себе изможденного старика в белой льняной рубахе. Он сделал шаг к краю причала, вытянул тело на руках. Его друг благодарно улыбнулся и глубоко вздохнул.
Мгновение спустя, Иуда бросил тело Иешуа в воду.
Мелководье у причала неожиданно окрасилось в глубокий синий цвет, словно это была самая середина какого-нибудь океана. А Иуда смотрел на исчезающую кромку багрового солнца за горизонтом. И ему казалось, что оно никогда больше не взойдет.
По крайней мере - для него.