Опять, народные витии (Лермонтов, стих)
Удивительно, как точно и метко Михаил Юрьевич почти 200 лет назад отозвался о наших нынешних соседях. Музыки на заднем фоне нет, только текст на экране и голос чтеца.
Удивительно, как точно и метко Михаил Юрьевич почти 200 лет назад отозвался о наших нынешних соседях. Музыки на заднем фоне нет, только текст на экране и голос чтеца.
Моя первая полноформатная композиция собранная с помощью нейросети Suno. За основу взята поэма М.Ю. Лермонотова - Мцыри. Точнее её 17 и 18 главы. В качестве эпиграммы выбрано четверостишие из этого же произведения.
Михаил Юрьевич из тех поэтов, чела которых коснулась рука предвидения и передала дар видеть будущее. Потрясающее стихотворение, особенно при обладании послезнанием...
В 1858 году знаменитый автор “Трех мушкетеров” прибыл в Санкт-Петербург. Впереди у него были насыщенные месяцы знакомства с удивительной страной и разговоров с интересными людьми. А главное, он в отличие от многих иностранцев, решил не сидеть в столице. Ему захотелось отправиться в путешествие вниз по Волге до Астрахани, чтобы получше узнать Россию.
Попутно Александр Дюма, как водится, писал путевые заметки. Позже его впечатления были опубликованы и там обнаружилось множество крайне любопытных эпизодов. Например, о том, как он переводил Лермонтова, плывя на пароходе от Калязина до Углича:
“Я отдался переводу Лермонтова с тем большим пылом, что невозможно вообразить что-либо более унылое, чем берега Волги от Калязина до Углича”.
Этот фрагмент в его заметках предварялся размышлениями о том, что пока у русских еще крайне мало поэтов и о том, что Лермонтов пользуется особенной популярностью у женщин. В смысле, именно стихи Лермонтова, сам-то поэт уже давно погиб на дуэли.
“Мне случалось видеть женщин, которые знали наизусть все стихи поэта, даже вычеркнутые цензурой и не вошедшие в два его тома”, – удивляется Дюма.
Ну ладно, женщины, мужчины… А что он сам думал о Лермонтове, интересно? Что ж, судя по записям Дюма, он был весьма высокого мнения о нашем гении:
“Лермонтов, о котором я уже говорил, — это ум, равный по силе и масштабу Альфреду де Мюссе, которого он очень напоминает как в написанных им стихах, так и в написанной им прозе. Он оставил два тома стихов, среди которых называют поэму “Демон”, “Терек”, “Спор Казбека и Шат-Эльбруса” и множество других замечательных стихотворений.
В прозе его сходство с Альфредом де Мюссе еще больше. “Печорин, или Герой нашего времени” — родной брат “Сына века”, однако, по моему мнению, он лучше построен и имеет более прочную основу, а потому ему суждена более долгая жизнь”.
Альфред де Мюссе – это один из ведущих французских поэтов-романтиков первой половины XIX века, который умер буквально за год до путешествия Дюма в Россию. Замечание Дюма насчет сходства “Героя нашего времени” с книгой Мюссе “Исповедь сына века” довольно тонкое. Литературоведы не сомневаются в том, что Лермонтов знал это произведение и даже сознательно сделал отсылку к нему в названии.
Приведем, например, характерную цитату из работы “Лермонтов и французская литература” Ларисы Вольперт, доктора филологических наук:
“Поэт, как отмечалось, ни разу не упомянул Мюссе, однако знакомство Лермонтова с его романом сомнения не вызывает. Примечательно, что первоначальный вариант названия лермонтовского романа — «Один из героев начала века» (6, 649), — прямо перекликался с названием романа Мюссе La confession d’un enfant du siècle (русский перевод — Исповедь сына века, — не совсем адекватен, точнее было бы — Исповедь одного из детей века). Все авторы исповедальных романов отдавали себе отчет, что рисуют типологический портрет целого поколения, но лишь Мюссе и Лермонтов (в предисловии к роману) это прямо обозначили, включив в «поколение» и себя”.
