Как правило, его можно увидеть только во сне. Он может прийти в разных образах. Ко мне он, чаще всего, приходит в образе любого близкого человека, с выплёскивающимися из него, неожиданно, негативными эмоциями.
А вот в обычном состоянии, когда ты не спишь, - его не заметишь. Видны только последствия его жизненной активности.
Так, и живёт он в каждом из нас, питаясь кровью нашей совести, которая струится из неё, когда мы раним её своим малодушием, гневом, подлостью, и другими негативными поступками.
Он создаёт нам ситуации, в которых мы смогли бы и дальше, смалодушничать, предать, и сделать много чего ещё плохого, и таким образом, очередной раз "выстрелить" в свою совесть, дав ему ещё раз насытиться её кровью.
Ведь что такое ранить свою совесть? Это сделать плохо, а потом всяческими логичными рассуждениями, обмануть себя, и заставить убедиться, что это правильно, потому, что...
Для нас это самые настоящие испытания, а для него, - жизнь. И как это ни печально и ни странно, он - часть нас, и от этого никуда не деться.
Так вот, когда ты, находишься во сне, то когда ему нужно, он воздействует на тебя так сильно, что наступает неконтролируемое чувство ужаса. Ты, вдруг осознаёшь, что это он, и тебя мгновенно начинает трясти, словно, осиновый листок. Наступает полный паралич всего тела и непреодолимая паника. По коже спины и головы идёт такой озноб, как будто там бегают тысячи тараканов.
И ничто не помогает остановить этот ужас. Нужно только проснуться, чтобы прекратить весь этот кошмар.
Испытания, как я их называю для себя, были всякие. В основном мелкие, скучные, в которых приходилось нудно следовать своим правилам и не отступать ни на шаг. А вот сложные, серьёзные испытания уже были интереснее.
Обычно, они начинались нежданно - негаданно, - как снег на голову, как экзамен, после пройденного обучения. И тогда казалось, что в моей жизни наступил, чуть ли, не "конец света", и из этой ситуации очень сложно найти выход. Почти, невозможно. Но, при этом нужно ещё оставаться "человеком".
Но, потом, если у меня получалось пройти эти сложные испытания, тогда- то и открывалась вся сила, интерес и радость от этих, пройденных мною экзаменов.
Иногда у меня ничего не получалось, и тогда я, сделав свою работу над ошибками с горечью говорил сам себе: "Эх, не смог! Нужно было проявить больше терпения! Ну, ничего, в следующий раз я постараюсь быть более терпеливым!"
Так живя день за днём, и соперничая с ним, я проходил все его испытания, оставаясь верен своим убеждениям, борясь со своей жадностью, алчностью, малодушием и прочими негативными чувствами. Не боясь и не стесняясь, признавал собственные ошибки и исправлял их.
И, вот, в какой- то момент это стало настолько скучным, что захотелось "поднять планку". Неинтересно стало выполнять нудную работу. Захотелось серьёзной борьбы, - интересной, азартной. Мне уже было мало этих простых испытаний. Я осознал, что хочу развиваться, "расти ещё выше", и стать ещё сильнее.
И тут я понял, что без усложнения этих испытаний я не смогу накачать свои мышцы души. Ведь для того, чтобы качать любые мышцы, - нужно постоянно увеличивать сложность.
- Мне нужно больше испытаний! - сделал я вывод.
И я решил, что когда я снова увижу его во сне, то, пересилив свой страх, и панику, которую он на меня нашлёт, так и скажу ему: "Работаем! Работаем! Не сидим! Не прохлаждаемся! Больше испытаний! Те испытания, которые ты мне даёшь, мне мало! Сложнее! Сильнее! Ни какой жалости! Никакой пощады!"
Решив так, я тут же понял обратную сторону этой моей затеи. Ведь, если я буду расти и становиться сильнее, то и он во мне будет расти и становиться сильнее. Его испытания станут ещё сложнее, хитрее, изворотливей и опасней для моей жизни.
Немного стало страшно: "А смогу ли я справиться? Не сломаюсь ли? Не надорвусь ли, от такого, взятого мною "веса"? И смогу ли я, в будущем, удержать его мощь в себе? Ведь это уже будет огромная сила, которая, вырвавшись из меня, способна будет сотворить самое ужасное!" И сам себе ответил: "Нужно стараться! При всём притом, что он может сотворить со мной всё, что угодно, - и убить, и свести с ума, и Бог весть ещё что, я должен его уважать, любить, и мало того, сберечь его и себя. Ведь только благодаря моей борьбе с ним я и буду жить по- настоящему, - расти, развиваться и становиться всё сильнее".
Это, своего рода, система, которую невозможно разделить. Это как гиря, которой ты качаешь свои обычные мышцы, и без которой невозможно существовать, если ты решил стать сильным. Ведь, когда ты набираешь определённую силу, тебе уже становится неинтересно, и чтобы продолжить развиваться, ты наращиваешь вес гири, продолжая качать силу своих мышц. И эта гиря становится тяжелее и тяжелее. А твои мышцы становятся всё сильнее и сильнее. Так и растёте вы вдвоём.
После этого было много испытаний захватывающих, интересных, которые мне, не всегда, правда, но удавалось пройти, не изранив свою совесть. И не скажу, что на пятёрку. Где- то, на твёрдую троечку.
Были и такие испытания, проходя которые, я просто, не мог сдержать эмоций:
- Ну, молодец! - говорил я ему. - Какой сценарий?! Какой "закрут"?! Просто десять баллов! Это же надо так всё красиво придумать?!
- Как же хорошо, что я не сорвался, не сдался, и прошёл его с честью! - говорил я себе. - Как же это было тяжело?!
В такие моменты эмоции очень сильно зашкаливали. Не верилось, что я через это смог пройти с достоинством.
И я с азартом говорил, опять обращаясь к нему:
- Спасибо! Работаем! Если тебе не хватает сил, то даю тебе свою энергию, и работаем, работаем! Не сидим! Не ждём!
Но, были и такие ситуации, в которых я, не сумел проявить выдержку, терпение и веру, - либо смалодушничал, либо обманул, либо моя гордыня взяла верх надо мной, и тогда я с горечью анализировал свои ошибки и всё также отвечал ему: "Молодец! Ловко ты меня "развёл"! Прямо как лоха! Десять баллов!"
Последний раз я видел его во сне в образе незнакомого мужчины... Нет, я не вспомнил, что хотел ему сказать, но, думаю, он и сам всё понял. Он стоял и смотрел на меня издалека. Просто наблюдал за мной, и не насылал на меня ужас, как обычно.
Он с интересом разглядывал меня, как будто видел меня в первый раз, а на его молчаливом лице читалось даже, как мне показалось, небольшое уважение ко мне.