При этом Дюма опять же прав – произведение Лермонтова более заостренное и многогранное, оно производит на читателя более сильное впечатление. И, действительно, до сих пор вызывает массу эмоций, его читают и перечитывают, оно продолжает жить в нашем современном обществе. Тогда как роман Мюссе все-таки стал уделом литературоведов.
А вы согласны с мнением Дюма?
Источник: Литинтерес
Николай Мартынов происходил из богатой семьи, и с детских лет кропал стишки, его двоюродный брат Михаил Загоскин стяжал славу русского Вальтера Скотта.
Мартынов и Лермонтов учились в одной юнкерской школе и часто на занятиях фехтовали друг против друга.
К моменту судьбоносной встречи с модным поэтом, майор Мартынов был ветераном «Кавказской войны» в отставке. В его литературном активе было две вещи копировавших стиль Лермонтова: поэма «Герзель-аул» как жалкое подобие «Валерика» и повесть «Гуаша» бледное подражание «Герою нашего времени».
Конечно же Мартынов прекрасно осознавал, что Лермонтов это творец, а он бесталанный бумагомарака. При этом каждый из бывших однокашников был самолюбив, уперт и по-военному резок в принятии решений.
Мартынов знал, что за глаза Лермонтов называет его «Наш друг Мартыш», мало того он был уверен, что именно его он сделал прототипом подлеца Грушницкого в «Герое нашего времени».
Во время встреч с поэтом майору всегда казалось, что исподволь острослов отпускает в его адрес сальные шутки, или намеренно задает витиеватые вопросы в надежде выставить его «idiota patentato» (полным придурком).
13 июля 1841 года на балу у Верзилиных опасения Мартынова подтвердились. Когда внезапно стихли звуки музыки крепостных музыкантов, по залу прокатилось последнее слово из громко сказанной Лермонтовым фразы: «МАРТЫШ».
На улице беззаботный поэт извинился перед Мартыновым и получил вызов на дуэль.
15 июля Михаил Юрьевич, стоя у барьера, отказался взводить курок, сказав, что он по пустякам в людей не стреляет. В ответ противник находясь в запредельно взвинченном состоянии, пообещал его убить. Мартынов долго натужно целился, и выстрелил, испугавшись предупреждения секундантов объявить дуэль не состоявшейся.
Когда Лермонтов упал, убийца подошел к нему, воровато встал на колени, поцеловал в потный лоб и верхом отправился домой.
В пять часов вечера этого же дня под завывание бури, раскаты грома и всполохи молний поэт который мог заменить нам Пушкина, скончался.
Мартынова приговорили к трехмесячному заключению на гауптвахте, и наложили на него двухлетнюю епитимью.
По воспоминаниям современников Лермонтов прекрасный стрелок имел все шансы убить своего противника, тогда как сам Мартынов стрелял из пистолета слабо.
После рокового выстрела от Мартынова отвернулись друзья, общество, армия. Достаточно будет сказать, что когда майор подал рапорт, с просьбой отправить его на «Крымскую войну» (1853-1856гг.) то получил ответ, что в его услугах Россия не нуждается.
Позже Мартынову приходили подметные письма, в которых явно молодые люди, спрашивали антигероя, не стыдно ли ему после совершенного злодеяния топтать землю, и не хотел бы он любым удобным для него способом избавить русское общество от своего присутствия?
После исполнения епитимьи Мартынов женился на дочери киевского губернского предводителя, родившей ему шестерых сыновей и пятерых дочерей.
Каждый год 15 июля отставной майор закрывался в своем кабинете и обливаясь пьяными слезами молил Господа простить ему фатальное убийство великого русского поэта.
25 декабря 1875 года 60-летний Николай Соломонович Мартынов скончался и был погребен в фамильном склепе на погосте села Иевлево. В 1924 года в здешние места перебралась «Алексеевская школьная колония бывших беспризорников», узнав, что в склепе упокоился убийца Лермонтова, пионеры достали прах всех Мартыновых и утопили их в пруду.
Печорин – скучающий тролль.
Примечание к рецензии:
Не идентифицировал в юности Печорина, как тролля, хотя и понятие старое(по Швеции эти парни полторы тысячи лет бегают уже). Не беда, разобрался позже, и тут же поймал себя на мысли: а современные тролли с Печориным и рядом не стояли по профессиональным скиллам!
Часто задавался вопросом: зачем дьяволу души? Ну так, Печорин все объяснил. Правда, души его от скуки не избавили, но власть над ними позволила Грише покоптить небо какое-то, довольно продолжительное время, перед желанным им исходом к чертовой бабушке.
Эх, что он вытворял с Беллой, Азаматом, контрабандистами, княжной Мэри! Гриша объяснял свои поступки честолюбием, которое, почитал производной от властолюбия, ну а власть над душами ему была всласть. Скучающий богатый ублюдок пытался жить заради удовольствия, правда и его ему хватило не слишком надолго, дабы найти причину дожить до старости.
Такой вопрос интересует: почему троллю-Печорину все скоро обрыдло, а современному среднестатистическому троллю, вроде как, нет? Не оттого ли, что нынешние деятели не достигли вершины искусства троллинга, и им еще есть к чему стремиться?
Возможно, но, в таком случае, прочтя "Герой нашего времени" вдумчиво, современный тролль может узнать, что его ожидает "на вершине".
Не читают, видимо – продлевают собственную агонию...
Ааай, хрен с ним, тролль – бальзам на душу мазохиста...
Что можно было купить на гонорар за «Анну Каренину», «Идиота», «Отцов и детей» и другие великие книги…
Михаил Загоскин «Рославлев» (1831)
Гонорар: 40 000 рублей
На эти деньги можно было купить:
шубу из чернобурой лисицы (10 000 р.),
2 шали для женщины comme il faut (10 000 р.),
малахитовую вазу с мануфактурной выставки (18 000 р.),
5 французских бронзовых пряжек для пояса (1000 р.),
10 фунтов молдавского розового масла (1000 р.).
Александр Пушкин «Евгений Онегин» (1833)
Гонорар за полное издание: 12 000 рублей
На эти деньги можно было купить:
100 модных батистовых рубашек (5000 р.),
200 пар модных перчаток митенок (800 р.),
200 фунтов цветочного чаю (200 р.),
и вдобавок:
арендовать на год одноэтажный деревянный дом в одном из арбатских переулков в Москве (2000 р.),
оплатить обучение двух детей в пансионе (4000 р.).
Михаил Лермонтов «Герой нашего времени» (1841, второе издание)
Гонорар за второе издание: 1500 рублей
На эти деньги можно было купить:
5 шелковых платьев (490 р.),
3 хороших фрака (450 р.),
2 батистовые манишки (50 р.),
10 белых страусовых перьев (350 р.),
11 пудов казанского меда (110 р.),
100 кормленых гусей (30 р.),
500 яиц (2 р.),
20 фунтов привозной красной рыбы (3 р.),
и вдобавок:
арендовать на год десятину целинной земли (15 р.).
Иван Гончаров «Обломов» (1859)
Гонорар: 10 000 рублей
На эти деньги можно было купить:
10 диванов красного дерева, обитых бараканом (245 р.),
10 пар городских парных саней (1750 р.),
2 брички на рессорах (1100 р.),
18 письменных столов с черной кожей (396 р.),
меховую шкуру черного енота (440 р.),
1200 фарфоровых цветных чашек (500 р.),
100 колонн красного дерева для бюстов (900 р.),
5 пудов анисового мыла (35 р.),
17 баночек миндального порошка для чистоты и умягчения рук (34 р.),
100 крупных арбузов (600 р.),
10 стерлядей в 20 вершков (700 р.),
и вдобавок:
арендовать на год квартиру в 12 комнат по Большой Морской улице в Петербурге (3300 р.).
Иван Тургенев «Дворянское гнездо» (1859)
Гонорар: 4000 рублей
На эти деньги можно было купить:
четырехместную карету (2000 р.),
10 книжных шкафов (160 р.),
100 бутылок черных чернил (60 р.),
50 стоп голландской бумаги (770 р.),
4 английские шали (1000 р.),
2 крупные дыни (5 р.),
2 бутылки шампанского (5 р.).
Иван Тургенев «Отцы и дети» (1862)
Гонорар: 4775 рублей
На эти деньги можно было купить:
30 простых телег (1800 р.),
100 двуспальных одеял (190 р.),
4 березовых кресла, обитых черной кожей (10 р.),
10 дамских шляп с лентами (600 р.),
траурное платье с дорогими кружевами (700 р.),
4 английские шали (1000 р.),
400 мешков картошки (400 р.),
ящик богемского стекла (70 р.),
2 простых ковра (5 р.).
Федор Достоевский «Идиот» (1868)
Гонорар: 7000 рублей
На эти деньги можно было купить:
дубовую рощу в Рязани (5000 р.),
четырехместную коляску (1000 р.),
10 двухаршинных комодов (500 р.),
10 зеркал в рамках из красного дерева (175 р.),
10 пудов анисового мыла (70 р.),
2 дубовые бочки в 40 ведер (20 р.),
30 бутылок американского рома (30 р.),
10 пудов английского сыра (200 р.),
сафьянный портфель (4 р. 40 коп.),
бутылку черных чернил (60 коп.).
Иван Гончаров «Обрыв» (1869)
Гонорар: 10 000 рублей
На эти деньги можно было купить:
2 четырехместные кареты (4000 р.),
100 шкафов для одежды (2700 р.),
100 ломберных столов красного дерева (850 р.),
3 модные батистовые рубашки (150 р.),
4 хороших фрака (600 р.),
50 стоп нотной бумаги (1100 р.),
1200 английских карандашей (400 р.),
200 мешков картошки (200 р.).
Николай Лесков «Соборяне» (1872)
Гонорар: от 3750 до 4000 рублей
На 3875 рублей можно было купить:
четырехместную карету (2000 р.),
8 летних кибиток (800 р.),
350 бутылок черных чернил (210 р.),
4 шапки из немецкого бобра (100 р.),
седло на манер английского (23 р.),
700 зеленых штофов (70 р.),
10 дюжин фарфоровых столовых тарелок (50 р.),
10 четвертей иностранного гороха (100 р.),
300 пар шерстяных русских варежек (48 р.),
100 больших поросят (225 р.),
60 пудов белужьих соленых голов (135 р.),
150 бутылок красного портвейна (75 р.),
40 фунтов шоколада (28 р.),
Пуд широкого миндаля (11 р.).
Лев Толстой «Анна Каренина» (1875–1877)
Гонорар: 20 000 рублей
На эти деньги можно было купить:
дом в Москве (12 000 р.),
дубовую рощу в Рязани (5000 р.),
дрожки с верхом (570 р.),
бричку без рессор (300 р.),
1000 сигар разных фабрик (40 р.),
30 вольтеровских кресел красного дерева, обитых бараканом (600 р.),
5 шкафов для посуды (95 р.),
2 собольих палантина (800 р.),
10 пар опойковых сапожек (80 р.),
100 кожаных портфелей (330 р.),
60 стальных бритв (85 р.),
120 фарфоровых чашек (50 р.),
4 пуда стеариновых свечей (40 р.),
4 крупные дыни (10 р.).
Лев Толстой «Воскресение» (1899)
Гонорар: 21 915 рублей
На эти деньги можно было купить:
половину дома в Хамовниках (12 000 р.),
140 стоп гладкой филигранной бумаги (3500 р.),
500 коробок английских стальных перьев (875 р.),
70 матрацев, набитых конским волосом (3500 р.),
50 пудов кастрюль из зеленой меди (1000 р.),
200 жестяных рукомойников (140 р.),
10 ручных тележек (300 р.),
120 пар русских валенок (360 р.),
10 пудов кочерег (32 р.),
2 пуда желтого мыла (7 р.),
200 ведер баварского пива (200 р.),
вязаный шерстяной шарф (1 р.).
Федор Сологуб «Мелкий бес» (1926)
Гонорар за десятое издание: 1000 рублей
На эти деньги можно было купить:
100 брезентовых портфелей (385 р.),
100 обыкновенных латунных самоваров (231 р.),
5 телефонных настольных аппаратов (250 р.),
6 пар мужских галош (21 р.),
2 ящика ярославской махорки (40 р.),
2 поясных мужских ремня (1 р. 10 коп.),
2 флакона черных чернил (90 коп.),
45 килограммов ливерной колбасы (70 р.),
килограмм сосисок (1 р.).